От видеокамер в трамваях до программ-ботов в телефонах: за вами и правда следят
В России нашли утюги иностранного производства, в которые были встроены прослушивающие устройства
В России нашли утюги иностранного производства, в которые были встроены прослушивающие устройства. Это не шутка и не фейк, а официальное заявление директора департамента радиоэлектронной промышленности Минпромторга Василия Шпака. Между тем муниципальный депутат Илья Яшин подал запрос на имя директора ФСБ о тотальной слежке, которая велась за Алексеем Навальным до его отравления.
«Собеседник» решил выяснить, кто, как и за кем следит в современном мире и можно ли вообще спрятаться от Большого Брата.
Под колпаком у спецслужб
«Масштаб этой слежки потрясает воображение», – прокомментировал Илья Яшин свое заявление в ФСБ по поводу того, как спецслужбы пасли Алексея Навального.
– Противостоять этому возможно, если есть право, механизмы контроля – прокурорского, парламентского, медийного. Но в России это все в основном отсутствует как класс, – заявил «Собеседнику» экс-сотрудник КГБ, политик Геннадий Гудков. – Причем информация зачастую утекает.
Контролируется перемещение на транспорте – поезда, самолеты. Я неоднократно сталкивался с тем, что меня, моего сына Дмитрия Гудкова, других оппозиционеров в аэропорту, на вокзалах поджидали провокаторы. Самое безобидное – когда начинают кричать: «За сколько ты родину продал?!» Порой даже пытаются устроить нападение. Привыкнуть к этому невозможно, но приходится смириться. Илья Яшин написал сейчас запрос о причинах тотальной слежки за Навальным, ему пришел ответ, который ничего не содержит. Лучше бы просто написали: «Пошел на фиг». И то было бы честнее.
Механизмы слежки в современном мире ушли далеко вперед даже по сравнению со временами тотального контроля КГБ за гражданами.
– У нас есть два типа слежки и контроля. Первый – это официальный. Судья автоматически согласует все задания на прослушку, наружку и так далее, не особо стараясь вникнуть в суть. Число таких заданий растет каждый год на 30–40%, – продолжает Геннадий Гудков. – Сначала было 160–170 тысяч заданий в год, потом эта цифра выросла до 300 тысяч. Сейчас, думаю, больше полмиллиона заданий в год – это только официальных.
Второй тип – неофициальная слежка, она вообще тотальная, – говорит Гудков. – Причем зачастую она осуществляется в интересах политических групп или даже прокремлевских СМИ. Это тотальный контроль телефонных переговоров, отправлений по электронной почте, вскрытие почтовых ящиков, внедрение программ-ботов в мобильные телефоны, биллинг, который позволяет установить местонахождение человека с точностью до 1,5 метров.
Это наружное наблюдение, которое выписывается направо и налево, а приоритет имеют политически мотивированные задания. Все оппозиционеры находятся под этой слежкой, – утверждает политик. – Огромное количество агентуры сейчас вербуется в разных условиях, под разными мотивами – где угрозы, где деньги. Этим занимаются сотни, а по стране, я думаю, тысячи оперативных сотрудников ФСБ и МВД (подразделение «Э»).
«Оруэлл предсказал, что будет в России в 2020 году»
Личная информация, бывает, попадает не в те руки.
– Сейчас в ходу новый вид тотальной слежки – установление видеокамер, идентифицирующих личность, которые позволяют определить, где и когда вы шли – по какой улице, в каком транспорте ехали. Только на оборудование московских трамваев такими камерами сейчас выделяется 200 миллионов рублей из бюджета, – приводит пример политик. – То есть Оруэлл в своей антиутопии гениально предсказал, что будет в России в 2020 году. Плюс тотально отслеживаются все обращения в магазины, страховые, медицинские организации – то есть органы могут получать информацию о каждом в онлайн-режиме.
По словам Геннадия Гудкова, придуманы новые методы хранения информации.
– Практически все разговоры записываются и хранятся не в виде голосовых сообщений, а в виде сжатого печатного текста, таким образом удается обработать и сохранить миллиарды сообщений и при необходимости найти любого говорящего. Смена симок не помогает, наличие второго телефона не помогает. Сейчас на службу поставлены комплексы СОРМ-4 и СОРМ-5 – системы оперативно-разыскных мероприятий. Они позволяют, например, определять парные телефоны: если вы носите два телефона, их свяжут друг с другом. По сим-карте сейчас никто не работает, менять их бесполезно, все работают по заводскому номеру телефона. Это настоящий Большой Брат! Не поможет, даже если говорите с чужого телефона: компьютер проанализирует ваши речевые характеристики, найдет по базе ваши другие разговоры, с кем и по какому поводу вы связывались. По большому счету сегодня технологии позволяют ежеминутно контролировать любого гражданина. При этом не обязательно он должен нарушать закон. Он может просто высказываться не так, как Киселев и Соловьев. Сегодня нет секретов.
«Личная тайна уничтожена»
Власти и не отрицают, что постоянно усиливают контроль. Но ссылаются на борьбу с криминалом.
– Для борьбы с преступностью это все, конечно, применяется, но боюсь, что по остаточному принципу. А основное – это, во-первых, в коммерческих целях, а во-вторых, для борьбы с инакомыслием. Третье – это уже безопасность, – считает Гудков. – Личная тайна, можно сказать, уничтожена. Многие базы продаются. На Западе, кстати, тенденция обратная. Там, например, сейчас запрещают дорожные камеры, так как считают, что это не про безопасность, а чей-то бизнес. Я всю Европу объездил – их осталось крайне мало. В Европе запрещены камеры, идентифицирующие личность, так как считается, что они вторгаются в частное пространство человека. Даже поворачивающиеся камеры слежения сейчас оборудуются блоками: если вдруг они захватывают какое-то частное пространство – чье-то окно, дверь, вход в помещение, – там ставятся специальные «блокирующие окна». А в авторитарных странах защититься от тотального контроля невозможно.
Советы эксперта
Как уйти от слежки
– Человек не может узнать, ведется ли в отношении него, например, телефонная прослушка, – прокомментировал «Собеседнику» ведущий юрист общественной организации «Роском-свобода» Саркис Дарбинян. – Дело журналиста Романа Захарова, который обратился в ЕСПЧ с жалобой на прослушивание своих телефонных разговоров, обозначило слабые места российской правовой системы. На сегодняшний момент Минюст предложил определенные поправки, связанные с тем, что если прослушка и перехват сообщений осуществлялись незаконно, без надлежащих оснований, то это может стать поводом для уголовно-процессуального расследования. Но этого недостаточно.
– Поможет ли, если вытащить батарейку из телефона или заклеить видеокамеру на ноутбуке?
– Выключенный телефон не позволяет отслеживать его по геолокации, – соглашается Саркис Дарбинян. – Закрыть доступ к видеокамере можно, но телефонные звонки и сообщения все равно будут перехватываться. С мессенджерами все гораздо лучше – пройти сквозное шифрование, которое есть в ватсапе, телеграме и вайбере, практически нереально. В этом смысле использование мессенджеров безопаснее.
На первое место по безопасности я бы поставил «Сигнал», потом – остальные. Электронную переписку можно перехватывать, поэтому специалисты в области кибербезопасности советуют пользоваться более бронебойными почтовыми сервисами, которые в России уже были заблокированы. Тем не менее они предоставляют высокий уровень конфиденциальности и шифрования – ProtonMail, Tytanota. И конечно, это стандартные настройки к почтовым сервисам, позволяющие шифровать письма от абонента к абоненту.
Выбирать средства связи тоже нужно с умом.
«Яблочные» устройства имеют меньше уязвимости, чем андроиды. А если использовать андроиды, то лучше оригинальные смартфоны, которые быстрее обновляются и латают все дыры с точки зрения уязвимости, – советует Дарбинян. – Из операционных систем самой уязвимой является Windows, у которой больше возможностей удаленного установления каких-то файлов. MacOS и Linux более безопасны. Но сегодня 100-процентной безопасности уже не бывает.
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник» №38-2020 под заголовком «Это не паранойя: за вами и правда следят».
