Отар Кушанашвили: Развод Шнурова как похороны лже-нонконформиста

Отар Кушанашвили констатирует распад публичного образа Сергея Шнурова в свете развода музыканта с женой Матильдой.

Соль не в том, сочувствую я Шнурову, расплевавшемуся с благоверной по имени, столь близком неуемному сердцу труднопроницаемой депутатши Поклонской (разумеется, экс-жена СШ на поверку такая же Матильда, как Маша Варум, моя закадычница, — Анжелика); я ему сочувствую, но не более, а даже менее, чем жителям моего Красногорска, живущим, и насилу, со скрипом, от зарплатки до зарплатки.

Суть в том, что его пример доказал: не только «настоящих буйных мало», а нонконформистов не осталось, а он всю дорогу именно что нонконформиста и изображал. Но эта альковная беда показала, что он такой же нонконформист, как я — Вуди Аллен.

Не давайте псевдононконформистам, пишущим о разрыве стишки почище Эдуарда Асадова, себя одурачить: они скучнее любого обывателя.

Кстати, про В. Аллена. В его «Колесе чудес» есть уморительная сценка, повествующая о пацане-дичке, больше всего на свете любившем все на свете поджигать и любоваться огнем. Закадровый голос во время подростково-пубертатного священнодействия чеканит: «Что он там видит, в этом пламени? Вечную силу Вселенной? Превращение массы в энергию? Фурий за работой?»

Из отношений Шнура и публики, превозносившей его, предсказуемо улетучился постмодернизм, и он оказался в шаге от того, чтобы посты снабжать цитатами из условного Борхеса.

Был дьявол-искуситель, которому море по колено, — но дьявол весь вышел, остался простой парень, не чуждый жантильности, просто парень, нуждающийся в сочувствии до неприличного жеманства.

Развязка все равно видна за километр. Шнур будет продолжать писать матерные песни, мешать высокое и низкое, будет посвящать почитателей, тороватых на лайки, в перипетии обретения себя наново... Он-то знает, как отрабатывать тему до конечного конца.

Но в соседнем зале уже собрался аншлаг на какую-нибудь Монеточку, неумело выпевающую: «Я такая пост-пост, я такая мета-мета». И условной Монеточке демонстративно безразличны и Матильда, и депутатша П., и, главное, самый Шнур с изобретенным им способом «с горькой нетрезвостью объяснять высокую катастрофичность своей судьбы». Может статься, она вообще не знает, кто это такой.

Диалектика: шпана стирает с лица земли квазинонконформиста, который начинался как брутальный пофигист, а теперь пишет: «Муз бывало, и немало». Успокойся уже, селадон, будут еще, они такие же, как ты: «...живы для наживы».