Соловей рассказал о странной реакции Путина на расследование отравления Навального
Политолог и теперь уже политик Валерий Соловей прокомментировал фильм про отравление Навального
Политолог и теперь уже политик Валерий Соловей, вышедший на свободу после 10 суток ареста, прокомментировал фильм про отравление Навального, в котором подозреваются сотрудники ФСБ.
– Валерий Дмитриевич, что вы думаете о видео Навального и журналистском расследовании его отравления?
– Есть два аспекта. Первый — содержательно-фактический. И я могу сказать, что с фактической точки зрения на 95% там, по моим данным, всё соответствует истине.
Есть только некоторые неточности — скажем, яда в коктейле, который Навальный пил накануне вылета, насколько я знаю, не было. Зная, допустим, сроки действия яда, очень легко понять, что в коктейле его быть не могло.
И есть сторона информационно-политическая: дело в том, что это расследование Навального полностью перебило повестку большой пресс-конференции Путина. И более того, оно её совершенно иначе тематизировало и переключило внимание.
Вопрос об отравлении стал основным, и если даже он бы не прозвучал, он был бы мощным фоном.
Поскольку, как говорил в таких случаях мой товарищ, «ваше молчание приобретает общественно опасный характер». Это двухдневное молчание констатировало совершеннейшую растерянность. Полную и абсолютную. Они ведь даже не могли выдавить своё обычное «всё вы врете».
Единственной слабой попыткой перебить эту растерянность было обещание сказать что-то о заказчиках убийства Немцова. И я не удивился бы, если в качестве заказчика прозвучал бы неназываемый «оппозиционный блогер и пациент», который как бы боролся таким образом за лидерство в оппозиции. Логика подсказывает что власти лучше попытаться перевалить всё с больной головы на здоровую. И тут бы власти надо что-то ошеломляющее предложить, чтобы перебить эффект от выступления Навального. Словом, посмотрите, Навальный совершенно перебил официальную повестку — и вообще, посмотрите, как с помощью социальных медиа можно управлять уже глобальной повесткой.
– А вы будете делать попытки сотрудничать с Навальным каким-то образом?
– Я открыт для сотрудничества со всеми. Но у меня нет привычки ходить туда, куда меня не зовут. Это объединение пока является гипотетическим, и это точно не ближайшая перспектива, поэтому ни о каком объединении сейчас реально говорить нельзя.
Ну а в принципе я сторонник объединения всех вне зависимости от их идеологических взглядов, если у вас есть одна и та же цель.
– Путин во время своей пресс-конференции сказал, что информацию «берлинскому пациенту», как он называет Навального, слили американские спецслужбы. А у вас есть какая-то информация по поводу того, кто все же предоставил Навальному эти сведения?
– Я склонен полагать, что это всё можно получить вполне себе ну если и не совсем законными путями, но и не прибегая к спецслужбам. Но спецслужбы, конечно, могли помочь указать, где копать. Такие истории мне известны. Я не имею в виду конкретно этот эпизод, но мне доподлинно известны истории, когда спецслужбисты показывали и просто намекали, каком направлении правильно было бы смотреть.
И если вы уже копаете, то с помощью имеющихся цифровых инструментов вы можете найти много чего. И я знаю, что в ближайшем окружении Владимира Владимировича есть люди, которые вот в этом заинтересованы. Упаси Боже, я не хочу сказать, что они это расследование патронировали, — нет. Но я знаю, что в принципе происходящее их устраивает. Спецслужбы любой страны могли подсказать — это не бином Ньютона, и не стоит переоценивать засекреченность российских спецслужб.
– Вам кажется, что Владимир Путин всё больше и больше походит на хромую утку на все четыре лапы?
– Ну да. Но это на самом деле не моя «заслуга», если так могло показаться.
– Но вы акцентируете это в своих прогнозах.
– Дело в том, что это приписывают мне, но на самом деле эту информацию западные медиа получают от своих же спецслужб. Но при этом они не могут сослаться на спецслужбы — и на кого они ссылаются? Конечно, на того в России, кто об этом стал говорить. Вот так это и выглядит.
Но судьба действительно неумолима. Мы приобретаем власть и расстаёмся с ней. Мы приходим в этот мир и расстаёмся с ним. Таков закон природы, и здесь нет никакой политики.
