"Как могли, так и уживались": сын Конкина считает, что его сестра могла погибнуть из-за вспыльчивости

В конце сентября при странных обстоятельствах погибла дочь Владимира Конкина София. Что привело тридцатилетнюю девушку к гибели, остается загадкой. Хорошая пловчиха утонула в бассейне. Своим мнением об этой трагедии впервые поделился ее брат Святослав Конкин (первая часть интервью опубликована 14 января).

– Что изменилось в жизни семьи, когда на свет появилась ваша сестренка София?

– София появилась, когда нам с братом было по шестнадцать лет. Отчий дом покинули, когда нам было восемнадцать, и эти два года мы с братом занимались сестрой. Подгузников нормальных тогда не было, поэтому мы стирали пеленки. У нас дома был завод по стирке и глажке белья. Я помню, что эти два года все время стоял с утюгом. Вдвоем с братом мы гуляли с ней по парку, возили ее в колясочке.

– То есть вас меньше родители любить не стали?

– Что вы! У меня не было какой-то злости оттого, что я стою и глажу, вместо того чтобы идти и делать что-то другое… Мы помогали маме.

– Святослав, имеет ли право на жизнь версия, что к гибели Софии привели ее отношения с отцом?

– Конечно, нет! София была непростым человеком. Она пару лет жила в нашей с супругой семье. Она была сильным человеком, папа ей во всем помогал. После того как не стало Софии, мы нашли гору конвертов, подписанных папой, которые он по поводу и без повода ей передавал, в них были деньги. Между папой и сестрой были хорошие, но своеобразные отношения. Папа и София – эмоциональные и интересные люди. Как могли, так они и уживались. С Софией произошла трагическая, чудовищная нелепость, но обвинять в этом некого.

– Как вы полагаете, что могло произойти в бассейне в тот роковой для Софии вечер 22 сентября?

– С самого начала я не увидел криминального следа в этой истории. Ни Михаил, который был в последнее время с Софией, ни ее бывший муж Руслан не имеют отношения к трагедии. Есть только одна опция, которую я допускаю. Если это была насильственная смерть, то случился конфликт с кем-то в бассейне. Но здесь наговаривать не на кого, это на правах фантазии. София была вспыльчивой. Если попался человек, который сделал ей неприятное предложение или дал в ее адрес какой-то комментарий, который ей не понравился, то она могла резко ответить. Ну очень резко! Допускаю, что мог произойти конфликт с незнакомым человеком, но в целом в этом я вижу несчастный случай.

– Владимир Алексеевич думает по-другому?

– Я разговаривал с психологами, они говорят, что родители всегда считают в таких ситуациях, что произошло что-то насильственное, их ребенок не мог просто так погибнуть. Поэтому он хочет, чтобы не закрыли глаза на то, что произошло, а раскопали истину. Папе хочется, чтобы ни у кого не возникало ощущения, что вдруг было что-то криминальное, а мы так и не узнали про это. Отец и настаивал на следствии, которое пока не закончилось.

«Между Высоцким и отцом были жесткие моменты»

– Слышала от актеров, что роль Шарапова можно было сыграть по-другому…

– Зависти полно, самое главное – ее в себе гасить, тогда наступит рай на земле. Я не слышал, чтобы кто-то говорил, что роль Шарапова сыграл бы лучше. Всем, с кем этот вопрос поднимался, нравилось сочетание Конкина с Высоцким. Они оба своенравные и не могли быть друзьями. Высоцкий к тому времени был сложившийся человек, с огромной популярностью. Талантливый, разбалованный… Да, между ними возникали жесткие моменты, это было видно на экране, что и хорошо.

– Насколько отец похож в этой роли на себя?

– Вы знаете, папа во всех ролях похож на себя. Наверное, об актере хочется услышать: да нигде он на себя не похож, он так здорово перевоплощается. Но это не совсем так.

– Переживаешь сильные эмоции, когда на экране Жеглов убивает Левченко, с которым на войне Шарапов был плечом к плечу...

– Когда герой Высоцкого стреляет в спину, он имеет железную логику, но ситуация тяжелая. Папа и в жизни переживал такие вещи. Помню, как в Киеве в 79-м году нам сообщили о гибели папиного друга – актера Леонида Быкова, который разбился в аварии. Это был один из самых добрых актеров, которые мне в детстве встречались. Он нас с Ярославом любил. Подхватывал на руки. Я помню, как папа тяжело переживал его гибель.

– Возвращаясь к фильму «Место встречи изменить нельзя». С кем у папы сложились дружеские отношения на съемках?

– С Садальским, с Джигарханяном. Есть актеры, не назову их фамилии, которые были холодны и неприятны, а были люди, от которых исходили свет и доброта. Таким был Сергей Юрский. Они с папой хорошо общались.

– Ваш отец брался за работу, которая ему не нравилась, но ее надо было выполнить?

– Он отказывался от ролей, которые ему неприятны, ради денег он не работал. Даже в 90-е годы, когда с работой было совсем плохо, а у нас были тяжелые моменты, он всё равно отказывался. Папа не делал то, что ему было противно.

– Владимир Алексеевич всегда элегантен, представить, что он занимается домашней работой, сложно…

– Папа всегда любил повозиться с отверточкой, с молоточком. Первый ремонт у нас был сделан частично мастером и папой с его другом. Это было лет тридцать тому назад на Соколе. Папа сам выпиливал арку. Ему всегда нравилась работа руками. Мужчина обязан это делать, он и нам привил эти навыки.

«Нам с братом всегда давали свободу»

– Вмешивался ли ваш папа в отношения с вашими с братом женами, своими невестками?

– Никогда! Он давал нам свободу. Отец уважает личность и пространство каждого, такого отношения хочет и к себе. Разумно? Разумно. Он никогда и ничего не навязывал, не комментировал. Мой выбор – это мой выбор, он всегда его уважал. Выбор Ярослава – это его решение. Отношение к нашим женам у папы всегда было хорошее.

– Он хотел, чтобы вы стали актерами?

– Думаю, нет. Но, если честно, то, видя мучения папы в этой профессии, я и сам этого не хотел. Это тяжелый хлеб! Мы видим блестящую обертку, а внутри – страдания. Всё начинается с того, что вам предлагают играть. Вы хотите одного, а вам дают другое. Вы мечтаете раскрыться в разных стилях и направлениях, а вам после какой-то сыгранной роли начинают предлагать то же самое.

– Как в вашей семье встречали Новый год?

– Папа любил наряжать ёлку вместе с нами. Это одно из лучших воспоминаний детства. Весь праздник состоял из каких-то шарад и конкурсов. Ёлка всегда у нас была пушистая и большая. Приходило много гостей – талантливых, известных и неизвестных людей. После всех этих праздников ёлка лежала на полу. Люди выдерживали, а она – нет. Некоторые украшения мы делали своими руками. Мы с мамой садились за стол, и каждый из нас делал по две-три свои игрушки. Конечно, на ёлке были украшения и посимпатичнее, но у папы до сих пор хранятся именно наши нехитрые поделки из картона, орешков.

– Вы собираетесь сесть за один стол вместе с папой и Ярославом?

– Я уверен, что так и будет. Сейчас ситуация горячая, но у папы есть стремление общаться с Ярославом. За последний год папа два раза просил у меня телефон брата, но тот говорил, что не готов общаться с папой. Сначала мы делаем выводы, а потом начинаются фантазии – это опасный путь. Важно считаться друг с другом, тогда жизнь будет другой, гораздо лучше.