Избиения и пытки как часть наказания: против ли россияне?

Проблема с пытками и избиениями в тюрьмах возникает потому, что бьют не тех: иные издевательства многие бы даже одобрили.

Избиение заключенного в ярославской колонии продолжает оставаться одной из главных тем: следуют новые аресты сотрудников ФСИН и новые уголовные дела, руководство ведомства приносит извинения. Глава верхней палаты парламента Валентина Матвиенко говорит о реформах. Источники во власти доверительно сообщают прессе, что в Кремле об этом думают уже больше года.

Лидеры общественного мнения с удовлетворением отмечают: процесс пошел. Притом пытки и избиения в тюрьмах в общем ни для кого не новость. Именно «в общем»: как обращаются с осужденными, а иной раз и с подозреваемыми, — всем известный факт, из разряда «Волга впадает в Каспийское море».

• Сволочи в погонах. Пять вопросов о пытках в российских тюрьмах

В России часто говорят о тюремных «понятиях» как части массового сознания, этим объясняют многие распространенные стереотипы и привычки. Вспоминают о сталинских репрессиях, когда «полстраны сидело, а полстраны охраняло» — вот, мол, откуда это тянется и до сих пор.

В то же время, по данным соцопроса, россияне в массе своей не то чтобы против пыток. 63,4% — за пытки для маньяка, который похитил детей и не признается, где он их держит. 38,1% — за пытки для участника массового убийства, который не выдает имена сообщников. 20,3% не против, если изобьют хулигана, который пытается сообщить родным, что его задержали. И, наконец, почти столько же поддержали бы избиение заключенного, который отказывается выходить на работу. В целом можно «идти на незначительные нарушения закона для раскрытия общественно значимых преступлений», считает больше 41% опрошенных.

Опрос этот провели год назад — примерно тогда же, когда было снято получившее теперь такой резонанс видео из ярославской колонии. Поддерживать пытки в принципе, как идею — это, конечно, не то же самое, что посмотреть видео, на котором дюжие сотрудники колонии превращают пятки человека в фарш, и заявить «так ему и надо, нечего было закон нарушать».

С одной стороны имеем массовое сознание с поговоркой про «не зарекайся», и этот житейский вывод явно не с потолка взят. С другой — почти половина не против избиений и пыток, которые по той самой поговорке как раз стоит примерить в первую очередь на себя. Что такое «общественно значимые преступления» — понятие растяжимое: образ «бедного мужика, сидящего за мешок картошки», тоже давно стал штампом.

Допустим, кому-нибудь придет в голову идея закрепить законодательно, кого бить можно, а кого — нельзя. Первые на очереди, видимо, осужденные за педофилию (а то и подозреваемые). Законодатели, кажется, принимаются за новое ужесточение сроков за это преступление каждый раз, как только проведут по всем чтениям предыдущее, и скоро у них просто кончится «запас».

(Кстати, кто-нибудь видел статистику — влияет это на что-нибудь, меньше ли стало педофилов? Или, как в Серпухове, по заявлениям не открывают дела, не желая портить статистику?)

Следом — по тому же признаку — пойдут террористы и экстремисты. Причем не просто собравшие бомбу или банду, а все, кто хоть как-то «замазался». Есть подозрение, что ни та, ни другая мера недовольства не вызовут. У кого вызовет — тех назовут либерастами и подпиндосниками, сообщниками педофилов и террористов.

Педофилы и террористы сидят не за мешок картошки, это понятно. Просто стоит называть вещи своими именами: пытки как таковые, в принципе — для многих не проблема, а гуманное отношение еще надо заслужить. У гуманизма большинства совсем неширокие границы, за которыми — даже не прагматизм, а око за око и зуб за зуб. Согласно статье 43 Уголовного кодекса, «наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений». Пытки и избиения мало помогают в достижении второго и третьего, значит, остается только первое. И тогда, в конце концов, почему бы и не «слоник» и не «шапка Мономаха». Ай, ребята, бейте — дело разумейте.