Странный суд над Платошкиным: Шевченко сравнил политика с Лениным и Герценом
29 апреля Гагаринский суд столицы начнет рассмотрение дела Николая Платошкина по существу
29 апреля Гагаринский суд столицы начнет рассмотрение дела Николая Платошкина по существу.
Накануне адвокаты и близкие ему люди дали пресс-конференцию в Сахаровском центре (включен Минюстом РФ в реестр НКО-иноагентов), где рассказали о ходе суда над политиком и последние новости о состоянии здоровья Платошкина.
«Подоплека его дела – не юридическая»
Поддержать опального политика, почти год пребывающего под домашним арестом без права на прогулки, пришли депутат ЗакСа Владимирской области, известный публицист Максим Шевченко, историк Александр Колпакиди, депутаты Мосгордумы Елена Шувалова и Евгений Ступин, музыкант и певец Виктор Салтыков… А так же супруга Николая Платошкина Анжелика Глазкова и его отец Николай Иванович. Пришел и один из трех адвокатов политика Александр Обозов.
Образнее всех, пожалуй, высказался Максим Шевченко, сравнив Платошкина с Лениным и Герценом.
– Мы понимаем, что подоплека этого дела – не юридическая, – развил свою мысль публицист.
– Главное преступление Николая Платошкина в глазах режима – то, что он говорил внятным, ясным языком о самых больных темах в стране. Его вина в том, что, к примеру, он делал акцент на том, что ни одна из обещанных социальных реформ не проведена. А те, что проведены, привели к разорению, обнищанию, унижению людей. И делались не в интересах народа, а в интересах узкой кучки олигархов.
«Убийцы – и те могут дышать свежим воздухом»
Адвокат Александр Обозов признался, что впервые представляет интересы человека, чье дело имеет политический оттенок. Он уверяет: разницу прочувствовал. Если в обычных уголовных делах на ходатайства адвоката все-таки обращают внимание, то в таких, по слова адвоката, – нет.
В качестве примера защитник привел историю с запретом на прогулки. Это ведь только кажется маловажным. А для человека, пережившего предынфарктное состояние, переболевшего ковидом и попавшего потом на реабилитацию, свежий воздух – это глоток жизни.
– Вы только подумайте, – призвал собравшихся Александр Обозов, – Лица, которые содержатся в СИЗО и которые обвиняются в тяжких и особо тяжких преступлениях (убийства, грабежи, разбои и т.д.), и то по закону имеют право на 1 час прогулок на свежем воздухе. Здесь же – нет, и все.
– Между тем, выписывая Николая Николаевича из больницы, – продолжил адвокат, – врачи каждый раз указывали в выписках: ему необходим активный образ жизни, прогулки на свежем воздухе.
Мы это все предоставляли следователю, заявляли ходатайства о том, чтобы Платошкину разрешили прогулки во дворе (не меняя меры пресечения). Нам отказывали. Мы обращались в суд, суд нам тоже отказывал. Мы не раз обращались и к уполномоченному по правам человека России Татьяне Москальковой. Сама она до нас ни разу не снизошла, мы общались с сотрудниками ее аппарата.
Просили только об одном – посодействовать, чтобы Платошкину разрешили прогулки. Мы не просили ее влезать в следствие, высказывать свое мнение о виновности или невиновности Николая Николаевича, не просили вмешиваться в ход расследования уголовного дела… Мы всего лишь просили улучшить социально-бытовые условия находящегося под домашним арестом человека, чтобы сохранить ему здоровье. Тем более, что такой была и рекомендация врачей.
Знаете, чем заканчивалось? «Ваше обращение направлено руководителю Следственного комитета»… Но ведь когда мы обращались у уполномоченному по правам человека, мы обращались к ней не как к почтальону, а как к человеку, который в силу своих должностных полномочий обязан вмешиваться в те ситуации, когда нарушаются законные права и интересы граждан. Но в силу каких-то причин по отношению к Николаю Николаевичу это правило не работает.
Странности суда над Платошкиным
Адвокат привел и другие примеры того, какая глухая стена выстроена вокруг Платошкина.
Например, изъятые у его гражданской супруги личные сбережения (сумма небольшая – 200 тысяч рублей) так и не возвращены ей. Хотя Анжелика Глазкова стороной на процессе не является, к ее квартире Платошкин не имеет никакого отношения. Требование о возврате средств поддержал даже присутствовавший на заседании суда прокурор из Генпрокуратуры… Ответ судьи: нет.
Второй пример, который привел адвокат Обозов, касался ходатайств. Так, одно из обвинений Платошкина касается распространения под видом достоверной заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу безопасности и жизни граждан (ст.207 прим.1 УК РФ). Статья нетяжкая, в отличие от второго пункта его обвинения (ст. 212 УК РФ).
– Все эти сведения между тем были напечатаны в ведущих газетах страны, – уверяет адвокат. – «Ведомостях», «Коммерсанте» и т.д. К изданиям никаких претензий ни у кого не было. Я собрал все эти статьи и просил приобщить к делу. Следователь отказал. Такое отношение – ко всем ходатайствам защиты. Ободрили лишь просьбу приобщить награды и грамоты Платошкина к материалам дела.
«Трудно надеяться на справедливое рассмотрение дела»
О двойных стандартах говорила и Елена Шувалова, депутат Мосгордумы, исключенная месяц назад из фракции КПРФ:
– Платошкина судят за то, что он осмелился сказать правду, – уверена она. – И отношение судей к разным людям разное. К примеру, меня, депутата, человека, обладающего и статусом, и полномочиями, один ЧОПовец ударил по голове со всей силы на Лесной улице в Москве, на объекте культурного наследия… Вы думаете, кого-нибудь привлекли? Я писала в прокуратуру, в ГУВД Москвы… И во всех ответах – держитесь за стулья – якобы я сама наткнулась на вытянутую руку с растопыренными пальцами. Вот как у нас все устроено.
– Завтра начинается судебный процесс в отношении Платошкина по существу, – продолжила Шувалова. – Надеюсь ли я на справедливое рассмотрение? Слабо.
Дело в том, что мы в Мосгордуме регулярно утверждаем мировых судей. Обычно я голосую против, так как прекрасно вижу, кого утверждают. На мой взгляд, это девочки, которые не имеют никакого жизненного опыта и поэтому едва ли имеют право судить людей. Мне представляется, что их выбирают вовсе не для того, чтобы судить грамотно, а для того, чтобы руководствоваться чьими-то указаниями. Дай Бог, чтобы я ошибалась, и это было не так.
«Иногда после суда мне трудно найти для жены слова поддержки»
После пресс-конференции мне удалось отдельно побеседовать с папой политика – Николаем Ивановичем Платошкиным. Пожилой человек очень переживает за сына. Жена болеет, к нему он ездит один.
А сам домашний арестант в свою очередь, очень переживает, что вместо того, чтобы стать опорой родителям в старости, сам оказался под их опекой.
– Продукты, как я поняла, вы сыну возите. А кто ему готовит?
– Он сам уже научился готовить.
– Но у меня племянница живет в Люберцах, она иногда приезжает, привозит ему первое, второе… Ставит на лестничную площадку – в квартиру-то ей нельзя заходить.
– Как себя чувствует Николай Николаевич?
– Как вам сказать? Прогулок нет, но он держится. У него есть гантели, сейчас еще велотренажер появился. Он занимается… Но свежего воздуха, конечно, не хватает. Вообще-то это беспредел – не давать больному человеку возможности дышать свежим воздухом и двигаться.
Коля немного раздобрел. Это нас беспокоит – полнота ведь не лучшим образом влияет на здоровье. Но я его поддерживаю, как могу.
– О чем говорите с сыном, когда приезжаете?
– Да как-то обо всем. Ведем разговоры на экономические, политические темы, о том, что происходит в нашей стран и за рубежом…
– Знаете, домой возвращаюсь, тяжело жене в глаза смотреть. Супруга очень переживает, ждет меня, а вопрос один: «Ну как там Коля?»
Особенно тяжело возвращаться домой после судов: иногда мне после них трудно найти для нее слова поддержки…
