Адвокат Иван Павлов: За госизмену могут осудить кого угодно
По статье «Государственная измена», похоже, запущен маховик уголовных дел
По статье «Государственная измена», похоже, запущен маховик уголовных дел. По ним проходят как авторы «неправильных» СМС и многодетные матери с «неуместными» телефонными звонками, так и настоящие профессионалы, имеющие допуск к государственной тайне. За 5 последних лет накопилось уже несколько десятков дел.
О причинах роста числа «предателей Родины» нам рассказал адвокат Иван Павлов.
«Для спецслужб ученый с допуском к гостайне – как красная тряпка для быка»
– Иван Юрьевич, какие тайны знал и разгласил ваш подзащитный, фигурант одного из последних громких дел, 74-летний сотрудник «Роскосмоса» Виктор Кудрявцев?
– Увы, пока ситуация обстоит таким образом, что защите фактически не дают начать работу. Нас не допустили к нашему подзащитному, на предъявление ему обвинения пригласили адвоката по назначению – несмотря на то, что у Кудрявцева есть целых три адвоката по соглашению, с материалами дела знакомиться тоже не дают. Поэтому пока нам остается только гадать, в чем именно обвиняют Кудрявцева.
– Был ли у него вообще допуск к гостайне, учитывая, что его дочь проживает за границей, а этот факт накладывает ограничения?
– Как заявляют его родные, у Кудрявцева была низшая форма допуска. То есть к самым «секретным секретам» он отношения не имел.
– Мог ли вообще ученый в возрасте, лауреат правительственной премии торговать стратегическими тайнами?
– Мой подзащитный, насколько мне известно, свою вину не признает. Обязанность стороны обвинения – доказывать, что так и было. Но по моему опыту участия в подобных делах могу сказать, что следствие обычно не утруждает себя поиском доказательств.
Наши спецслужбы любят громкие дела, а ученый с допуском к государственной тайне для них – словно красная тряпка для быка. Не исключаю, что кто-то «инициативный» услышал слова в послании президента про «гиперзвуковое оружие» и решил, что тут-то можно сочинить прекрасное дело. Сложно предсказать, что именно могло привлечь внимание органов к Кудрявцеву. Но в последние годы ЦНИИмаш (головное предприятие «Роскосмоса», где работал Кудрявцев) постоянно находится в фокусе внимания спецслужб. В 2016 году на 7 лет осудили 76-летнего ученого, создателя космических аппаратов Владимира Лапыгина. Еще раньше, в 2003 году, в ЦНИИмаше уже было шпионское дело по статье о незаконном экспорте технологий двойного назначения, которое закончилось длительными сроками заключения.
– И что, на самом деле кругом предатели?
– Понимаете, сейчас госизменой можно посчитать фактически что угодно. В 2012 году были внесены поправки, и теперь закон позволяет рассматривать как госизмену любую помощь иностранному гражданину или государству. Ученые – в группе риска, поскольку часто они имеют допуск к гостайне, а по работе им приходится общаться с иностранцами. Для наших процессуальных оппонентов сочетания этих факторов, как правило, достаточно, чтобы начать шить дело.
Так было и в случае Лапыгина: из-за постоянного недостатка финансирования он сам искал поддержку исследований среди зарубежных институтов и отправил китайским коллегам демоверсию открытой программы, надеясь договориться о сотрудничестве. За это ему дали срок.
– Чем тогда госизмена отличается от шпионажа?
– Статьи о госизмене и шпионаже – сестры-близнецы. Только одна из них – госизмена – предназначена для российских граждан, а другая – шпионаж – для иностранных.
«Мы живем по законам военного времени»
– Кого сегодня вообще могут осудить за госизмену?
– Да фактически кого угодно. Если еще несколько лет назад фигурантами подобных дел становились военные и сотрудники госорганов, то сейчас это ученые, продавщицы, домохозяйки. ФСБ уже перестала делать вид, что, чтобы стать фигурантом шпионского дела, нужно хотя бы знать какие-то тайны. Достаточно просто оказаться не в то время не в том месте.
– Это как?
– ФСБ возбуждает дело. Следователи, которые его расследуют, работают в ФСБ. Большинство доказательств – справки, выданные теми же спецслужбами. Все экспертизы проводят эксперты из спецслужб с допуском. Ко всему этому добавляется и специфика конкретного момента, а она определяется одним простым словом: война. Мы ведем войну и живем по законам военного времени, поэтому и «врагов» бросают за решетку все чаще.
Если до 2014 года выносили 3–5 приговоров в год по этим статьям, то после – уже 14–15. Рост статистики мы связываем с изменением политического курса. Поиск внутренних и внешних врагов на полную катушку стартовал после начала войны на Украине, и сейчас «украинские» дела продолжаются.
– Можно ли сказать, что с многодетных матерей типа Светланы Давыдовой, которая позвонила в посольство Украины и пересказала разговор в маршрутке, чекисты перешли на профессионалов, действительно имеющих отношение к стратегическим вопросам?
– Я бы не сказал, что дела в отношении не связанных с государственными секретами людей куда-то делись. Скорее разброс стал шире.
Сейчас в «Лефортово» находятся и ученые, и член правления крупнейшей электроэнергетической компании Карина Цуркан, и любитель военной истории Андрей Жуков, и 69-летний Виктор Прозоров, и бывший директор Балтийского центра диалога культур в Калининграде Антонина Зимина, доказательством по делу которой вообще проходят ее свадебные фотографии, где, видимо, запечатлен кто-то подозрительный. В шпионаже подозревают Евгения Янко, арестованного по подозрению в сексуальном преступлении. А потом почему-то решили, что он еще и шпион.
Ну и продолжается следствие по делам, возбужденным в последние годы – как минимум по делу ряда сотрудников Центра информационной безопасности ФСБ, по делу норвежского пенсионера Фруде Берга, по делам задержанных в Крыму украинских «шпионов». Это больше похоже на отсутствие какой бы то ни было системы, нежели на сознательный подход.
Не враг, а так
– Получается, можно «случайно», неумышленно разгласить гостайну или даже пострадать за сведения из открытых источников?
– Конечно. Стоит только вспомнить дело ученого Игоря Сутягина, которого осудили за передачу британской консалтинговой компании информации из российских журналов и газет. У Сутягина никогда не было допуска к гостайне, но это никак не помешало чекистам привлечь его к ответственности.
Было и дело журнала «Коммерсант Власть», который в открытых источниках собрал информацию о наших военных, а потом получил предупреждение о разглашении гостайны. И это не какие-то выдающиеся случаи, это норма.
– Есть ли перспектива у громкого дела Карины Цуркан?
– Прежде всего хочется отметить большое мужество нашей подзащитной. Карина, несмотря на длительный период полной изоляции и намеки следователя о возможных поблажках, не признала свою вину и отказалась давать показания против своих коллег.
О перспективах в таких делах говорить не принято. В последние годы мы оказываемся просто связаны по рукам и ногам: зачастую нам не разрешают копировать даже несекретные документы, поэтому множество томов уголовного дела ты фактически вынужден выучить наизусть, все наши ходатайства суд отклоняет. Защиту хотят принудить исполнять чисто церемониальную функцию. Но даже в таких непростых условиях нам порой удается добиваться того, что сейчас называют синонимом оправдательного приговора – условных сроков, помилований, освобождений.
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник» №29-2018 под заголовком «За госизмену могут осудить кого угодно».
