Избитая журналист Sobesednik.ru: Пятый день у меня не проходят следы от ударов дубинками
Светлана Хрусталева, освещавшая митинг в поддержку Навального, получила травмы при задержании полицией
Светлана Хрусталева, освещавшая акцию в поддержку Навального, 31 января оказала первую помощь пострадавшему с разбитой головой и получила травмы при собственном задержании полицией. Теперь ее же пытаются обвинить в нарушении закона.
– Я вынуждена об этом писать. Когда тебя бьют дубинками и насильно уводят в автозак, когда такое делают не только с тобой, но и с десятками других журналистов, как молчать?! Как молчать, когда узнаешь, что 21-летняя дочь твоей подруги получает 15 суток ареста после того, как ночью 2 февраля перешла улицу недалеко от метро Театральная, и ее отец плачет, узнав приговор…
31 января я работала для сайта Sobesednik.ru и передавала заметки о том, что происходило на улицах Москвы во время шествия в защиту Алексея Навального.
Уже в самом начале стало нервно. Возле Ярославского вокзала в толпу врезались клиньями люди в шлемах, бронежилетах и с дубинками – полиция и Росгвардия.
Помню, как кто-то закричал: «Помогите!» И на обочину дороги вывели человека с окровавленной головой.
Я тогда подбежала и спросила:
– Есть бинты?
У меня как-никак допобразование медсестры. Мужчину трясло, он пытался стереть кровь, стекающую струйкой. Это был врач-терапевт Никита Нестеров.
– Как это случилось? – спрашиваю, перевязывая.
– Стоял ближе всех к полиции. Ну и вот…
– Чем ударили?
– А как вы думаете?..
Я тогда и представить не могла, что через пару-тройку часов сама окажусь в похожей ситуации.
Отмотав по Москве несколько километров и передав с десяток фото- и видеоматериалов в редакцию, я подумала, что пора заканчивать. Метро «Сокольники» было закрыто, пришлось идти до «Бауманской». Оставалось всего несколько метров, и вдруг впереди возникла какая-то движуха.
Навстречу мне бежали люди и кричали: «Уходите! Там полиция! Всех забирают!»
Пятачок передо мной опустел. Я попыталась снимать происходящее на айфон, но, увидев людей в черном, быстрым решительным шагом приближающихся к нам, телефон спрятала.
И развернулась, чтобы уйти. Рядом со мной был еще высокий парнишка в очках и модненько одетый.
И вдруг меня кто-то резко взял за плечо. Я обернулась и вздрогнула. Люди в касках и бронежилетах уже занесли дубинки над головой. Еще секунда и… я инстинктивно выставила руку, чтобы защититься, и почувствовала сильный удар.
– Нее-ет! Что вы делаете?! – закричала я.
Краем глаза я увидела, как парня тоже схватили и поставили лицом к забору. Потом ему заломили руки и повели куда-то. Следом и меня. Вели четверо. Я сказала, что журналист и освещала митинг. – «Там разберутся!» И меня затолкали в автобус, который вскоре заполнился людьми.
Один мужчина требовал адвоката, другой кричал: «Отдайте кроссовки!» Через какое-то время всех переместили в автозак. В тесном пространстве без окон нас оказалось 15 человек. В другом отсеке было тоже 15. Куда-то повезли. Остановились. Время тянулось долго. Было страшно душно. Ныла рука, колотилось сердце, я стала задыхаться. С трудом уговорила девушку из конвоя открыть мне дверь.
Меня выпустили на улицу одной из первых. Слава Богу, что подъехала дочь и передала мне таблетки и воду. Пока я открывала бутылку, ко мне подошла женщина.
– Вы не видели моего сына? Такой рыженький… Его сразу заметишь.
– Нет. Но там есть еще один отсек. Может, он там… Ой, а ваше лицо такое знакомое. Вы не артистка?
– Артистка. У меня 174 роли в кино.
Это была Мария Шалаева – актриса, сыгравшая главную роль в моем любимом фильме «Русалка». В одном со мной автозаке доставили в полицию и ее 15-летнего сына. Они вместе были на той же улице, что и я. Сына ее также забрали полицейские у нее на глазах.
В отделении полиции Хамовники запечатали мой телефон и не дали сделать ни одного звонка. Даже адвокату.
Несмотря на мой протест и объяснение, что я журналист и работала по заданию редакции, с меня сняли отпечатки пальцев и составили протокол о задержании и протокол об административном правонарушении. Через час отпустили.
Меня у дверей дожидалась страшно взволнованная дочь Анюта с друзьями. Рядом с ними был спецкор «Новой газеты» и муниципальный депутат района Хамовники Илья Азар. Он пытался мне помочь, но его не пустили в отделение.
Рука болела все сильнее и сильнее, и я обратилась в травмпункт. Совершенно уставший на вид врач поставил мне диагноз «Ушибы и гематомы мягких тканей правого предплечья и кисти».
На следующий день ко мне пришел участковый и взял расписку о том, что я не должна впредь появляться в местах большого скопления народа. Освещать события, которые произойдут на следующий день, когда в суде огласили приговор Алексею Навальному, я уже не могла.
За волнениями, которые происходили на Дмитровке, я наблюдала благодаря трансляции канала «Дождь». Там я увидела, как полицейский сильно ударил палкой ведущего YouTube-канала Real View Федора Худокормова, и тот упал на землю. Молодой человек был одет в желтый жилет с надписью «Пресса». И это не остановило!
СМИ сообщили, что Росгвардия проведет служебную проверку в отношении своего сотрудника, который ударил оператора.
Что касается меня, то после обращения в травмпункт с меня взяли объяснение, при каких обстоятельствах я пострадала. Огромное количество журналистов со словами поддержки звонили мне. Интересовались, чем закончились разбирательства. Особенно благодарю своих коллег из издательского дома «Собеседник», которые все время, от самого начала задержания и до освобождения, поддерживали со мной связь и помогали, чем могли.
Пока разбирательства в полиции по моему делу продолжаются. И мне очень хотелось бы верить в справедливость решения.
кстати
Полиция составила два протокола на Илью Азара. Ему вменили повторное нарушение закона о митингах из-за двух постов полугодовалой давности. Один из протоколов составили за пост с призывом выйти на одиночные пикеты против внесения поправок в Конституцию 12 марта. Второй – за пост об акции в поддержку экс-корреспондента «Коммерсанта» Ивана Сафронова в июле у СИЗО «Лефортово». По каждому из этих протоколов журналисту грозит до 30 суток ареста.
