"Вокруг вождя вились гурии, но имидж от этого не улучшился": политологи оценили прямую линию Путина

Сегодня состоялся юбилейный 20-й телеэфир Владимира Путина. Прямая линия длилась без малого 4 часа, что не стало рекордом, но, видимо, должно было продемонстрировать, что злые языки не правы, а вождь бодр и полон сил.

Sobesednik.ru попросил экспертов поделиться впечатлениями от эфира.

Андрей Колесников, политолог, руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги

– Абсолютно ничего нового. Все тот же формат общения, прежде всего с беднотой и уязвлёнными слоями населения, для которых он по-прежнему является возможным источником исправления недостатков.

В этом, собственно, и есть смысл прямой линии: демонстрация Путина как спасителя от мелких бытовых проблем, человека, который вникает в детали и способен дать указания к исправлению положения. И этот имидж поддерживается.

Но, с другой стороны, эта история имеет и негативную составляющую. Видно, насколько бедна страна, насколько в ней все разваливается, насколько в ней бедное население и сколько этого бедного населения. К тому же разваливается управление: не работают никакие институты власти, кроме первого лица, которое, получается, только и способно что-то исправить. Так что в стране дела очень плохи и это заметно и видно всем.

Судя по всему, со связью в стране также огромные проблемы, несмотря на ресурсы, которые выделяются отвечающим за это структурам. Каждый из зрителей, кто пытался выйти в эфир, испытывал какие-то сложности.

Возможно, это проблема нового приложения «Москва – Путину», которое они решили для этого использовать. И, пока его не попробовали в деле, оно, видимо, показывало себя хорошо, а как только дело началось, все стало гораздо хуже.

Думаю, они сейчас все будут сваливать на врагов и на DDoS-атаки, хотя, если бы таковая была, мы бы обсуждали не эфир, а её. Так что работает ещё одна демонстрация «эффективности».

В ходе эфира вскользь затронули тему встречи с Байденом, отношений с Украиной и инцидента с британским эсминцем.

И практически не прозвучало вопросов, касающихся внутренней политики. Здесь мы видим жёсткую информационную блокаду: поскольку этого нет в телевизоре, и это не обсуждается первым лицом, этого нет в природе.

Собственно, эта задача была успешно решена. Кроме высказанных благодарностей Госдуме и «Единой России» ничего и не было. Так они построили информационную политику. А внешняя политика сводится к общеизвестным мантрам, которые должны быть произнесены, поэтому вопрос облизали. И были получены соответствующие ответы.

Что касается продолжительности эфира, то от Путина другого и не ждали, потому что меньше он и не разговаривает. Хотя видно, что он устаёт. Честно говоря, работа косметолога тут тоже неудовлетворительная. То лицо, которое предстало перед нами, было каким-то немного кривоватым.

Мне кажется, это ошибка именно людей, чтя обязанность заниматься именно косметологическим имиджмейкингом, а не политическим. Выглядит он не очень хорошо.

Хотя, понятно, что хотели разыграть новый формат: вокруг вождя вились гурии, сплошные девушки, всё это было очень мило, и это должно было утеплять образ. Но я думаю, что образ после этого не улучшился и не ухудшился.

Алексей Макаркин, политолог

– Это была Прямая линия в пандемию, поэтому большинство вопросов касалось именно её. Плюс – на пороге парламентские выборы, поэтому люди хотят что-то получить от власти. Они исходят из того, что, если не скажешь президенту, то внизу на них не обратят внимания.

Это свидетельство очень высокого уровня недоверия власти. Отсюда желание прорваться к доброму царю, чтобы он вмешался и помог. Это усиливается перед общенациональными избирательными кампаниями.

Сам вопрос выборов никого не интересует. Людей интересует, что к выборам власть совершает различные благодеяния. Они подходят очень рационально. Кто победит – это их дело, они сами там как-нибудь разберутся. А вот то, что под выборы можно что-то попросить и власть будет более охотно идти навстречу – такая примета есть. То есть, абсолютно практическая польза.

Если у человека будут варианты – починка крыши в доме или регистрация ещё пары кандидатов – он выберет крышу. А если будет ещё пара кандидатов, хороших и замечательных, они ему вдвоём крышу не починят. Путин, конечно, тоже сам этого не сделает, но он может либо подтолкнуть чиновников, либо это увидят сотрудники, которые занимаются отбором материалов, и кому-нибудь скажут.

У людей есть ощущение, что чиновники на местах без Путина абсолютно не нужны – только он может подтолкнуть их к действию. Причём, оно старое, ещё со времён царя-батюшки.

А то, что можно обратиться, скажем, на уровень местного самоуправления – у людей нет надежды, что там им помогут. Там мало денег, там, опять-таки, много жалоб. Люди не глупые, просто они действуют в рамках того бюджета и тех полномочий, которые есть. А тут сверху могут подтолкнуть. И их дело из второстепенного превратится в дело первой важности.

Выявилась ещё проблема психологии. Например, тот ветеран, который пожаловался, что с него сняли статус ветерана. Выяснилось, что никто ничего не снимал, просто его ветеранскую надбавку включили в общую пенсию. Просто чтобы было удобнее администрировать.

А ветеран недоволен! Эта надбавка маленькая – 500 рублей, но он её выслужил. Потому что он 40 лет служил государству. Для него это почёт, уважение, наконец – знак внимания, что государство о нём помнит. Он, в общем-то, человек, который вряд ли интересен каким-то большим людям. Но у него наверняка есть грамота, знак отличия и он хочет, чтобы всё это подтверждалось. Чтобы государство не просто выплачивало 500 рублей. Для него это знак уважения.

А в администрации тоже сидят люди, которые пытаются те рубли, что у них есть, распределить в своих прохудившихся региональных и муниципальных бюджетах. И им не до этой психологии. Получается ситуация, что чиновники считают, что они повысили старику пенсию и улучшили администрирование, а человек исходит из того, что его обидели – отняли статус. То есть, здесь проблема социальной психологии. Не всё решается администрированием.