Как власти РФ вынудят россиян смириться с тяжелыми последствиями продуктовых санкций
Если с внешнеполитической подоплёкой «продуктовых санкций» неделю спустя всё более-менее понятно, то зачем так было поступать со своими же гражданами, до сих пор остаётся вопросом
Если с внешнеполитической подоплёкой «продуктовых санкций» неделю спустя всё более-менее понятно (цель — сделать плохо аграриям в Европе, чтобы их лобби надавило на свои правительства, а правительства оставили в покое тех, кому принадлежит всё в России, и просто друзей Владимира Путина), то зачем так было поступать со своими же гражданами, до сих пор остаётся вопросом.
Уже после запрета на усыновление российских сирот иностранцами, введённого в ответ на закрытие въезда в США нескольким российским мелким чиновникам, появились шутки про «в ответ на западные санкции Кремль принял решение бомбить Воронеж». Однако на примере с запретом на ввоз продовольствия впервые этот подход в российской внутренней политике проявился так ярко. Некоторые даже увидели символизм в том, что о смене холодной войны на голодную Путин объявил, находясь в Воронеже.
Во вторник Федеральная антимонопольная служба, кажется, нашла первого кандидата на показательную порку: ведомство дало компании «Русское море» месяц на то, чтобы она объяснила внезапный рост своих отпускных цен на морепродукты и рыбу чуть ли не на 200 процентов за несколько дней после объявления санкций. Однако уже в среду вице-премьер Аркадий Дворкович назвал слухи о повышении «Русским морем» цен провокацией. Вот и думай: то ли чиновники не договорились между собой о том, пришло ли уже время для показательной порки, то ли война конкурентов уже в разгаре и «Русское море» подставили, а Дворкович лучше, чем ФАС, осведомлён об истинном положении вещей.
Версий может быть много, но в одном мы вынуждены согласиться с нашей коллегой Т. Михайловой и со всё тем же Дворковичем: «провоцирование каких-то слухов» неминуемо повлекло бы за собой рост цен, даже если бы для этого не было объективных причин. А объективные причины несомненно будут, как-то: падение конкуренции со стороны качественных западных товаров — и переход их потребителей (готовых платить больше) на товары отечественные. К тому же государственные попытки надзирать за всем и вся не прибавляют бизнесменам желания работать ответственно — в таких условиях они, пожалуй, наоборот склонны вести себя как рыба в жор.
Вызовет ли повышение цен на продукты народное недовольство, с которым не справится убаюкивающая телевизионная пропаганда? Вот главный вопрос последних недель, и ответ на него напрашивается необычный. Битых полгода — с самого начала крымской авантюры — наблюдатели задавались вопросом о том, как власти планируют обуздать россиян, когда их патриотический раж больше не будет нужен и придёт время остановиться на достигнутом. Спорили о том, готовы ли люди пожертвовать пресловутой «стабильностью» (не в последнюю очередь — стабильностью роста потребления и благосостояния) ради воскрешения имперской гордости — и о том, согласятся ли потом на возвращение к сытому мещанскому прозябанию те, кто однажды почуял ветер «русской весны» (в двойных кавычках) на Донбассе.
Удивительным образом запрет на ввоз еды — и её последующее подорожание — решает обе эти проблемы. Аналитики ломали головы над тем, как Владимир Путин сможет отойти от поддержки украинских повстанцев, чтобы избежать дальнейших санкций, и сохранить при этом лицо в глазах населения. Пропаганда ведь раззадорила это население настолько, что казалось невозможным переключить теперь его внимание на что-нибудь неукраинское. Но теперь, когда потребительские корзины россиян начнут сокращаться из-за роста цен, им будет хватать и своих проблем. Более того — оставляя на кассе всё больше денег из-за разогнавшейся инфляции, всякий гражданин почувствует себя без преувеличения героем новой Отечественной войны против растленного Запада.
В последние недели успехи ополченцев в противостоянии с украинской армией были довольно сомнительны, и внимание как пропаганды, так и СМИ привлекали в основном сообщения о жертвах и разрушениях в Донбассе. В итоге на Украину едут перекрашенные в белый цвет «КамАЗы» из Подмосковья — якобы с гуманитарной помощью для Новороссии. Собственно, именно этот гуманитарный вояж — если он действительно будет гуманитарным — даёт возможность окончательно закрыть проект «ополченцы Донбасса» как потерпевший провал.
Думается, что массовая приверженность лозунгам типа «Русские своих не сдают!» применительно к украинским сепаратистам — она из сытых времён. Рост цен сохранит в россиянах должный градус неприязни к Западу, но охладит их симпатии к Донбассу, ставшему — после введения запрета на ввоз еды и роста цен это сможет почувствовать на себе каждый — обузой и лишним источником нестабильности. Конечно, и после этого властям придётся решать, что делать с распалившимися национал-патриотами; не говоря уже о собственно «стрелковцах», часть которых наверняка всё же вернётся в Россию, имея боевой опыт, и не будет питать тёплых чувств к российскому правительству.
Но одно дело национал-патриоты, столь же малочисленные, как любая идеологическая оппозиция в путинской России, а другое — три четверти населения, разбуженных Киселёвым-Соловьёвым и Скойбедой-Габреляновыми. Повторим, российская власть, кажется, нашла способ эти самые три четверти нейтрализовать — и теперь, повторим, всё зависит от того, насколько гуманитарной в действительности окажется российская помощь, направляющаяся в белых «КамАЗах» к украинской границе.
