Вдова Михаила Танича: С Пугачевой он общался как с маленькой девочкой
15 сентября – 95 лет со дня рождения поэта Михаила Танича. Sobesednik.ru публикует воспоминания его вдовы Лидии Козловой
Уже 10 лет прошло после смерти поэта-песенника, создателя группы «Лесоповал» Михаила Исаевича Танича. Но по-прежнему в его московскую квартиру приходят друзья и знакомые народного артиста, и его вдова, поэтесса Лидия Козлова, рада каждому. «Я благодарна Мише, что он оставил мне в наследство «Лесоповал» (она является его художественным руководителем. – Ред.) и много разных людей, с которыми я могу его вспомнить», – говорит Лидия Николаевна.
– При Таниче у нас дома народ был с утра до вечера. Одновременно собиралось не меньше 5–6 человек. Хозяин любил всех угощать, кормил, поил. Танич настрадался в детстве от голода, от беспризорности. (Его отец был расстрелян в сталинские годы, мать-еврейку арестовали и посадили. – Ред.) Каждого, кто приходил в дом, он первым делом спрашивал: «Есть хочешь? Лида, ставь что-нибудь на стол». И я доставала из холодильника все, чем были, как говорится, богаты.
Понаровская забыла о диете
Миша готовил изумительно. Я это делаю гораздо хуже. Как-то ждали в гости Иру Понаровскую, и он приготовил макароны по-флотски. Быстро прокрутил мясо, отварил пасту, все смешал. Получилась огромная кастрюля. Ирка зашла и с порога почувствовала аромат. И вдруг расстроенно говорит: «Михаил Исаевич, что вы наделали? Я же худею, неделю ничего не ем». Он ей: «Ну и не ешь, я тебя что, заставляю?» Я отлучилась в кабинет, оставила их буквально на пять минут. Возвращаюсь – кастрюля пустая стоит посреди стола, а Танич с Иркой выглядят, как два объевшихся довольных кота. Я просто обомлела: «Ребята, а мне?!»
Игорь Николаев – сынок наш
Когда Игорек Николаев появился в нашем доме, ему было всего семнадцать лет. Он только приехал в Москву из Южно-Сахалинска, поступил в музыкальное училище при консерватории, жил в общежитии. Он только что не спал у нас, а так бывал постоянно. Мы его подкармливали, опекали, относились к нему, как к сыночку. Первые свои песни Николаев написал на мои стихи. Одну спела в программе «Голубой огонек» закадычная подруга Танича Люся Гурченко, другую – Эдита Пьеха. А наша с ним песня «Айсберг», которую исполнила Алла Пугачева, имела большой успех… Игорь – верный друг, который по-прежнему очень внимателен ко мне. Когда Танич умер, он мне звонил каждый вечер перед сном, долгое время навещал меня раз в месяц. А когда бывал на празднованиях моих дней рождения, всякий раз не давал мне оплатить счет в ресторане. Делал это сам, а у меня гостей было человек по 60.
Пугачева для Танича сплясала «цыганочку»
С Аллой Танича связывала долгая трогательная дружба. Он всегда разговаривал с ней, как с маленькой девочкой, которую знал когда-то и которой дал путевку в жизнь. Миша впервые увидел ее в студии радиопрограммы «С добрым утром!» Она пришла на запись песни «Робот», Танич сочинил ее вместе с Левоном Мерабовым. Алла тогда еще училась в школе, ей было 15 лет. Конопатая, худая, угловатая девчушка спела так, что все пришли в восторг! Сразу возникла идея гастролей. Правда, мама Аллы отнеслась к этой затее без энтузиазма. Уговорили с трудом. Зинаида Архиповна поставила условие: «Отпущу с вами Аллу, если пообещаете вернуть ее невинной девицей!» Танич и Мерабов пообещали, и потом всю поездку не отходили от девочки ни на шаг.
Помню, как в 1986 году, когда Танич перенес тяжелую операцию по шунтированию сердца, Пугачева приехала проведать его на своем белом лимузине. Миша, еще очень слабый, решил спуститься и встретить ее у подъезда. А она, увидев его, вдруг начала танцевать «Цыганочку». И Танич, еле живой, тоже пустился в пляс. А я стояла у окна и молилась: «Господи, только бы у него сердце не разорвалось!» В тот вечер Алла у нас долго сидела. Привезла нам в подарок картину под названием «Айсберг»… А как-то она приезжала к нам в гости на дачу в Юрмалу. У нее там был концерт. И она после него привезла нам море цветов, расставила по корзине на каждой ступеньке лестницы. А потом сидела с Мишей, секретничала и плакала о чем-то.
Вайкуле мечтала, чтобы Танич жил с ней по соседству
Лайма часто бывала именно на нашей юрмальской даче. Помню, она всегда разувалась и проходила в дом в белоснежных носочках. Вот, казалось бы, холодная европейская женщина, а с Таничем она часами разговаривала по душам под стаканчик виски. Она очень любила его, называла по имени. Жаловалась: «Миша, я людей видеть не могу!» А однажды предложила за свой счет построить две дачи рядом на необитаемом острове (в Латвии такой есть) – для своей семьи и для нашей. Даже проект принесла – два красивых домика на сваях. Уговаривала Мишу. Но он отказался. Сказал: «Ты – латышка, наплюешь на эстраду, сядешь в этом скворечнике, будешь удить рыбу – вот тебе и рай. Но у меня-то в Москве все дела».
Женщины Мишу обожали
Люся Гурченко всегда приходила к нам такая нарядная, воздушная. Расцелует Танича и прыгает к нему на колени. Он смеялся: «Лида, не ревнуй. Ну надо человеку иногда посидеть на чьих-то коленях». Но я и сама видела, что Люся к нему по-дружески, или даже по-родственному относилась… А вообще, надо сказать, женщины его обожали. Как виноград на нем повисали, обнимали, обцеловывали. И не только артистки, но и простые бабы. К нам в гости могла заглянуть и продавщица из соседнего магазина, и уборщица из подъезда. И к каждой Танич находил подход, он был хорошим психологом.
Долина приезжала к Таничу на исповедь
Миша любил сочинять песни под конкретного исполнителя. Ему надо было посидеть с человеком, поговорить по душам, выпить немного. И его песни выстреливали, становились хитами. Так случилось с песней «Мы выбираем, нас выбирают», написанной специально для Светланы Крючковой, она ее поет в картине «Большая перемена». И «Погоду в доме» он писал именно для Ларисы Долиной. Лариса в свое время часто бывала у нас вместе со вторым мужем Виктором Митязовым. В начале 90-х годов, когда в магазинах было пусто, они даже продуктами нас снабжали. У Долиной был блат на Микояновской фабрике – то кусок мяса нам привезет, то колбасу... А когда она решила разводиться с Виктором, приехала к Мише на исповедь. Ревела в три ручья, рассказала, что влюбилась в гитариста своего Илью Спицына. Танич пытался ее вразумить: «Лариска, очнись! Витька твой директор, во всем тебе помогал. Вы с ним вместе поднимались». Но не отговорил. Она твердила: «Со мной такого никогда не было! Я погибну, если откажусь от своей любви к Илюше».
Звездный десант за московской пропиской
Хорошо помню, как совсем юная Валечка Толкунова приезжала к нам в гости с Юрой Саульским. Мы тогда еще жили в городе Железнодорожном и были совсем нищими! А Валя с Юрой только поженились, прямо светились от счастья. Однажды Толкунова вместе с Таничем отправились на гастроли по подмосковным городам, она исполняла его песню «Текстильный городок». Так вот, Валя пела, а Миша читал свои стихи. Была зима, сугробы по колено. Танич носил за Толкуновой ее сценический костюм – единственную белую блузку и юбку ее мамы, которая тоненькой артистке была велика размера на три. Миша вспоминал, что наряд вечно засыпало снегом. А в помещении он таял, Валя натягивала на себя мокрую одежду и шла на сцену…
Когда я хлопотала о московской прописке, Толкунова меня очень поддержала. Я собрала наших хороших знакомых, которые отправились со мной в Моссовет: Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Ян Френкель, Майя Кристалинская, Борис Брунов, Валя Толкунова, и это не все. Председатель Моссовета, оглядев в коридоре нашу делегацию, сразу дал нам зеленый свет.
Кобзон помог исполнить последнюю волю Танича
Миша хотел, чтобы его похоронили на Ваганьковском кладбище. Хотя было место на Лефортовском, где погребена его мама. Он понимал, что скоро уйдет, и распорядился, чтобы я позвонила Кобзону, попросила посодействовать в этом деле. Я спросила: «Зачем?» Он ответил: «На Ваганьковское тебе ближе будет ходить». Иосиф позвонил сам, узнать, как Танич. Я рассказала и озвучила его последнее желание. И Кобзон всё решил в тот же день за несколько часов.
