"Убийства по открыткам": любовь к искусству и триеровский "Джек" на минималках

Sobesednik.ru — о новом триллере боснийца Даниса Тановича с Джеффри Дином Морганом в главной роли

Фото: Фото в статье: скриншоты с YouTube

Sobesednik.ru — о новом триллере боснийца Даниса Тановича с Джеффри Дином Морганом в главной роли.

В 2001-ом году дебютант Данис Танович стал известен благодаря печально-анекдотичной истории, в которой серб, босниец и еще один босниец, который был прикован к земле из-за заложенной под ним прыгающей мины, пали жертвами одновременно взаимной ненависти, навеянной войной и жесточайшей пропагандой, а также бездействия миротворцев. Снискав успех у американских киноакадемиков, Танович вновь заставил зрителя покинуть мир житейского комфорта, сняв «Сортировку», где доктора вынуждены «лечить» своих пациентов пулей в голову. В «Тирах» режиссер не менее шокировал предсмертным видом младенцев.

Между этим родину Танович показывал и в невоенное время, однако внутреннего беспокойства от этого меньше не становилось. Достаточно лишь кадра взрыва казарм в финале «Цирка "Колумбия"». Или упаднического и опустошающего чувства, которое преследует на протяжении всего хронометража «Смерти в Сараево». Или мытарств цыганского семейства по больницам, где скорее пошлют умирать, чем окажут помощь без предварительной оплаты. 

Для Тановича это – родное, то, что болит. То, что он видел, когда жил и учился в Сараево, когда снимал действия армии Боснии и Герцеговины. Даже если он снимал не о родине («Сортировка», «Тигры») в его кино чувствовались душа, реальная жизнь и «живые» люди. Оттого было неожиданно увидеть в графике релизов срежиссированный им криминальный триллер «Убийства по открыткам», снятый по бестселлеру Джеймса Паттерсона и Лизы Марклунд. Действия в нем не будут сосредотачиваться на окопах или бедных закоулках, а развернутся в Лондоне, Мадриде, Стокгольме, Мюнхене, Амстердаме и Брюсселе.

Без жертв, однако, не обойдется. В европейских столицах орудует изощренный маньяк, расправляющийся с молодоженами. Перед очередным убийством он посылает журналистам открытки из музеев с таинственными надписями. Среди убитых оказывается дочь нью-йоркского детектива — Джейкоба Кэнона (Джеффри Дин Морган). Не сумев выбить из коллег информацию о ходе дела, Кэнон самолично пускается на поиски убийцы и выходит на журналистку из Стокгольма, Дэсси (Каш Джамбо), которая получила от маньяка новое послание.

Над сценарием работала целая команда, в которую входили Эндрю Штерн («Связи нет»), Эллен Фурман («Афера под прикрытием») и сама Марклунд. Танович к нему руки не приложил, что для него нетипично. Даже в уже упомянутых «Сортировке» и «Тиграх» он все же числился в качестве сосценариста. Хотя исключительно режиссерскую работу он все же выполнял в «Аду», переосмысляющем миф о Медее. Фильм является частью дилогии, в которую входит картина «Рай», поставленная Томом Тыквером. Тут над сценариями работали Кшиштоф Кеслевский и Кшиштоф Песевич, изначально задумавшие трилогию по «Божественно комедии» Данте.

Отсылок к искусству не лишена и новая картина Тановича. Как выяснилось, убийца является большим его знатоком и возводит из тел убитых собственные «шедевры», опираясь на мотивы произведений творцов. Среди зловещих композиций из трупов можно увидеть имитацию «Уверения Фомы» Караваджо с личной подписью преступника – «Ощути боль, узри правду…». «Психею, оживленную поцелуем Амура» Кановы с запиской «Любовь не умрет никогда…». Не обошлось и без шедевра «Данте и Вергилий в аду» Вильяма Бугро, подкрепленного словами «Круг замкнулся…». Близ плавают лейтмотивы о внутреннем аде убийцы, который тут выступает в роли конструктора, искусстве, которое рождается через боль творца, а полотно Бугро и вовсе могло бы означать сошествие души убийцы в ад. Что логично, но фильм больше о другом.

О том, как в ад жизнь превращается еще в детстве. И к этому близок «Сатурн, пожирающий своего сына» Гойи. Его картина, а не Рубенса, была выбрана не случайно. Сатурн тут, подобно ослепшему отцу-садисту, безумен, в порыве терзает тело ребенка, в то время, как по версии Рубенса он хладнокровен и уверен в себе. На поверхности тема того, как насилие и жестокость могут убить в ребенке невинность, вызвать сдвиг в психике, зародить ярость, которая разрастется и превратит человека в убийцу. Не лишена картина и темы запретной любви, о которой говорит «Поцелуй» Родена, сопровождающийся строками «Пока смерть не разлучит нас». Скульптура символизирует влюбленных, которые были убиты, даже не совершив греха.

Поначалу смотреть на извращенные творения и их интерпретации даже занятно. Из остренького фильм предлагает крупные планы открытых при помощи булавок глаз, заклеенных чужой кожей губ, отрезанные и вставленные в рот жертвы руки. Но все это, за размытой мотивацией убийцы, его историей и поверхностно сконструированным психотипом, очень быстро надоедает. Искусство же в фильме использовано не как в триеровском «Доме, который построил Джек», где оно было вплетено лаконично, остроумно и неотделимо от концепции. Триер создал интересного, вызывающего максимально разнородные чувства героя-убийцу, который пытается справиться с хаосом внутри себя, стремясь создать идеальное творение, мня себя творцом, но мучаясь думами о собственной посредственности. На протяжении фильма Джек все глубже копает себе путь в ад, и мотивы Данте в финале – это то, чем хочется упиваться вдвойне именно в рамках этого фильма. 

В «Убийствах» же наличие темы искусства по большей части выглядит способом «освежить» формат и нагнать пафоса при раскрытии центральных идей фильма. По забавному совпадению (или не совпадению) оператором картины выступает Сальваторе Тотино, который снял «Код Да Винчи», «Ангелов и Демонов» и «Инферно» по Дэну Брауну, хорошему маркетологу, но безграмотному культурологу, строящему свои романы на совершенно абсурдистких теориях. 

Подобно прославленному герою Тома Хэнкса, детектив Кэнон, заручившись помощницей, колесит из одной культурной столицы в другую, правда в музеи заглядывает не так часто, да и задачки разгадывает попроще. Если в трилогии по Брауну события неслись галопом, дабы закамуфлировать все логические ляпы и просевших персонажей, то тут темп ближе к скандинавскому триллеру. И за это можно было бы похвалить, потому что атмосфера в фильме неплохая. Но из-за нее именно в данном случае клонит в сон, так как ход расследования и герои не вызывают особого интереса, развитие их взаимоотношений настигла стагнация, идеи раскрываются поверхностно и топорно, а антагонист упорно делает все, чтобы зритель не испытывал к нему ни ненависти, ни сочувствия. Хотя первая половина ленты смотрелась пободрее и с большим интересом. 

Так же, как Том Хэнкс, Джеффри Дин Морган («Бесстыжие», «Хранители», «P.S. Я люблю тебя») — прекрасный актер, и с образом убитого горем отца он справился отлично. Были хороши Фамке Янссен в роли матери убитой и Каш Джамбо в амплуа журналистки. Однако стоит начать наслаждаться их игрой, как фильм обрывает это удовольствие, либо просто лишая персонажа дальнейшего развития, либо уводя внимание в сторону муторного расследования.

Можно говорить, что это — не тема Тановича. Но правильнее было бы сказать — не его идея. Он не имел возможности разработать сценарий, как в большинстве своих работ, написать подчеркивающие настроение картины композиции, как в «Ничьей земле», поработать со своими постоянными операторами Вальтером ванн ден Энде и Эролом Зубцевичем, которые помогали добиваться его фильмам максимальной аутентичности. Талантливый кинематографист выступил тут в роли приглашенного режиссера. За картиной мог стоять и кто-то другой, но вряд ли бы она получилась многим лучше. А вот хуже — могла бы.

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика