Коронавирус подкрался незаметно. Стоит ли россиянам паниковать?
Три вопроса вирусологу Михаилу Щелканову о страхе перед смертельным COVID-19, лечении и вакцине
Насколько на самом деле опасен для жизни COVID-19, пришедший и в Россию, и есть ли у наших врачей надежная защита от заразы, Sobesednik.ru обсудил с Михаилом Щелкановым, доктором биологических наук, профессором, зав лабораторией экологии и вирусов НИИ вирусологии им. Ивановского Минздрава РФ.
Почему считается, что коронавирус страшнее гриппа
– Этот вирус и впрямь опаснее, чем все предыдущие?
– Нет. У него летальность (соотношение заболевших и умерших) всего 3,0-3,5%. При всем цинизме такого заявления, это не так уж и много. Особенно если сравнивать эти цифры с тяжелым респираторным синдромом (вспышка в 2002-2003 годах), когда смертность была 9,6%. А если вспомнить о ближневосточном респираторном синдроме, то это и вовсе ничтожный показатель: там летальность превышает 30%.
Нельзя сказать, что COVID-19 – рекордсмен по каким-то эпидемиологическим показателям (в отличие от социально-психологических и экономических). Даже с точки зрения способности передаваться от человека к человеку он уступает гриппу А. Хотя и представляет некую реальную опасность.
– Но люди не верят, что выявляют всех заболевших.
– А зря. Прогресс молекулярно-генетических технологий позволяет очень быстро разработать тест-системы на основе полимеразной цепной реакции (ПЦР). У нас уже они созданы. А Роспотребнадзор на базе ГНЦ ВБ «ВЕКТОР» в кратчайшие сроки наладил их широкомасштабное производство и снабдил ими все субъекты РФ в необходимом количестве.
Если раньше мы бы просто не обратили внимания на заболевание (подумаешь, кто-то в Италии простыл), то сейчас человеку очень быстро – за 2-3 часа – ставят точный диагноз. Причем, мы проводим индикацию непосредственно возбудителя.
Такие тест-системы сегодня есть уже во всех развитых странах. Так что мы имеем возможность детально отслеживать этот вирус.
– Мало кто из россиян верит, что врачи в региональных поликлиниках способны с этим справиться…
– Все это фейки: в России на сегодня самая лучшая в мире система обеспечения биологической безопасности. Причем во всей стране, в любом субъекте.
Можно говорить, что система здравоохранения имеет свои региональные особенности. Но когда речь заходит о биологической безопасности страны, тут на первое место выходит Роспотребнадзор. А это вертикально интегрированная федеральная структура. И она в любом субъекте гораздо более однообразная, чем система здравоохранения, в большинстве своем зависящая от возможностей местных властей.
На борьбе с COVID-19 система биологической защиты нашей страны, можно сказать, не только доказала свою эффективность, но и активно тестирует её возможности, выявляя «слабые звенья», которые требуют оптимизации. У нас ведь есть завозные случаи. Но ни один не имел эпидемиологического продолжения.
Знают ли российские врачи, как лечить COVID-19
– Когда зараженный коронавирусом становится опасен для других?
– Дня за два до проявления у него клинических симптомов. Хотя это процесс индивидуальный – многое зависит от состояния организма инфицированного.
– Есть ли лекарства от COVID-19?
– Есть. Мы достаточно глубоко понимаем молекулярную биологию вирусов, поэтому можем сказать, какие препараты априори будут эффективны. Это ингибиторы РНК-зависимых РНК-полимераз, ингибиторы вирусных пептидаз и некоторые другие. Кстати, они уже прошли верификацию в Китае. Часть из них вошла во временные рекомендации Минздрава РФ.
– Кто-то наблюдает за выздоровевшими? Может у них случиться рецидив?
– Как правило, о них не забывают. Хотя бы потому, что они представляют ценный терапевтический ресурс: в сыворотке их крови содержатся нейтрализующие вирус антитела. Вы, наверное, слышали, что китайцы активно используют переливание сыворотки крови выздоровевших пациентов больным.
Когда появится вакцина от коронавируса
– Кто в России работает над вакциной?
– Есть понятие вакцина, а есть – вакцинный препарат. Любой ученый, зная полноразмерный геном нового вируса (а китайские коллеги предоставили его еще в начале января), способен за месяц изготовить генно-инженерные конструкции, которые могут являться вакцинными препаратами. То есть лечь в основу вакцины. При существующих молекулярно-генетических технологиях это уровень студенческой работы.
Основная задача не в этом. А в том, чтобы доказать безвредность данного вакцинного препарата, его эффективность (что на него вырабатываются нейтрализующие антитела). Это уже – долгая и серьезная работа, которую невозможно ускорить. Сертифицировать вакцину могут только госучреждения, которые специально для этого лицензированы.
– В каком сейчас состоянии разработка вакцины в России?
– Не знаю, можно ли говорить… Можете быть уверены, что во всех развитых странах (и Россия здесь не исключение: в области вирусологии мы – признанные лидеры; не забывайте, что именно советские ученые в свое время предложили программу эрадикации натуральной оспы) уже есть и вакцинные препараты, и ведутся соответствующие исследования.
– Почему тогда появление вакцины относят лишь к 2021 году?
– Это коммюнике ВОЗ. Всемирная организация здравоохранения говорит про сроки готовности всей планеты к возможной пандемии. В развитых странах вакцина появится раньше, а в развивающихся она вообще может не появиться. И пройдет время, пока ВОЗ наладит ее производство, чтобы снабдить весь мир.
– Если уже есть лекарства от COVID-19, так ли уж важна вакцина?
– Вакцина – наиболее эффективное профилактическое средство против любой вирусной инфекции. Надеюсь, однако, что ее не придется применять в отношении нового коронавируса. Она, как и многие другие, будет просто резервной. Скажем, у нас есть вакцина от птичьего гриппа, но мы ее не применяем, даже не производим массово. Она, что называется, «на всякий случай».
