Владимир Кречин: Звонили бывшие одноклубники – "Подпиши меня, а я поделюсь"

Спортивный директор тольяттинской «Лады» в эксклюзивном интервью — о нюансах своей должности, финансовых принципах комплектования команд, суммах контрактов хоккеистов, шансах на возвращение клуба в КХЛ, будущем ВХЛ и многом другом.

«Когда заканчивал карьеру игрока, был абсолютно русый, сейчас — абсолютно седой»

— Давайте сразу напомним нашим читателям такой момент: есть генеральный менеджер, а есть спортивный директор. В чем принципиальная разница между ними?

— В нашем клубе разницы нет, это абсолютно одно и то же. Есть генеральный директор, отвечающий за финансовую составляющую, и есть спортивный директор, и он же генеральный менеджер, отвечающий за формирование команды и тренерского штаба. Просто в разных клубах разное штатное расписание. То же самое было и в Китае, где я в «Куньлуне» был спортивным директором. Потом стал генеральным менеджером, но суть оставалась одной и той же, я никакой разницы не видел.

— Просто у нас многие воспитаны фильмом «Маниболл», где генеральный менеджер собирает вообще всю команду. В России все-таки по-другому? Или это в «Ладе» по-другому?

— В разных клубах по-разному. Но в Тольятти я отвечаю именно за подбор игроков, тренеров и персонала — но по согласованию с генеральным директором, а также Министром спорта Самарской области.

Вот в Магнитогорске Геннадий Иванович Величкин, долгое время отвечавший именно за комплектование команды, был вице-президентом. В «Тракторе» я сначала был просто директором. Пришла новая власть — меня сделали вице-президентом. Но по сути это работа именно по формированию команды. Так что звания-названия для меня не принципиальны. В Северной Америке, может, есть четкая структура, которой они во всем придерживаются, а у нас в Китае ты генеральный менеджер, а в Тольятти — спортивный директор.

— Как вы ступили на административную стезю? 

— Когда я закончил с хоккеем, мои близкие друзья пригласили меня в ресторанный бизнес. Я был директором сразу трех ресторанов, проработал в этом качестве два года. В первый из них даже в кризисные времена, когда рестораны в Челябинске, как правило, были пустыми, записывались в очередь! Привел в ресторан, который как раз был рядом с ареной, капитана «Трактора» Андрея Николишина. Ему — бесплатная еда в любое время, нам — фотосессия. Разместили фото в программках, написали, что вкусно, что приходит много хоккеистов — и после этого прямо бум начался! Второй ресторан — по соседству. Вот с третьим почти ничего не успел: только построили, только подобрали персонал — и тут звонок Бориса Ефимовича Видгофа, который сейчас возглавляет «Трактор». Приглашает на собеседование. Я даже не предполагал, что он хочет предложить... Думал: ну должность администратора, наверное. А он говорит: хотим видеть тебя директором! Я очень-очень сильно и обрадовался, и удивился... Вышел — руки трясутся... Ну и даже не раздумывал!

— Три главных принципа комплектования команды?

— Боюсь, их у меня нет, потому что уж слишком все индивидуально в каждом клубе. В Китае, например, «Куньлунь» формировался с нуля, но там, с одной стороны, не было детской школы, с другой — ограничений регламента. Требовалось за короткий срок собрать любую команду, но которая показала бы хороший результат — и да, мы в итоге вышли в плей-офф! В Тольятти же очень сильная детская школа, поэтому костяк команды должен быть из «своих». И так и получается: есть Константин Майоров, который открыл для себя большой хоккей именно здесь, есть воспитанник своей школы Алексей Мастрюков, играют молодые Игорь Усманов, Семен Кизимов — то есть и подпитка идет. А потом по тем позициям, которые нуждались в дополнении, мы смотрели рынок свободных игроков. В ВХЛ еще есть и регламент по возрасту, и пришлось подстраиваться, чтобы только пятеро было в возрасте за 29 лет. Набираешь центральных нападающих — вот есть тот же Костя Майоров, выполняет огромный объем черновой работы, он и спереди, и сзади пашет, и за себя, и за того парня. Дальше ставишь ему игроков, которые мастеровитые и техничные — Саша Тимирев, Филипп Толузаков, — он за ними всю грязную работу делает, дает им свободу, а они уже перед воротами разбираются, что к чему. И вспомните — первую половину чемпионата эти трое шли в лидерах по голам, передачам и «плюс-минусу». Так же и другие звенья. Вот Слава Андрющенко и Артурс Озолиньш играли в Красноярске вместе, в прошлом году у нас себя неплохо проявили, и мы решили их сохранить. Пригласили к ним в этом году Дениса Шуракова, но у него вдруг обнаружились проблемы со здоровьем...

— Знали об этом?

— Нет. У него все нормально было в начале сезона, но перед одной из игр ему внезапно стало плохо. Испугались, подумали, что инсульт — слава богу, обошлось! Но все еще разбираемся и не можем найти причину проблемы: только даешь нагрузку — и давление поднимается. Взяли на это место Белозерова — чистого голеадора. Ну а третья и четвертая пятерка должны быть с сильным оборонительным акцентом.

Хотелось бы, чтобы все забивали, конечно... (Улыбается.) Я очень люблю атакующий хоккей — вспомните «Трактор», который мы вместе с Валерием Константиновичем Белоусовым собирали. Звенья Кузнецов — Булис — Чистов, Костицын — Якуценя — Контиола, Глинкин — Попов — Бурдасов, Ничушкин — Карпов — Дугин: даже непонятно было, кто из них «выстрелит». В Тольятти мы тоже стараемся прививать атакующий хоккей. Чтобы любое звено могло и обороняться и забивать. Вот, Кизимов недавно двумя голами отметился... Это сложная система, но она дает результат — и я ее придерживаюсь.

— Сколько лет нужно, чтобы собрать команду и достичь с ней какого-либо результата?

— Она может построиться и за один год, а может строиться десять лет. Все зависит от возможностей подписания того или иного хоккеиста. В КХЛ, как правило, длинные контракты, а в ВХЛ каждый год оказывается масса свободных агентов, и кто предложит лучшие условия, туда хоккеист и уедет. Я в этом году особенно плотно столкнулся с этим. Были игроки, которых мы хотели пригласить, но в других командах им давали больше... Но в целом первый год все равно уходит на ознакомление с игроками и тренерами, а также на их притирку между собой.

— Когда вы больше кайфовали — во времена игровой карьеры или сейчас, работая генеральным менеджером?

— Даже не знаю... Когда ты на скамейке — ты вроде меньше волнуешься: сам играешь, сам побеждаешь — одного рода радость. Когда ты менеджер, то смотришь на все уже только сверху, не можешь выйти на лед и чем-то помочь. Сделал свое дело, нашел-подписал игроков, тренеров — и теперь все зависит уже от них. И когда вот такая команда выигрывает — это уже другого рода радость. Но... в 33 года, когда заканчивал карьеру игрока, я был абсолютно русый, а сейчас я абсолютно седой.

— Но можете представить ситуацию, при которой вы подсказываете тренеру, как лучше работать с командой или с каким-то отдельным игроком?

— Те тренеры, с кем я раньше работал, были выдающимися хоккеистами и выдающимися тренерами. Первый тренер, при котором я был генеральным менеджером, это Валерий Константинович Белоусов. Чтобы Кречин говорил Белоусову, как лучше? Не-е-е-т! Это было бы глупо и смешно. Владимиру Юрзинову — тоже нет, достаточно опытный специалист. Работал с Майком Кинэном — тоже нет. У меня не было столько знаний и опыта. Но идет время, и разница в возрасте потихоньку выравнивается. Александр Титов — он уже мой ровесник. Ему — подсказываю, но только в вопросах вида «пригласить ли того игрока вместо этого» или «а не расстаться ли с тем-то». Но в тактику не лезу, тут у Титова своя система. Но когда пройдет еще время и мне будет 50 лет, а тренеру, например, 30 — естественно, тут я смогу уже больше брать на себя.

«Лучше откажу и стану врагом одному, чем помогу и сделаю хуже всем»

— Ваше хоккейное прошлое больше помогает или мешает в работе?

— Конечно помогает. Кататься и бросать умеют почти все, но когда ты сам с трех лет в игре, то видишь массу нюансов.

— А с точки зрения ведения переговоров? Наверняка ведь сами когда-либо общались по поводу контракта и знаете, например, на какие точки теперь давят агенты...

— Да, агентов много и с каждым мы общаемся по-разному. С кем-то надо больше дискутировать, с кем-то — только жестко. Я как раз не люблю долго разговаривать и предпочитаю действовать так: «Нам этот игрок нужен, но у нас такие условия». А вот эти «а если», «а может быть» мне не нравятся. Есть столько-то, если да, то подписываем, если нет, то нет. Максимум, о чем обычно готов подискутировать, — это добавлять ли квартирные.

— Подразумеваете помощь с арендной ставкой?

— Да, добавить человеку, чтобы он мог снять жилье, чтобы ему не из своего контракта за квартиру платить. В Тольятти эта сумма колеблется от 15 до 25 тысяч рублей в месяц

— Это какой процентный диапазон от контракта игрока?

— По-разному. От 10 процентов до, может быть, даже 50.

— Но я все-таки о другом. Насколько должность генерального менеджера опасна с точки зрения соблазна коррупции?

— Как ты себя зарекомендуешь в первый год — так твоя карьера и пойдет. Соблазнов и предложений, честно, очень много. Но я понимал, что если пригласишь игрока и возьмешь с него откат, то в тот момент, когда он перестанет тебя устраивать и тебе надо будет его выгнать, все это тут же всплывет. С 1000-процентной уверенностью могу сказать, что ни один хоккеист никогда не скажет «Я отдал Кречину сто тысяч» или «Я отдал миллион». Я никаких откатов никогда в жизни не брал! Но делается это легко и элементарно.

— Допустим, я генеральный менеджер и хочу распилить бюджет. Что мне нужно сделать?

— Приглашаешь игрока, который стоит 200 тысяч в месяц, кладешь ему зарплату в 400, а 200 он отдает тебе. Или даже 250 даешь — и он доволен, что ему 50 тысяч добавили, и ты сам 150 как бы ни за что имеешь.

— То есть типичные схемы...

— Абсолютно! И я об этом открыто говорю, потому что никто никогда не ткнет в меня, что я взял с него что-то. И агентам я с первого же дня дал понять, что в такие игры не играю.

— Было ли такое, что ваши бывшие партнеры пытаются воспользоваться связями и говорят: «Николаич, тут есть один хороший парень...»?

— Были даже те, с кем я сам еще играл. Звонили: «Слушай, Вован, мы же с тобой за одним столом сидели, давай ты меня подпишешь, а я буду играть и делиться». Я отвечал, что нам не по пути.

— Были те, кто страшно обиделся на вас за такой ответ?

— Очень много! Даже кое с кем перестали общаться. Они думали, что если мы друзья, то и такая просьба прокатит. Но я лучше откажу и стану врагом одному, чем помогу и сделаю хуже всем — и себе, и команде.

— Как со стороны понять, что в трансферной кампании клуба что-то нечисто?

— В большинстве случаев бюджет соответствует занимаемой в таблице позиции, плюс-минус два-три места. Сейчас, когда открыли бюджеты клубов, это можно хорошо проследить. Очень редко, когда команда с маленьким бюджетом играет хорошо, а с большим — очень плохо. Если у СКА или ЦСКА хороший бюджет, то хороший подбор игроков и они всегда в топе. А если у «Амура» бюджет небольшой, то и место в таблице невысокое. Вот у «Адмирала» есть дисбаланс в сторону хороших результатов — значит, хорошая тренерская работа. От этого и можно отталкиваться.

— А если с меньшим количеством знаний? Например, клуб берет хоккеиста, который не играл год — это должно настораживать?

— Ну да, если нападающий забивает один гол за сто игр, естественно, это вряд ли правильно и это должно настораживать. Но всегда есть исключения. Вот Александр Семин — он в КХЛ даже не всем был нужен, а сейчас в «Витязе» выдает прекрасный сезон.

Но существуют и разные схемы подписания контрактов. Есть контракт с открытой датой, когда ты понимаешь, что игрок вроде может выстрелить, но ты не до конца в этом уверен. И можешь в любой момент с парнем попрощаться. Так что если он тебе клялся и божился, что больше не буду пить-нарушать, но прокололся, то просто ставишь дату и завершаешь контракт.

Был у меня в Китае нападающий. В «Сибири» он играл в первой тройке, а приехал к нам — ну невозможно: раз травма, два травма. «У меня то болит, это болит, не могу играть» — то понос, то золотуха, как говорится. Вернулся в «Сибирь» — снова зажигает. Я к коллеге Фастовскому: «Как? Мы его заставить не могли». «Открытая дата. Начнет юлить — прощаемся». Есть такие игроки и в «Ладе». В ком мы не сомневались, тем давали им полноценные контракты, а в ком сомневались — контракты с открытой датой. Дали один шанс, три, пять; плохо сыграл — ставим число, и до свидания, безо всяких компенсационных выплат.

— Сколько таких людей сейчас в «Ладе»?

— Три человека.

— Вы как администратор все равно встроены в аппарат — а значит, и в аппаратную борьбу. Кто является главным соперником генерального менеджера?

— (Пауза.) Да тут не столько соперники... Вот у каждой команды есть болельщики. И это сила, с которой нужно идти в одном направлении. Они или сами из хоккея, или долго болеют и серьезно в нем разбираются, и надо поступать так, чтобы болельщики видели, что твои решения правильны. Делать такие движения и шаги, чтобы большинство болельщиков были согласны с тобой. Но чтобы при этом был результат. Можно, конечно, делать только так, как ты видишь и желаешь, но если это не будет давать результат, ты сам же станешь «врагом номер один». В магазин заходишь — а тебе в спину плюют. А я живу в Тольятти, я купил квартиру в Тольятти, и я тольяттинец, пусть и не коренной, я хочу спокойно ходить по городу и честно жать своим соседям руки. Конечно, у меня есть свое видение, и я не всегда поступаю в унисон с мнением болельщиков и знаю это, читая комментарии. Но все равно стараюсь придерживаться, так сказать, правильного баланса.

— Главная угроза позициям генерального менеджера — это неудачный результат или наушничество и сплетни?

— Результат. Сплетни всегда есть и будут, от этого никуда не деться в наш высокотехнологичный век. Увольнял как-то одного пресс-атташе и после этого читаю в интернете пакостные комментарии как под копирку. (Улыбается.) Когда есть результат, никто не обращает внимания на всякие разговоры. А вот если результата не будет, тебе вряд ли что-то поможет...

— Самые сложные переговоры в вашей карьере генерального менеджера?

— Женя Кузнецов! Контракт был в принципе огромный, самый большой истории «Трактора» — и, думаю, останется таковым на долгие годы. Я даже подключал президента КХЛ Александра Ивановича Медведева, и Лига тогда помогла нам финансово — был в регламенте такой момент содействия в сохранении будущих звезд.

— Три ваших главных неудачи?

— Без фамилий. Первая — однажды сильно ошибся в утверждении кандидатуры главного тренера.

— Это, я так вспоминаю, не в России было?

— Правильно.

— Тогда все поняли, о ком речь.

— Вторая — обобщим, что были игроки, которые не показали тех результатов, которые показывали в предыдущих командах, то есть за что они и были приглашены. А третья — но я не считаю это ошибкой, просто так сложилась ситуация, такая у нас в России система, что трудно сохранить своих воспитанников, — мне пришлось без моей воли отдать ряд хороших игроков в другие команды. Я стал заложником обстоятельств... А хотелось бы, чтобы молодые звезды получали в своих командах больше игрового времени, оттуда приглашались бы в сборную России и в конце концов засверкали бы на Олимпиаде!

— Кстати, о молодых. Как в принципе удержать талантливого парня, если главная команда играет в «Вышке»?

— Он может уйти из школы, пока не подписал профессиональный контракт. Родители переехали, например, в другой город — и он, как правило, с ними. Или наоборот...

[Ровно в этот момент у Кречина звонит телефон. На экране — фамилия одного из руководителей топ-клуба КХЛ.]

Вот, забирают игрока из школы — Федора Свечкова, который ярко проявил себя в составе юниорской сборной на мировом Кубке Вызова в Канаде. Отец принял решение, мы ничего поделать не можем. Школа получит компенсацию, но она гораздо меньше тех средств, которые были затрачены на подготовку хоккеиста. А «Лада» теряет сильного игрока в перспективе, который мог бы ярко засиять в ее составе и помочь клубу. Родители, которые водят детей в школу «Лады», хотят видеть клуб в КХЛ, но при этом при первой же возможности готовы уехать в систему другого клуба.

«Емелин три месяца со мной даже не здоровался»

— Перейдем к «Ладе». Главный тренер Александр Титов — ваша креатура?

— Он был одним из кандидатов. Я должен был предложить троих, а окончательное решение принимали генеральный директор и Министр спорта. И, наверное, сыграло роль то, что именно от него мы и пострадали, вылетев в плей-офф.

— Кстати, вы сами играли против Титова. Каким он вам запомнился?

— Высокий. Спокойный. Солидный — никогда не паниковал, никуда не торопился.

— У него сейчас такие же главные сильные качества или что-то другое на первый план вышло?

— Да, наверное, такие же и остались.

— Можно ли дать какую-то оценку его работе по итогам минувшей половины сезона?

— Оценку будем давать только в конце сезона. А сейчас можно сказать только то, что нам есть над чем работать. Первое — игра в обороне, очень много пропускаем. Это не касается чисто защитников, а еще и того, что нападающие тоже должны подключаться. И когда чужой нападающий освобождается из-под опеки и открывается на дальней штанге — это как раз из этой области необходимой работы над обороной. Понимаем, что это требует, может быть, даже подписания новых игроков.

И второе — по моментам мы, бывает, полностью переигрываем соперника, но уступаем в одну-две шайбы. Хотелось бы побольше побед. Вспомните — всем лидерам мы как раз и уступили незначительно. Допустим, «Звезде» в Тольятти мы забили семь голов — много, кто еще им столько забивал?! Но пропустили четыре! Забивать столько же, но меньше пропускать — и все наладится.

— Как «Лада» расставалась с Анатолием Емелиным? Мы видели это снаружи, когда он говорил, что прощание стало полной неожиданностью. А изнутри? Была ли здесь игра на публику?

— Если бы мы не проиграли первый раунд, то и вопроса, думаю, не было бы. Но поражение в первом раунде плей-офф от «Сокола» сильно повлияло на решение наблюдательного совета. Все было очень быстро. Пригласили наверх, объявили. Хотя я до последнего надеялся, что он останется. Все понимали, что именно требовалось бы исправить, но... И я, честно говоря, не знал, останусь ли я сам. Но мне сказали: с тобой контракт продлеваем, с Емелиным — прощаемся. Два-три месяца после этого Анатолий Анатольевич не разговаривал со мной, даже не здоровался, хотя мы живем в одном микропоселке. Сейчас — общаемся, все нормально. Но это жизнь: сегодня — ты, завтра — тебя, так что я считаю, тут никаких обид быть не должно.

— Вы ни с какой стороны не упомянули прошлый сезон в списке своих главных неудач. Почему?

— Я не считаю это неудачей. Мы прекрасно шли по сезону. Да, имелся спад в семь матчей, но он был понятен: у нас ряд игроков травмирован, и у «Локомотива» было много травм, они забрали всех, кого командировали, кто приносил результат. И мы остались фактически с двумя составами, где третье-четвертое звено было неспособно делать результат. Ну и выбило то, что все, наверное, поверили: сейчас «Сокол» порвем. Все игры дома — раз; у них часть игроков на Универсиаде — два. Недонастрой! А в плей-офф надо выходить или побеждать, или умирать! А мы вышли победить, но не умереть. Правда, все равно по броскам их раза в три точно превзошли. Но вратарь их, Литвинов, все выловил — и как Гашек, и как Яшин. А пройди мы первый раунд — и был бы совершенно другой результат. До заявленного в качестве цели на сезон полуфинала Кубка Петрова дошли бы точно.

— Я так понял, что в этот раз задача на сезон официально не ставилась. Это так?

— Ставилась, министром: быть в призерах. И это ежегодная цель, ее не надо повторять каждые пять минут, она в головах руководителей, в головах хоккеистов... Просто поиграть, получать зарплату — нет. Безразличных у нас в «Ладе» не будет.

— Вот Титов некоторое время назад сказал, что уберет всех «пассажиров». Однако с тех пор команду покинул только один человек. «Пассажиры» кончились или нужно еще время?

— Дали последний шанс некоторым игрокам. Если не исправятся, то высадим...

— Как смогли удержать Александра Тимирева?

— У него есть сильные стороны, но есть и одна очень слабая, о которой все знают. Он очень сильно хотел в «Авангард», но для них это стало препятствием — в последний момент отказались. Пожалуй, больше предложений по Тимиреву и не припомню. В итоге мы предложили то же, что и было, — место в первом звене и прежние деньги. Никаких новых бонусов. И не было никаких сложностей в переговорах.

— Редко кто с классной статистикой в ВХЛ в итоге пробивается в КХЛ. Почему?

— А бывает наоборот: в ВХЛ средняя статистика, а в КХЛ получается хорошо. Дело в хоккейном интеллекте игрока. Взять некоторые команды оттуда и отсюда — «Вышка» не уступит по скорости, по силе броска. Но мышление... Там больше думают и заранее понимают, куда открыться, как принять, как поставить клюшку, какой следующий шаг... Надо предугадывать, что будет дальше. А тут некоторые выдают такие поступки, которые уму непостижимы. Ты в одном месте должен быть, а находишься в другом совершенно! Если здесь, бывает, соперник остается один, в КХЛ такого просто не допустят. Ну и антропометрически — в КХЛ игроков ниже 180 сантиметров просто нет, а в основном там сплошь «гоблины» бегают по 190 роста! А тут 170 — нормальное явление. И как раз одно из слабых мест в обороне «Лады» — это «физика»: техничные, умные, но не хватает кондиций. В том сезоне у нас были Иван Глазков и Зият Пайгин под два метра — и соперникам было страшно подъезжать к воротам... А теперь нашу оборону часто просто проминают. Так что если будем укрепляться, то постараемся совместить рост и интеллект.

— Представим, что я не очень умный как игрок, но много забиваю в ВХЛ. Что мне делать — еще позажигать тут или идти в третье-четвертое звено КХЛ, наблюдать, учиться, пахать и надеяться, что меня поднимут повыше?

— В этом случае от игрока мало что зависит. Идеально — найти тренера, который бы наилучшим образом использовал твои сильные качества. Многие, например, сейчас любят физически сильных игроков.

— Почему «Лада» отказалась от Станислава Чистова? Титов летом в интервью говорил, что все вроде бы на мази...

— Да, у нас были на него планы, но в конце сезона он сказал, что его пригласили в «Челмет» на двусторонний контракт с возможностью играть в «Тракторе». Ну и как местный он согласился сразу. Мы тогда и перестали рассчитывать на него, закрыли возрастные позиции другими игроками. И когда (не знаю почему, но ему в итоге отказали в последний момент) он позвонил в «Ладу», у нас весь лимит уже был выбран.

— Он ведь без команды сейчас? Чем занимается, знаете?

— Да, закончил. Он очень бы хотел поиграть, и если бы не было этого «29+», мы бы с удовольствием его взяли — он просто прекрасно отыграл плей-офф, к нему было меньше всего вопросов. А так — у него есть пара бизнесов, ими занимается.

— Если сравнить рынок свободных агентов сейчас и, скажем, десять лет назад, когда вы заканчивали карьеру, — насколько он вырос?

— Игроков очень много, и команд стало больше, но хоккей сейчас схематичный, все обороняются и атакуют четко по схемам. Всё больше тех, кто может бросить-набросить, и всё меньше тех, кто играл бы комбинационно: создать, сыграть в пас, развернуться... Вот Белоусов вообще запрещал вбрасывать шайбу. Если не было возможности самому зайти в зону или некому было отдать передачу, он требовал возвращаться на свою синюю линию и заново строить атаку. Но если «бежать-топтать» приносит результат, есть медаль-кубок, то никто никогда не скажет, что это плохо.

— Большая ротация заявки в этих условиях неизбежна?

— Все зависит от финансовых возможностей. И от тренерского штаба. Снова вспомнил бы Белоусова. Мы в «Тракторе» набирали пять составов — и менялся максимум один человек. А в ВХЛ в прошлом сезоне через «Ладу» прошло 60 человек. Кто-то терпеливый, ждет, пока игрок раскроется, а кто-то гнет хоккеиста под свою схему, а чуть тот ошибся — и до свидания!

— О чем говорит то, что невостребованные в КХЛ игроки ломятся в Венгрию, Румынию, Корею?

— Ну, в КХЛ идет отбор сильнейших, а в ВХЛ есть возрастной лимит. Не было бы его — и львиная доля команд была «за тридцать».

По мне лимит и хорош, и плох одновременно. Конечно, очень жалко, что наши хоккеисты фактически заканчивают играть в 31 год. Кто-то еще в полном соку, ему бы еще играть и играть даже не напрягаясь, но генеральный менеджер отбирает тех, в ком больше уверен — например, кого лучше знает или кто лучше себя проявил в прошлом сезоне. И если игроку не хочется ехать за границу, он завершает карьеру. А хорошо то, что лимит дает молодежи больше шансов расти — у нее появляется больше возможностей получать опыт и становиться сильнее.

— Вы в курсе, какие зарплаты у российских хоккеистов, уехавших в те страны, которые я назвал выше?

— Да, я узнавал — примерно такие же, как в ВХЛ. Пять-шесть тысяч долларов плюс-минус.

«Можно Мозякина с Зариповым пригласить, но играть будем без клюшек и ездить на оленях»

— Вы недавно были на совещании руководителей клубов ВХЛ. Что там происходило?

— Как и каждый год — анализ, что стало лучше, что хуже; вопросы по регламенту, какие-то пожелания. Вот много наших болельщиков, например, жалуются, что в некоторых городах отвратительная картинка, как будто снимают на легендарную «нокию 3310», и не ясно — то ли хоккей, то ли тренировка какая-то. Ликвидировать такие мелочи, поставить нормальную камеру — не сильно затратно. Или рекламные места — есть ситуации, что у Лиги и клуба пересекаются рекламодатели из одной категории. Кто-то, например, готов дать «Ладе» деньги, но не имеет права, потому что ВХЛ спонсирует конкурент. Но мы тоже хотим зарабатывать!

— Какие у Лиги цели? Обсуждалось ли это на том же совещании?

— Как таковых целей нет. Даже не понятно, сколько команд будет, идем ли мы по пути сокращения или увеличения... Были разговоры о том, чтобы еще сильнее поделить конференции на дивизионы, но настолько это все размыто.

— И о том, например, нужно ли вернуть ротацию команд между лигами, тоже не говорили?

— Нет... И я думаю, что это сейчас в наших реалиях очень сложно сделать, потому что не все финансово готовы к КХЛ. Контракты хоккеистов намного выше, перелеты дороже — многие клубы такое просто не потянут. Вот ничего плохого не скажу про «Горняк», но у них нет аэропорта, у них дворец на 1500 человек — что они будут делать в КХЛ, если займут первое место? Да сами же и откажутся, скорее всего!

— Как вам географическая система деления по конференциям в ВХЛ?

— Я и при введении был против, и реализация мне не нравится. Хотя говорят: вот «Ладе» повезло — вы в лидерах, хотя в таблице шестые-седьмые. Но теперь для всех так, и кто-то с меньшим количеством очков попадет в плей-офф, а с большим — нет. Круговая система честнее: все в одинаковых условиях — все съездили, все приняли, все финансово одинаково заплатили, ни у кого никаких вопросов и обид. А то кому-то на автобусе съездить, а кому-то в Китай слетать. А я могу на эти деньги двух хоккеистов взять. И другая команда, которая не полетит, она и возьмет этих двух хоккеистов.

Экономия на логистике, которую пропагандировала Лига, эфемерна. Думаю, что большинство команд, если это будет возможно, вернулись бы к круговому принципу. Не знаю, можно ли будет вернуть именно его, но что-то точно скорректируется — например, оставят только конференции, без дивизионов.

— Какое, кстати, место занимает «Лада» по уровню бюджета и как он распределяется?

— Если бы мы открыли бюджеты, как в КХЛ, я бы сам знал... Ну примерно, по подбору игроков, в восьмерке, грубо говоря, мы есть. Часть бюджета — из областного финансирования. Мы отталкиваемся от расходов — сначала верстается, сколько нужно на питание, форму, переезды, а уже остальное делим на игроков. Потому что есть, например, клюшка, стоит десять тысяч. Но каждому хоккеисту на сезон надо примерно тридцать клюшек. Умножьте на двадцать пять игроков. Умножьте на несколько команд — ВХЛ, МХЛ... Можно, конечно, условных Мозякина с Зариповым пригласить, но тогда играть мы будем без клюшек, а добираться в Китай и Казахстан — на оленях или собаках.

— Не жалеете ли, что отказались от сотрудничества с клубом КХЛ?

— Хочу выразить огромную благодарность ярославскому «Локомотиву» — президенту Юрию Яковлеву, генеральному менеджеру Юрию Лукину и спортивному директору Александру Ардашеву — за то, что они полтора года назад в сложный момент сами вышли с предложением о сотрудничестве. Если бы не они, нам было бы очень тяжело, а так мы имели возможность спокойно смотреть и набирать игроков. И шли в лидерах, пока травмы не начались. Но перед этим сезоном поговорили с руководством — и вместе отказались. Потому что не дело, когда перед дедлайном у тебя могут забирать тех, кто делал результат, и ты остаешься с голой [задницей]...

— Теперь посмотрим с другой стороны: как вы оцениваете сотрудничество с саратовским «Кристаллом» из ПВХЛ?

— Пока у нас нет достаточного количества игроков, чтобы отправить их туда. Плюс я считаю, что там очень мало игр. Но это только первый год, а я бы для выводов судил хотя бы по двум-трем годам. Пока же для меня более важно, что мы смогли продать в ЦСК ВВС, а потом выкупить назад Евгения Грошева и Владимира Журавлева, которые получили там хорошую практику. Пусть пока они и не показывают того, чего мы от них ждем. Но начнут проявлять должное отношение к делу — будут играть больше.

«Если скажут "КХЛ" — у нас все готово!»

— Миф или правда? «Иностранным хоккеистам, которые играли в КХЛ, но уехали и сейчас говорят про Лигу гадости, их проплачивают».

— Миф. Я думаю, они просто от души нас фекалиями поливают... Мы-то привыкшие, а они жили другой жизнью и им многое тут дико.

— «Кречин сам пиарит себя в "Википедии"».

 — Я даже ее не видел! Но действительно есть человек, который предложил мне это сделать — это моя жена. (Улыбается.) Почему, говорит, у тебя нет страницы в «Википедии»? Я говорю: потому что в жизни к компьютеру не прикасался и ни про себя, ни про других ничего не писал. Она говорит: давай сделаем! Я говорю: ну, делай. (Смеется.) Ольга работала журналистом и сделала так, как посчитала нужным. Я только дал информацию: где играл, что сделал и так далее. Но ни копейки не заплатил и даже не просил.

— Вашего друга Валерия Карпова сгубил алкоголь — миф или правда?

— Да. Свалился пьяный с лестницы — это правда. А вот сам упал или помогли — это все еще загадка. Так как я играл с ним, могу сказать, что злоупотреблять он начал еще во время карьеры. Прекрасный хоккеист был, но не до конца в итоге реализовал себя. И знаю еще много хоккеистов, которые если бы не пили, то их карьера сложилась бы гораздо лучше.

— «Время от момента вылета команды из плей-офф до дня конца контракта игрока бесполезно».

— Миф. Для тех, кого не увидим в следующем сезоне, — да, бесполезно. Но те, кто остается или кто на подходе из молодежной команды, — нам нужно на них смотреть. Проводим тренировки, организовываем товарищеские матчи... Ну и наши перерывы сами по себе очень большие, вплоть до августа. Если человек пять месяцев ничего не будет делать, его дольше потом «собирать» придется.

— «В низших лигах игроки зарабатывают в том числе на ставках».

— Правда. И это не то что беда, а просто проклятье! И не то что в низших лигах — даже в спортшколах ставят. Была бы моя воля, я вынес бы это на федеральный уровень, чтобы до уровня МХЛ включительно, а то и ВХЛ, не принимали бы ставки на хоккей. Лично знаю такие случаи! У вратаря зарплата 10 тысяч рублей, а против его команды коэффициент 10. «Да зачем мне ваши копейки» — ставит сам против себя, пропускает, проигрывает матч, выигрывает деньги...

— «"Лада" нескоро вернется в КХЛ».

— Это все зависит от сильных мира сего. Как они решат... Наша задача — играть. Но если скажут — у нас все готово!

— Когда «Ладу» исключали из КХЛ, вы говорили, что так и не услышали конкретики — что нужно сделать, чтобы вернуться...

— Да, ее не было. Я спрашивал — никто ничего вразумительного не ответил. Предоставить гарантии бюджета? Занять первое место? По числу зрителей мы второй год подряд лидеры ВХЛ и вообще идем выше, чем некоторые команды КХЛ. Так какой тогда критерий?!

— Кстати, возможно ли при необходимости увеличить вместимость «Лада-Арены»?

— Думаю, там большое расстояние от бортиков до трибун, и при желании можно подвести ряды прямо как в НХЛ — вплотную. Да и сиденья трансформируемы, двигаются.

— А правда, что лозунг «Ты здесь, чтобы вернуть команду в КХЛ» исчез из раздевалки?

— Это пожелание главного тренера — убрать все надписи. Все напутствия — только устно. Ну, у каждого тренера свои методы.

— Какова ситуация со спонсорами? Есть ли кто-то на примете?

— Есть, но им всем интересна только КХЛ. Никто не хочет вкладывать в продукт, который мало видят и плохо посещают. Некоторые, впрочем, дают небольшие суммы — спасибо и на том.

— Почему губернатора не видно на хоккее? На футбол-то он ходит...

— Это надо в «протокол» губернатора обращаться. Много других забот, наверное.

— Тогда есть ли вообще смысл такого существования в ВХЛ — зная, что команда точно не поднимется в КХЛ и что точно не провалится ниже?

— Во-первых, любая профессиональная лига, какой бы она ни была, это важная ступень для развития выпускников спортшколы. В Тольятти сильные спортивные традиции, и «Лада», в какой бы лиге ни играла, помогает нашим молодым талантам повысить свой профессиональный уровень и сделать еще один шаг наверх. Кстати, в будущем именно благодаря «Ладе» они станут прославлять родной Тольятти на мировом уровне.

И, конечно, это наши болельщики! Мы играем для них. Да, плохо, когда нет надежды, что твоя команда будет играть в КХЛ, зато хорошо, что даже в такой ситуации не все, грубо говоря, берут в руки бутылку и садятся на диван. Они все равно приходят на матч как на праздник, а когда команда выигрывает, в какой бы лиге она ни играла, это праздник вдвойне!