Отар Кушанашвили: Шнур поэпикурействует год-два, поднимет гонорар вдвое и вернется

Отар Кушанашвили — о феномене Сергея Шнурова и об очередном объявленном уходе со сцены группы «Ленинград»:

— Я не знаю, как это у него получается, я тоже ведь из кожи вон лезу и носом грузинским русскую землю рою, но всякий раз оказывается, что высшие силы на его стороне.

Однажды, совсем недавно, когда он прелестно (как мог бы я, будь высшие силы на моей стороне) раздраконил Земфиру, я в сердцах, злясь, конечно, на себя, порывался ему написать, как Мариенгоф Есенину: «Милостивый государь Сергей Отарович, честь имею довести до Вашего сведения, что Вы самая определенная сволочь».

Как он это делает?!

Говоря в терминах изобразительного искусства, у него завидная глубина резкости: он держит в фокусе сразу много всего, если не все.

Например, ту же Земфиру, которую певец хтонического веселья первым и, по всей видимости, последним объявил антагонистом, обозвав ее в песне «Интеграл» «злой певицей». «Земфира... это вера в настоящее чистое искусство. Представление о сцене как о сакральном служении. Миф о гениальности. Это то, что я постоянно деконструирую».

Он и без «Ленинграда» полон силы и огня, хотя многие находят, что отвержен вкусом и гармонией. Но думаете, что его интересует чье-то мнение?

Он, как и я, обороняет 90-е, категорически, как и я, отрицая, что то было депрессивное время. И я, и он решительно не можем не выйти из обыденного тона, говоря о 90-х, разом вакханальных и светлых (он много пил, у меня один за другим нарождались детки).

«Ленинград» «прекратит давать публичные концерты»? Кто сконструировал эту формулировку? А какие еще концерты бывают?

• "Ленинград" прощается с Москвой: фоторепортаж с концерта 14 июня

Как бы то ни было, прекращает или нет, здесь много важнее другое: С. Ш. — вольница, самовоспроизводящийся с упорством прибоя.

Во времена тотальной эклектики и в эпоху экономической турбулентности он обеспечил себя самым пуленепробиваемым образом на десятилетие вперед и освоил прихотливое ремесло художника-пуантилиста, он может заниматься чем угодно, стишки пописывать, ютуб взрывать.

Кроме него, только Агутин и Меладзе (оба) знают значение слова «аллегория»; он читал Сартра и понял, о чем Пруст; он покусился на, страшно сказать, Высоцкого: написал песню «Дороги» и доказал: этот надрыв можно симулировать; вторым (после меня) и первым из поющих открыл, что на сцену выходит токмо ради дензнаков, это его генеральное побуждение.

Человек с такими воззрением и побуждением никогда никуда не уйдет, до конечного издыхания: годик, много два поэпикурействует, поднимет гонорар вдвое и вернется.