Неуловимый сумасшедший, несчастная королева и бедные ученые. Все тайны банкета в честь лауреатов Нобелевской премии

Корреспондент «Собеседника» побывала на закрытом приеме в честь лауреатов самой престижной премии в области науки, который ежегодно в середине декабря проходит в Стокгольме

А снег идет, а снег идет

Говорят, на самом обсуждаемом банкете в мире гостей угощают изысканнейшими блюдами, какие только можно представить, хотя представить их на самом деле трудно – меню держат в тайне до последнего. При этом ходят слухи, что в последние годы кормят на Нобелевке невкусно, а порции такие маленькие, что после ужина лауреаты выстраиваются в очередь к ближайшему ларьку с хот-догами. Немногим удается проверить, так ли это на самом деле: на банкет в городскую ратушу попадают только лауреаты, несколькими часами ранее осчастливленные главной научной наградой, и их близкие родственники.

Дата – 10 декабря – выбрана не случайно. В этот день в 1896 году скончался учредитель премии, изобретатель динамита Альфред Нобель.

– Лучше бы вручали в день, когда он родился, – признались лауреаты премии по химии Роберт Лефковиц и Брайан Кобилка, имея в виду октябрь. В декабре в Стокгольме почти всегда снегопады, из-за чего новоиспеченные нобелевские лауреаты каждый год боятся не попасть на вручение премии. Вот и Лефковиц с Кобилкой рисковали – аэропорт Стокгольма то и дело отменял рейсы. В итоге все участники торжества до места добрались, но без эксцессов не обошлось. Впервые за всю историю премии вход в ратушу не украшала красная ковровая дорожка. Вернее, дорожка была, но ее никто не видел – все засыпало снегом. Его чистили и чистили, а он валил и валил, в итоге даже упертые шведы сдались перед натиском природы.

– У нас простой подход к жизни: если нельзя что-то изменить, значит, так тому и быть, – объяснил один из чистильщиков, откладывая лопату.

– Зато лауреаты и правда оставят тут свои следы, – добавил другой, посмеиваясь.

Устроители, казалось, не особенно заботились даже об охране гостей. Ратушу охраняли всего пять полицейских, четверо из которых оказались женщинами. Вооружены они были свистками и собакой. Ни то ни другое не пригодилось им, когда за полчаса до начала банкета откуда ни возьмись выскочил китаец в трусах и сапогах. Он что-то страшно кричал на китайском и бил себя в грудь. От входа в ратушу его оттеснил один из церемониймейстеров, пожилой мужчина в роскошном черном пальто. Китаец пулей промчался мимо женщин-полицейских, которые не то что арестовать, даже разглядеть его не успели.

– Что это было? – пожали они плечами.

– Джентльмен пробрался внутрь ратуши и спрятался в коридоре, – пояснил церемониймейстер. – Мой коллега считает, что он собирался протестовать против китайца Мо Яня (нобелевский лауреат по литературе. – Ред.). Как некрасиво! И куда только смотрит служба безопасности!

– Ну и хорошо, что его никто больше не видел, – снова пожали плечами полицейские.

Церемониймейстер тем временем стал встречать гостей. Те съезжались на черных «Мерседесах» или просто на такси. Причем самых непрезентабельных – и с шашками на крыше, и с рекламой на дверцах. За рулем сидели водители в джинсах, позади – ученые во фраках. Все это в общем неудивительно, потому что новоиспеченные обладатели Нобелевской премии – люди небогатые. Например, лауреат по физике Серж Арош признался мне, что премия, которую он разделит с коллегой Дэвидом Вайнлендом (8 млн крон, или примерно 33 млн рублей), будет весьма кстати – его дочь снимает квартиру в Париже и ей едва хватает денег на аренду.

Формулы назубок

Знаменитый Голубой зал ратуши, где проводится нобелевский банкет, на самом деле вовсе не голубой, а красный. Сто лет назад главному архитектору, выбравшему голубой цвет для отделки стен, так понравилась игра света на красном кирпиче, что он оставил все как есть – и на стенах, и в документах. Поэтому красный зал и называется Голубым.

И очень-очень тесным. Лауреаты за столами сидели плечом к плечу – выйти в туалет, не потревожив соседа, было невозможно. Анника Понтикис, одна из организаторов церемонии, шепнула мне, что в этом году из-за кризиса комитету пришлось серьезно экономить: букеты на столах «разбавили» листьями. Листьев было гораздо больше, чем цветов, и в комитете по этому поводу серьезно переживали.

Но прежде, чем лауреаты попадают за столы, им приходится пройти испытание. На пути в Голубой зал есть лестница, перед которой высоко на стене выгравирована звезда – символ ратуши. Подниматься нужно, глядя на нее – ни в коем случае не под ноги. Многим удается с трудом: Элвин Рот, лауреат по экономике, признался мне, что из-за плохого зрения споткнулся и чуть не упал. А вот король Швеции Карл XVI Густав и королева Сильвия справляются с этим легко – видно, что не первый раз. Королевская чета, кстати, от остальных отличалась несильно, несмотря на драгоценности Сильвии, – оба вели себя просто, много смеялись. Добродушный старик Карл Густав, хоть он и Шестнадцатый, больше походит на премьер-министра, чем на короля.

Венценосные особы посадили рядом с собой лауреатов по физике. Традиция такая – каждому члену королевской семьи за столом для беседы в течение всего вечера достается один из награжденных. В этот раз кронпринцесса Виктория с мужем сидели рядом с супругами Кобилками. Младшим детям короля, принцессе Мадлен и принцу Карлу Филиппу, «достался» лауреат по медицине Яманака.

Физикам тут особый почет – именно эту науку первой отметил Альфред Нобель и именно лауреаты премии по физике всегда сидят рядом с правящей четой.

– Бедная королева! – вздохнул один из устроителей церемонии. – Весь вечер приходится говорить о физике!

– А о другом нельзя? – удивилась я.

– Что вы! Королева должна показывать, что физика ей глубоко интересна, что она знает все процессы, законы и формулы. И понимает, в чем смысл работы лауреата.

Дэвид Вайнленд перед банкетом пытался и мне объяснить свою теорию. Я поняла только то, что его квантовые компьютеры произведут настоящую революцию в мире техники, но не смогут заменить современные ноутбуки. Почему не смогут – не поняла, но мне, в отличие от королевы, не обязательно.

А вот самый обсуждаемый из лауреатов, Мо Янь, говорить мог только с женой и послом Китая в Швеции – никакого языка, кроме родного, он не знает. Но Мо Янь был не в обиде – весь вечер улыбался, молчал и ел.

Танцуют не все

Насчет еды, кстати, врут: кормят на нобелевском банкете вкусно. Все ели с энтузиазмом, достойным Общества чистых тарелок. А вот порции действительно крошечные. На закуску подавали маринованную рыбу (некий арктический голец) с икрой, цветной капустой и майонезом. На горячее – жареного фазана с лисичками, пюре и грушами в винном соусе. На десерт – традиционно мороженое, в этот раз вишневое с фисташками. И всё!

При таком минимализме не до критики – все съешь и добавку попросишь, которой, кстати, не дают. В изобилии были только вино, коньяк, ликеры и минералка. На все застолье отвели три часа, после чего распорядитель объявил: пора наверх – танцевать. Некоторые и десерт доесть не успели, так увлеклись научными беседами. В верхней зале, где предлагалось вальсировать, было еще теснее. Тем не менее танцевали все, включая короля и королеву. Лауреаты через тур менялись женами, муж кронпринцессы пригласил на танец ее сестру. Вообще, это был редчайший случай, когда на балу гораздо больше мужчин, чем женщин. Да каких – умнейших в мире! Правда, гранит науки несколько отбил у них танцевальные способности.

Немногочисленные дамы отрывались сами под хиты знаменитых шведских музыкантов. Я все искала площадку, куда их могли запихнуть (ну не могут же нобелевских лауреатов оставить без живой музыки!), и только к концу вечера поняла, что музыка – из колонок. Видимо, экономили не только на цветах.

Что до лауреатов, то они оказались милейшими людьми, готовыми объяснять свои нобелевские теории даже тем, кто в науках не очень. Они были скромны, добры, просты и доступны и вполне могли бы получить Нобелевскую премию в области человеческого достоинства, если бы таковая была.

Стокгольм – Москва

P.S. Насчет ларьков с хот-догами: никто туда не ходил. Их в округе вообще нет – я честно обошла после банкета весь район ратуши и проверила. Есть супермаркет, но он закрывается в полночь, а первые гости нобелевского банкета покидают ратушу лишь к двум часам ночи.

Читайте также