Отар Кушанашвили: Малахов и Борисов – кто король жанра ток-шоу?

В последний раз, когда я был в гостях у Дмитрия Борисова, обсуждали бедлам в семействе Огурцова-Лемоха («Кар-Мэн»), и обсуждали, конечно, те, у кого у самих на рожах такой бедлам, что хоть скорую вызывай. 

Борисов высказывал мнение, ему благоговейно внимали, как будто он изрекал всечеловеческие истины. 

А он просто освоился. И даже меня (!) пытался поймать на слове, что по осуществимости то же, что высверлить шурф на Венере. 

У него не бывает интонационных кризисов, он ошеломительно одинаков, и когда делает вид, что слушает Салтыкову, и когда говорит о футболе, и когда в студии ор по поводу чьей-то ДНК. 

Более всего он похож на персонажа стихотворения Юрия Кузнецова: «Одной рукой он гладил твои волосы, другой – топил на море корабли». 

Малахов, напротив, ковбой из коэновского «Да здравствует Цезарь!»: «– Горит на съемках? – Да, горит. И пахнет гарью». 

Чем должен обладать ведущий ток-шоу, тем паче ток-шоу легендарного? Пусть я буду первым, кто вам об этом скажет: он должен быть разудалым, эта удаль должна в нем сочетаться с надрывом, при этом хоррор-наборе он не должен быть лишен поэтичности, утонченности, рафинированности. 

Кто бы мог подумать про Дмитрия Борисова, в котором угадывалась одна только рафинированность, что он так быстро освоится и уже сезон спустя сможет сказать Малахову: «Мы – часть одного квантового поля». Парень с внешностью богемного принца сразу понял, что будет иметь дело с проблемами, не требующими высокого мышления, и выбрал интонацию негромкую, но неизменно убедительную. 

В разгар недавней съемки он осадил бойкую, как субретка, гостью: «Давайте договоримся: программа – МОЯ, и она происходит там, где нахожусь Я». 

В студии разразилась тишина, гостья замолкла навсегда. 

Малахов стал чаще улыбаться, не хихикать, а именно что смеяться, но когда надо (в его понимании, в его представлении), он способен и нейтрализовать, и уничтожить оппонента, как сутенер – гризетку. 

Он не позволяет главному утонуть в изобилии общих мест. 

Кризисы – форма существования белковых тел, но, похоже, кризиса, которого все ждали от Малахова в связи со звонким переходом на другой канал, ему удалось избежать. В «Прямом эфире» он блюдет проверенные шаблоны на грани фола, а в моей любимой программе «Привет, Андрей!» «остроумно вышивает по краю». 

Рождение первенца изменило его, это видно и слышно, наипаче – когда он общается со звездными отпрысками разной степени затюканности. С детьми он трепетен, со взрослыми – см. выше. 

Потому что теперь Малахов сам себе господин, кум королю, нос в табаке. Теперь он может давать интервью «Дождю» и ставить лайки Навальному, вести прямой эфир про беглого Тельмана Исмаилова, а вечером того же дня – поздравлять с юбиляциями Разина и Шатунова. 

Но и Борисов не дремлет, теперь у него две программы; судя по второй, он уже не освоился, а заматерел. 

Когда Малахов покидал родной канал, в прощальном письме он очень тепло аттестовал Борисова, добавив: «У тебя все получится». 

Получается. Даже слишком. 

Когда я спросил Малахова про рейтинги его и борисовские, он пожал плечами: «По-разному». 

Плохо друг о друге они не говорят, что напоминает сделку по-грузински: «Ты не говоришь обо мне ложь, а я не говорю о тебе правду». 

Одного у Малахова не отнять: он – король этого жанра, он. И пионер, и король.