Андрей Соколов: В глазах у россиян читаю безнадёгу

Актер Андрей Соколов уже давно не «красавчик из фильма про маленькую Веру», а взрослый, серьезный, думающий артист. Сейчас он находится в Пермском крае, где как режиссер снимает фильм с рабочим названием «Память осени» по роману Александра Звягинцева «Последний идол». Говорит, если лента получится, как задумана, это будет настоящее счастье. Кроме этого, у народного артиста – съемки программы «Черно-белое» для «Первого канала», где Андрей – ведущий. А также спектакли в Ленкоме. На интервью наш собеседник пришел несколько утомленный: только что с самолета, был на гастролях с театром в Екатеринбурге.

Не играть бандитов

– Андрей, в юношестве вы подрабатывали слесарем, а с первой зарплаты купили маме стиральную машинку. После школы уехали на заработки на БАМ, в итоге у вас появился автомобиль. Не раз говорили: «Я несу ответственность за все свои слова и поступки». И в кино чаще всего играете положительных персонажей. Вам нравится быть героем?

– Я об этом не думаю – герой или нет. Поступаю так, как считаю нужным, как чувствую. В кино, кстати, не всегда «хороших парней» играл.

Как-то была забавная история. По телевизору показали картину «Близнецы», где я сыграл как раз положительного персонажа. А потом, почти следом и тоже на центральном канале, в эфир поставили «Охоту на асфальте», а там я играл бандита. И вот вечером еду по Кутузовскому проспекту, что-то нарушил – кажется, превысил скорость, – остановили сотрудники ГИБДД. Я вышел из машины, а мне навстречу шагает подполковник. Увидел меня, узнал. И вдруг как гаркнет: «Так! Слушай! Ты все же с нами? Или с ними?» Я не сразу понял, стал извиняться, мол, понимаю, правила нарушил, готов заплатить штраф. Но полковник в ответ только отмахнулся: «Я не о нарушении! Ты давай определяйся!» До меня начало постепенно доходить: «Так вы кино имеете в виду?» «Конечно! С какой стати бандитов играешь?!» – он совсем не шутил. Я попытался было объяснить, что такова профессия актера – сегодня играть этого персонажа, завтра – другого. Но он и слушать не желал: «Какая там профессия, о чем ты вообще? Ладно, езжай. Но чтобы среди бандитов я тебя больше не видел!» Штраф мне в тот день не выписали, вообще о нем даже не вспомнили.

– На ваш взгляд, в современной России остались настоящие – не экранные – герои?

– Они есть. Я восхищаюсь генерал-полковником Владимиром Шамановым, мы знакомы. Кадровый офицер в лучшем смысле слова, человек огромного интеллекта. Есть и герои, чьих имен никто не знает, а может, и не узнают – простые парни в той же армии. Те, кто собой накрывал (я знаю о таких случаях, у меня особенно много друзей среди военных) неразорвавшуюся гранату, спасая новобранцев от смерти. Но даже в армии есть и так называемые антигерои, которым лично я руки не подам – продавали портянки налево, а пацаны-срочники зимой ноги отмораживали. Словом, от самого человека зависит, по какой дорожке идет и кем становится.

[:image:]

– В 19 лет вы на машине объездили весь СССР – из интереса, чтобы понять, как люди живут. И сейчас часто в разъездах, уже в связи с работой. Советский Союз и современная Россия – одинаковые страны?

– Разные. К сожалению. Сейчас мне вдруг вспомнилась Одесса конца 70-х. Весна, рабочие клали асфальт, и в воздухе витало какое-то неуловимое ощущение праздника, а лица людей излучали свет и теплоту. И съездите в нынешнюю Одессу – как говорят в той местности, это будут две большие разницы.

Да вообще сейчас и в Москве, и в российской глубинке, и в республиках бывшего СССР в глазах местных жителей читаешь тоску и какую-то безнадёгу. Раньше поля колосились, страна-то аграрная, когда-то фактически пол-Европы кормила. Сейчас клянчим продукты на Западе. Но американцы и Европа щелкнули нас по носу своими санкциями. А мы вдруг словно проснулись: у нас же в магазинах продукты импортные, двигатели от ракет тоже завозные, перестанут ввозить – и как будем выкручиваться? Надо скорее развивать и поддерживать свое производство, промышленность... Но неужели раньше, до введения санкций, это было непонятно? Понятно. Конечно же вопрос не к народу – к чиновникам.

Помогаем беженцам с Украины, замечательно. Они приезжают в регионы – местные «царьки»-предприниматели тут же их оформляют на работу. При этом увольняя своих работяг. Что это: акт гостеприимства, жалости? Как бы не так, просто беженцам можно меньше платить. Мне рассказывали об этом люди в регионах, где я бывал в последнее время. Что и говорить: у нас любят заботиться о чужих, вот только о своих забывают. О чем говорить, если еще не все ветераны Великой Оте-чественной войны нормальным жильем обеспечены. Военные, кадровые офицеры, воевавшие в том числе в горячих точках, тоже многие без жилья. Надо сначала у себя дома порядок навести.

[:image:]

Нужно три миллиона, но согласны на один

– Но давайте оставим политику – неблагодарная тема, – перейдем к культуре, здесь можно хотя бы что-то изменить. Вы приступили к съемкам нового фильма как режиссер. Какие ощущения от первых съемочных дней?

– Если вкратце, то волнительно. Но это нормально, старт у меня – это всегда такой процесс ученичества: не все знаю, мало умею. Но потом процесс идет, понемногу начинает пробиваться «рисунок». Картина и персонажи начинают жить своей собственной жизнью, и может получиться даже совсем другой финал, чем планировался изначально. Словом, живой организм, живой процесс. Смотреть, как появляется на свет новая киноистория, понимание, что работа удается, – для меня настоящее счастье.

– Вы уже пробовали себя в режиссуре полного метра – сняли боевик «Артефакт» с Анастасией Заворотнюк в главной роли. Но некоторые критики сочли ленту провалом: мало денег собрала в прокате. Вы-то сами как оцениваете тот опыт пятилетней давности?

– Фильм получил ряд призов на престижных фестивалях, в том числе международных, что для дебютного кино очень неплохой результат. По цифрам в прокате – не знаю, не подсчитывал. Не так давно пересматривал картину, подумал, что кое-что сейчас снял бы не так, изменил бы отдельные сцены. Но провалом я бы точно не назвал.

– О чем будет ваше новое кино? Правда ли, что деньги на него собираете чуть ли не всем миром?

– Часть средств нам дал государственный фонд, мы получили грант. Недостающие действительно собираем через народные пожертвования – система краудфандинга. В Европе популярная штука: деньги на будущее кино дает потенциальный зритель. На Западе это уже превратилось в модное течение: авторы выкладывают материал о будущей картине в интернете – сюжет, имена артистов, – а интернет-аудитория создает прогноз. Причем зрители настолько поднаторели, стали специалистами с тонким кинематографическим вкусом, что с точностью до 90 процентов предсказывают результат – успех картины, рентабельность. Только после такого «зрительского кастинга», если аудитория сочла появление конкретного фильма целесообразным, режиссер и продюсеры начинают собирать средства на съемки. Почти все западные картины последних лет прошли через эту систему. У нас она только зарождается.

– Хорошо бы, чтоб ввели на постоянной основе – утомило смотреть «киномусор», снятый на средства из госбюджета. Вам дают все же люди – уже хорошо. Но, судя по записям на вашем официальном сайте, жертвуют на ваш будущий фильм по 200 рублей, по 300. То есть, как говорится, негусто.

– Тут сложный вопрос. Будь у нас в стране экономика посильнее, ситуация, наверное, выглядела бы иначе. Но сейчас не всем, извините, на хлеб с маслом хватает – что же, на кино будут деньги отсылать?

[:image:]

С другой стороны, уже есть положительный опыт Михаила Задорнова. Он не так давно собрал серьезные средства на съемки документальной картины о предках славян. Причем довольно быстро набралась сумма даже больше требуемой, и фильм был снят. Режиссер фильма о двадцати восьми героях-панфиловцах также успешно использовал этот метод. Надеюсь, и у нас получится.

Пока стартовали с минимальной суммы в один миллион рублей – столько планируем собрать, но в идеале нужно бы три миллиона. В краудфандинге, правда, действует жесткое правило: если не набираешь всю нужную сумму целиком, деньги отсылаются обратно отправителям. И кино не снимают. Но мы решили отойти от этого пункта, снимать во что бы то ни стало. Даже если придется экономить. Откажемся от вертолетной площадки, камера не будет летать – то, что придало бы картине выразительность и масштаб. Но в любом случае останется история с замечательными артистами.

– Чем же этот фильм так важен для вас?

– (Задумывается.) Просто в какой-то момент понимаешь: «стрелялки» – это, конечно, хорошо, но должно быть и другое кино, альтернатива. А тут живая человеческая история. Об отношении к матерям. Об отношении к корням, к своему дому. О том, что мы все на этой земле экскурсанты, пришли на время, и надо относиться к миру, к жизни как к подарку. Этой историей можно рассказать о том, что по-настоящему волнует, болит. Конечно, мне неловко просить деньги, делаю это впервые. Но впоследствии готов отчитаться за каждый рубль. Я же понимаю: не дай бог, лишняя копейка пропадет – потом люди пальцами будут показывать, стыда не оберешься.

– Интересно: ваших коллег-режиссеров, продюсеров, получающих средства на съемки из госбюджета, этот вопрос – стыдно, если хоть копейка пропадет – волнует?

– Не знаю. И не задумывался. Я отвечаю за себя.

[:image:]

«Андрюха, ерундой занимаешься!»

– Как в вашу систему жизненных ценностей вписывается проект «Черно-белое» на «Первом канале»? Все же мистика – один из способов отвлечения народа от реальных проблем, словом, затуманивание умов. Или роль ведущего для вас всего лишь работа?

– По вопросу и тону чувствую, что вы к мистике относитесь скептически. И слава Богу, значит, не сталкивались всерьез. Но у меня, к примеру, есть приятель, он, зная мой интерес к эзотерике (я и раньше, до съемок в программе, читал, интересовался, анализировал), смеясь, говорил: «Андрюха, ерундой занимаешься!» А потом вдруг его самого, что называется, жареный петух клюнул – болел и не мог поправиться. Врачи руками разводили: непонятно, что происходит. Потом знающие люди, экстрасенсы, сказали ему: а это тебе энергетику «пробили». И он перестал быть скептиком – поверишь тут.

Тысячелетний исторический опыт показывает: есть нечто, что человечество пока не в силах объяснить. Цари, президенты содержали целые штаты астрологов, колдунов и очень серьезно относились к их предсказаниям и прогнозам. При Борисе Ельцине была гигантская служба людей с необычными способностями. А сколько случаев в актерской профессии: артист играл роль, а потом подобная ситуация зеркально повторялась в его жизни. Я и сам с этим столкнулся. В фильме «Наш человек в Сан-Ремо» мой герой переносит операцию – и я вскоре после съемок попал в больницу с точно такой же проблемой. Совпадение ли?

Словом, мы слишком мало знаем об окружающем мире, потому вряд ли имеем право на поспешные суждения. Но конечно же я заметил: процентов 90 тех, кто считает себя магом и уникумом, на самом деле таковыми не являются. Просто где-то почитали, что-то услышали. Тех, кто действительно обладает сверхспособностями, можно буквально по пальцам пересчитать. Им я верю, видел, как работают.

[:image:]

– Вы по-прежнему служите в Театре Ленком. Много молодежи среди зрителей?

– Да, зал битком. Люди идут за зрелищем. В процессе, когда происходит то, что называют «химией» или «магией театра», включаются эмоции – могут посмеяться, поплакать, посопереживать. Театр не должен исчезнуть как искусство, там живые чувства. Вряд ли подобного эффекта можно добиться комиксами, облаченными хоть в 3D-, хоть в 5D-эффекты. Главный конкурент у театра, правда, сейчас интернет, паутина здорово затягивает. Но тут самое главное – не оторваться от реалий, когда идет подмена чувств. Когда дома близкие люди не разговаривают, а сидят каждый в своем гаджете – это неправильно.

– В интервью вы не раз говорили правильные слова: «важно, на каких книгах дети растут» – чтобы не выросли в хапуг, «торгующих портянками». А на чем вы росли?

– Самая первая книжка – «Непоседа, Мякиш и Нетак». О трех игрушках, трех человечках: один из дерева, второй из пластилина, а третий из железа. В книжке рассказывается об их приключениях, я буквально затер ее до дыр, читал, наверное, раз 500. Это книга о настоящей дружбе. Из серьезных авторов даже сложно кого-либо выделить – одинаково дороги, учителя по жизни.

Недавно летел в самолете, взял с собой томик бунинской прозы, хотел перечитать одним махом, но... Не получилось вникнуть в суть. Пришлось заставить себя остановиться, начать читать сначала, медленно входить в ритм этого писателя и его идей.

Но мозговые усилия нужны. Чтобы плесень, которая налетает на наши души в повседневной жизни, соскочила, соскоблилась.

• Андрей Соколов открыл новый этап своей карьеры
  
  
  

• Андрей Соколов пожертвовал летним отпуском