Кто погубил Сергея Есенина. Криминально-поэтический сериал «Собеседника». Часть 6
Классик ушёл из жизни в возрасте 30 лет ночью с 27 на 28 декабря 1925 года в Ленинграде
«Орден русских фашистов»
Уже упоминавшееся кафе «Домино», в 20-е известное, как «Кафе поэтов», по-существу было клубом, где часто встречались Есенин и его друзья-товарищи по поэтическому цеху. Кто здесь первый среди равных, было понятно уже по штанам Есенина, прибитым у входа к стене и цитате из его стихов. Бренд своего рода! Молодые люди обсуждали творческие дела, читали свои новые стихи, доходило и до разговоров про политику, а то и ругани в адрес большевистских вождей. А ведь и у стен есть уши...
Ближайший друг Есенина поэт, литератор Алексей Ганин, двумя годами старше его, как-то в их теплой компании в шутку объявил, что большевистское правительство долго не продержится, и надо подумать о новом составе, стал записывать кандидатов в министры. Есенина он «назначил» министром просвещения. Тот не на шутку перепугался, потребовал замарать его фамилию.
Главой Минпроса тут же был объявлен юный поэт Иван Приблудный...
И снова нашлось, кому донести в органы. Вскоре сам шутник Ганин будет «назначен» ГПУ главой подпольной антисоветской террористической организации «Орден русских фашистов». Компанию друзей, в которую входили поэты, литераторы, художники, врачи, (да, моловшие языками, но не совершившие каких-то конкретных действий против советской власти), записали в «фашисты», злейшие враги. 11 ноября 1924 года Алексей Ганин и еще 13 человек были арестованы по инспирированному делу «Русских фашистов».
В ходе допросов Ганин тронулся умом, что подтвердила судебно-психиатрическая экспертиза. Это обстоятельство не помешало чекистам приговорить его к высшей мере. В конце марта 1925 года Ганин и еще четверо — художники, братья Петр и Николай Чекрыгины, литераторы В.Галанов и В.Дворянский были расстреляны. Трое «фашистов» получили по 10 лет лишения свободы в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН).
А что же Есенин? Ведь он тоже должен был оказаться в списке привлеченных по этому делу. То ли каким-то звериным чутьем почувствовав нависшую опасность, то ли был предупрежден, но в начале сентября 1924 года, еще до арестов Ганина и других «русских фашистов, Есенин из Москвы исчезает. Никто не знал кроме самых близких, что путь его лежал в Баку, где было у кого укрыться.
Восток, о сколько в этом звуке!
Восток неизъяснимо притягивал Сергея Есенина — и Кавказ, и «золотая дремотная Азия». Там он бывал неоднократно, напитывался новыми впечатлениями, там хорошо жилось и писалось (это при том, что еще шла гражданская война, и на Туркестанском фронте было горячо).
В 1921 году с середины мая по 3 июня Есенин гостил в Ташкенте у своего друга поэта Александра Ширяевца. Знакомство их завязалось еще до революции и переросло в большую дружбу. Настолько они стали близки,
что после неожиданной смерти Ширяевца (переехавшего из Туркестана в Москву) в мае 1924 года (предполагали, что умер от менингита), Есенин стал его душеприказчиком по литнаследству и объявил: «Если я умру, похороните меня рядом с Шуркой милым». Что и было исполнено: могилы Сергея Есенина
и Александра Ширяевца находятся рядом на Ваганьковском кладбище.
В Ташкенте Есенин жил в служебном вагоне (Ширяевец ютился в комнатке на нескольких квадратных метрах, негде было гостя разместить). Вагон в тупике на приколе, а Есенин — весь в движении: выступления перед публикой, знакомство с колоритными Ташкентом, Самаркандом.
Год спустя Есенин писал Мариегофу из-за границы: « Вспоминаю сейчас о Туркестане. Как все это было прекрасно! Боже мой!» Европа, а затем и Америка поэта совсем не впечатлили, там он тосковал и маялся.
Но главная точка в восточных путешествиях Есенина это, конечно, Баку.
Первый раз он побывал здесь в августе 1920 года вместе со своими друзьями-имажинистами Анатолием Мариенгофом и Григорием Колобовым. Последние
с детства были дружны, вместе обучались в 3-й частной гимназии в Пензе.
После революции Колобов высоко поднялся по службе в Наркомате путей сообщения. Ему, старшему инспектору Центрального управления НКПС для инспекционных поездок по Стране Советов был положен персональный комфортабельный вагон. Колосов пописывал стихи, входил в группу имажинистов, а также был членом созданной Есениным «Ассоциации вольнодумцев в Москве». Удачные обстоятельства! Особенно наличие мягкого вагона. Именно в нем Есенин приезжал в Ташкент и проживал. Этот же вагон доставил друзей в Баку. Чем они здесь занимались? Колобов инспектировал, Мариенгроф с Есениным знакомились с городом, встречались с читателями, творческой интеллигенцией. В тот приезд в Баку Есенин закончил знаковую для него поэму «Сорокоуст», в которой окончательно расплевался с «новокрестьянской поэзией». Вы конечно помните строки оттуда про красногривого жеребенка, который бежит за поездом, «тонкие ноги закидывая к голове»:
«Милый, милый, смешной дуралей, Но куда он, куда он гонится? Неужель он не знает, что живых коней Победила стальная конница?»
Есенин почувствовал, что не все ладно при новой власти с воспевавшейся им любимой деревенской Русью.
«О, электрический восход, Ремней и труб глухая хватка,
Се изб древенчатый живот Трясет стальная лихорадка!»
«Хорошо им стоять и смотреть, Красить рты в жестяных поцелуях,—
Только мне, как псаломщику, петь Над родимой страной “аллилуйя”.
Оттого-то в сентябрьскую склень На сухой и холодный суглинок,
Головой размозжась о плетень, Облилась кровью ягод рябина.
Оттого-то вросла тужиль В переборы тальянки звонкой.
И соломой пропахший мужик Захлебнулся лихой самогонкой.»
(август 1920)
Но торная дорога в Баку для Есенина проложилась благодаря знакомству, быстро переросшему в дружбу (заметьте, со сколь многими он знакомился и сходился на короткой ноге; дружить надо уметь, а у Есенина просто талант на это был!) со вторым секретарем ЦК компартии Азербайджана и по совместительству главным редактором газеты «Бакинский рабочий» Петром Чагиным, приехавшим в Москву по партийным делам.
Знакомство произошло в феврале 1924 года в гостях у Василия Качалова, актера МХТ. Салон, не салон но в этой квартире часто собирались люди искусства, литераторы, поэты. «Дай Джим на счастье лапу мне, такую лапу не видал я сроду» - это из стихотворения Есенина «Собаке Качалова» (весна 1925):
«Хозяин твой и мил и знаменит, И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит Тебя по шерсти бархатной потрогать.»
Есенин и Чагин понравились друг другу, поэт с интересом слушал рассказ партийца и главреда о красотах Баку, о романтике нефтяных вышек, о больших делах и харизме Сергея Мироновича Кирова, бывшего в ту пору первым секретарем ЦК компартии Азербайджана. Есенин очень проникся и весьма был рад приглашению Чагина приехать к ним. Петр даже намекнул, что мечта Сергея — побывать в Персии, которая Иран, вполне исполнима. До этой будоражившей воображение поэта страны всего несколько часов хода на катере по Каспию...
Приглашением Чагина Есенин воспользуется через семь месяцев, в сентябре 1924-го, когда, как мы уже говорили, он был вынужден бежать из Москвы, спасаясь от судебных преследований и расправы.
Старый «друг» Яша Блюмкин
В начале сентября Есенин прибывает в солнечный Баку, но не отправляется с вокзала немедленно к Чагину, а селится в лучшей, с претензиями на роскошь гостинице «Новая Европа» в №59.
И тут нос к носу сталкивается в ресторане с давним приятелем Яшей Блюмкиным. Ба, какая встреча! Им есть о чем поговорить, что вспомнить — об общих московских знакомых, имажинистской вольнице, о славных попойках в поэтических кафе, о том, как в 20-м году Блюмкин, матерый авторитетный чекист, вытащил Есенина из застенков ЧК (на Лубянку скандалиста и хулителя власти Есенина забирали дважды).
Яков Григорьевич Блюмкин — интереснейшая и довольно зловещая фигура в советской истории, роман о нем (разумеется авантюрный) перекрыл бы по объему прилепинские 1000 книжных страниц. Уроженец Одессы Блюмкин
участвовал в гражданской войне на Украине, в 1918-м совместно с небезызвестным Мишкой Япончиком сформировал из лихих одесситов и сознательных бандитов 1-й Добровольческий железный отряд для борьбы с белыми. Якшался с махновцами. Примкнул в левым эсерам, партия которых тогда сотрудничала с большевиками.
Руководители партии в мае 18-го года направили Блюмкина в ВЧК — заведовать отделом по борьбе с международным шпионажем. Вскоре он уже заведующий отделом по наблюдению за охраной посольств и их возможной преступной деятельностью. Ну и доохранялся: 6 июля того же года Блюмкин явился в посольство Германии и убил там посла Мирбаха. Это послужило сигналом к вооруженному мятежу левых эсеров против советской власти и большевиков.
Год Блюмкин находился в бегах, а потом явился с повинной в киевскую ЧК. Его приговорили к расстрелу. Но стараниями наркомвоенмора Троцкого и председателя ВЧК Дзержинского амнистировали и заменили расстрел на... «искупление вины в боях по защите революции». Далее следует стремительный взлет киллера и террориста Якова Блюмкина в карательных и разведывательных органах. Начальник личной охраны Троцкого, сотрудник иностранного отдела ОГПУ, наконец, резидент советской разведки в Палестине и куратор спецопераций на всем Востоке. Он же — организатор создания Коммунистической партии Ирана, член ее ЦК! Штаб квартира Блюмкина (здесь он маскировался под фамилией то ли «Исаев», то ли «Исаков») находилась в Баку, почему они и встретились в гостинице с Есениным.
А в Москве Блюмкин тусовался с поэтами и писателями, прислушивался, присматривался, что там шебуршит творческая интеллигенция про советскую власть и вождей. В подпитии похвалялся, как собственноручно расстреливает врагов революции в подвалах Лубянки. «Хотите, устрою экскурсию? Ха-ха, шутка.»
И вот этот страшный человек сидел сейчас перед Есениным, мило с ним беседовал. Что произошло дальше, доподлинно неизвестно. По одной из версий
Блюмкин приревновал поэта к своей любовнице Елизавете Горской (Розенцвейг), присутствоваший тут же. Или поэт сказал что-то оскорбительное в ее адрес. Шерше ля фам, как говорят историки и следователи. Блюмкин пришел в неистовство, что с ним часто случалось, выхватил револьвер и наставил на Есенина. Тот прекрасно понимал, что этот «друг» запросто может его кокнуть, и ничего ему за это не будет. Есенину уже случалось отводить ствол Блюмкина от жертв — безбашенный чекист однажды хотел застрелить молодого актера Игоря Ильинского за то что тот в ресторане вытер свои грязные башмаки портьерой (возможно, это лишь байка). Блюмкин прилюдно чуть не застрелил поэта Осипа Мандельштама (не байка).
Сергею Александоричу пришлось спасаться бегством — не только из гостиницы, но из самого Баку. Он немедленно подхватился и, не предупредив Чагина, уехал в Тифлис. Совсем не смешно вышло: хотел спрятаться от московских чекистов, а нарвался на самого страшного из них...
Блюмкин имея впечатляющий послужной список, совсем еще молодой человек, на 5 лет младше Есенина (1900 г.р.), а выглядел на 10 лет старше. Посмотрите на фото — ну бандитская же просто рожа с выбитыми петлюровцами передними зубами (позже вставил металлические)! Но внешность бывает обманчива, у него за ней скрывались незаурядный ум, изобретательность, способность на лету схватывать знания. Достаточно сказать, что Блюмкин намостоятельно выучил турецкий, арабский, китайский и монгольский языки,
пользовался ими при выполнении оперативных заданий на Востоке.
Подозревают, что именно Яков Блюмкин участвовал в убийстве Сергея Есенина в Ленинграде в декабре 1925-го. Но он физически не мог этого сделать, поскольку находился далеко за пределами советской России.
По данным члена Международного есенинского общества «Радуница» Льва Карохина, автора нескольких книг о Есенине, «с августа 1925 года по июнь 1926-го Яков Блюмкин со спецзаданием находился в высокогорном районе Китая». Про алиби разведчика и спецслужбиста Блюмкина также говорит писатель, историк Олег Шишкин: с середины 25-го года Блюмкин почти на год «завис» в Тибете вместе с экспедицией Николая Рериха, искавшей загадочную Шамбалу.
Есть записи в дневнике Рериха, перед которым мастер перевоплощений Блюмкин поначалу разыгрывал роль ламы.
Впрочем, все это оспаривается сторонниками версии убийства Есенина.
Яков Блюмкин, верный янычар Троцкого будет расстрелян в конце 1929 года за связь с изгнанным из страны Советов Львом Давидовичем, встречи с ним в Турции, доставку писем от него. Закопают террориста №1 в какой-то яме на Ваганьковском кладбище. К Есенину туда почему-то «подселялись» многие, сыгравшие определенную роль в его судьбе.
Пока же Яша Блюмкин в ярости размахивает пистолетом, а Есенин бежит от него из Баку в Грузию, в Тифлис.
Продолжение читайте на нашем сайте завтра
