"Копаться в личной жизни людей – отвратительно!": Сын Конкина осудил ток-шоу

Святослав Конкин – единственный, кто не предал и не продал имя близкого человека.

Смерть Софии – дочери Владимира Алексеевича – показала истинное лицо окружающих Конкина. Как жил за кадром любимый всей страной артист, как воспитывал своих детей, чему радовался и из-за чего переживал, с нами поделился его сын, искусствовед, специалист по античности Святослав Конкин.

– Святослав, мое сочувствие. Как вы?

– Я до сих пор не отошел от потери сестры. Понимаю боль папы, у него умерла дочь – это никогда не пережить. «Потеря детей – самое тяжелое, что может быть в жизни» – так мои родители говорили в моем детстве, теперь это и случилось в нашей семье. Меня расстраивает весь эмоциональный фон, который сложился вокруг нашей семьи в связи с этой трагедией. Нам всем тяжело. Мне жаль, что некоторые люди раскручивают моих родственников на эмоциональные заявления, которые если и имеют право на жизнь, то не в этой ситуации.

– Как себя сейчас чувствует Владимир Алексеевич?

– Отец очень сильный человек. Он стойко переносит все невзгоды, которые на него валятся, а это немало. Для меня это хороший пример. Не знаю, как бы я перенес подобное. Папа держится.

– В конце декабря Владимиру Алексеевичу вручили орден Дружбы, надо бы еще, чтобы звание народного артиста пожаловали к юбилею...

– За свою жизнь он провел огромную работу в социальной сфере для общества. Люди росли на его героях. Образы, которые он создавал, бодрили людей в трудных ситуациях. У меня много друзей, которые были в горячих точках. В непростые моменты они вспоминали его персонажей. И это здорово! Орден Дружбы – он в тему. Папа воспрял. Это сейчас его поддерживает и подбадривает. Это приятно.

– Почему до сих пор вы никому не давали комментариев после трагедии?

– В самые первые дни после смерти Софии я дал лишь один комментарий «Первому каналу». Больше посчитал говорить неуместным.

– Алиса, которая крещена красивым именем Калиса, как она живет без мамы?

– Был тяжелый момент по адаптации Алисы. Мы с супругой постарались максимально мягко провести новую реальность в жизнь ребенка. После гибели Софии она жила у нас около двух месяцев. Быстро оформить документы на опекунство невозможно, особенно если забирать ребенка за границу. Эта процедура занимает больше полугода. Сейчас племянница находится у моей троюродной сестры в Петербурге, там Алиса сразу пошла в школу. Там все хорошо, мы общаемся, контролируем ситуацию. Дедушка не ушел в сторону и помог финансово. Он любит ее называть Калисой, мы зовем ее Алисой.

«Никогда не стану осуждать брата»

– Ваш брат Ярослав публично осудил отца, и эти откровения слушать было неприятно…

– Я могу понять и папу, и Ярослава, они оба близкие мне люди. Осуждать не могу ни того, ни другого. Все это плохо, семейные дела надо обсуждать на кухне. Мне неприятно, что брат попал в такое эмоциональное состояние. У него возникло ощущение, что в гибели Софии виновен папа. Это неверное ощущение, но оно возникло.

– Вы – близнецы, при этом у вас такие разные отношения с отцом. Так было всегда или только в последнее время?

– Я размышлял по этому поводу. Почему у Ярослава такая острая реакция? Думаю, этого не было бы, если бы создатели одной телепрограммы не нажали на больные точки брата, не вытащили его с женой на публичный разговор. С Ярославом мы всегда много общались, а когда произошла трагедия с Софией, то разговаривали постоянно. Мало того, мы с ним договаривались, что все негативное остается заперто у нас в ящичках, а вспоминаем только хорошее.

– Это правда, что одним из упреков Ярослава к отцу было то, что Владимиру Алексеевичу полноценно заниматься семьей мешала известность?

– У меня упреков нет. Я не хочу другого отца. Все, что было, все полезно и интересно. В детстве я представлял, что, если бы мой отец был простым человеком, никому не известным, я бы тоже его любил! Возвращался в своих мыслях каждый раз к тому, что с папой мне здорово.

– Популярность отца помогала или мешала в жизни?

– Узнаваемость папы в основном облегчала нашу жизнь. Встречались иногда вредные люди, которые на своей маленькой какой-то позиции демонстрировали свою власть, ухудшали жизнь, но это было редко. В основном люди радовались, что у них такая встреча возникает, и помогали. Как-то Ярослав не мог уехать в Санкт-Петербург, не было билетов. А папа в это время привез на вокзал свои афиши, чтобы передать их с проводницей в Петербург. Ярослав увидел отца, подбежал к нему: «Папа, привет, я не могу уехать». Папа договорился с начальником поезда, и Ярослав уехал. Было это десять лет тому назад. Это была их последняя встреча… Помог сыну? Помог, потому что известный человек.

«Мама прививала нам уважение к отцу»

– Взаимоотношения мамы – Аллы Львовны – и отца повлияли на вашу семейную жизнь?

– Мама растила из нас с братом настоящих мужчин, не баловала особо, я рад этому. Она много занималась отцом и прививала нам уважение к нему. И это правильно. Потому что у папы такая психологическая структура, что без поддержки женщины он бы рассыпался. Ему необходима женская забота, и мама его этим обеспечила. Это был очень хороший союз.

– Если бы в жизни вашего отца появилась новая избранница, как бы вы к этому отнеслись?

– Прекрасно бы отнесся. Папа живой человек.

– Может быть, и ваша мама не обиделась бы…

– Однозначно! Папа был для нее важным человеком в жизни. Она всегда хотела ему только лучшего. Когда начинают копаться в том, что происходит у других людей, это недостойно, отвратительно просто. Никто не имеет права лезть в чужую личную жизнь и рассуждать о ней.

• Подруга Елены Переслени: Лена всегда дружила с дочерью Конкина!

– Какая роль отца в кино вашей маме нравилась больше всего?

– Маме нравился папа и все, что он делает. Она понимала, что он вкладывается в каждую роль в театре и в кино, выкладывается на творческих встречах. Мамина поддержка была во всех житейских ситуациях, она была занята нами, папой, а какую-то конкретную роль не выделяла.

– Какие качества вам прививал папа с детства?

– Порой кажется, что это я сам дошел до этого, это я сам такой хороший и умный, но это не так. Папа привил нам трудолюбие, усидчивость, старательность. «Все, что ты делаешь, надо делать аккуратно, ко всему, чем занимаешься, надо относиться внимательно» – все это папа вдалбливал нам в голову. Он дарил нам в детстве конструкторы с металлическими детальками, которые надо было свинчивать, мы с ним часами сидели и собирали собственные конструкции. Инструкция всегда папой отбрасывалась, и шло изобретательство. Папа всегда относился к женщинам с трепетом, как настоящий мужчина, и прививал нам уважение и любовь к женщине, это у меня в крови.

– Попадало за двойки в школе?

– Не помню, чтобы папа ругал за двойки. Да, родители были недовольны, когда кто-то из нас приносил из школы трояк или двойку, но чтобы была агрессия – нет. В шесть-семь лет у меня появилось понимание, чем я буду заниматься в жизни. Мне с детства нравились старинные вещи, мне нравилось их находить, рассматривать, разбираться в них. В десять лет у меня была своя коллекция дореволюционных российских марок. Я сделал вывод, что вот эти знания мне нужны, а школа не так важна, там много лишнего. Сейчас у меня тринадцатилетняя дочь. Я ловлю себя на тех же самых вопросах, наверное, что были у моих родителей. Мне кажется, что она бездельница, а реально – нет. Она много всего интересного делает, но только того, что я не понимаю. Но я знаю, что она способный человек, разовьется и все будет хорошо. Воспитывая свою дочь, я прокручиваю ситуацию, в которой были мои мама и папа. Я все хорошо помню, поэтому это дает мне силы разобраться в том, что происходит сейчас с моим ребенком.