Максим Шевченко: Российские спецслужбы могут сделать радикалов из самого мирного народа
Меджлис крымских татар и "Фонд "Крым" выехали из своего помещения в Симферополе после обысков и арестов имущества. МИД России назвал эти меры законными
Меджлис крымских татар и "Фонд "Крым" выехали из своего помещения в Симферополе после обысков и арестов имущества. МИД России назвал эти меры законными, тем более что в офисе Меджлиса нашли "экстремистскую литературу, документы и огнестрельное оружие". В ведомстве назвали нарушением и то, что в числе учредителей "Фонда "Крым" был лидер крымских татар Мустафа Джемилев, которому ранее на 5 лет закрыли въезд на полуостров. При этом министр иностранных дел РФ Сергей Лавров утверждает, что "никто никакой депортации крымских татар не планирует".
К чему приведут подобные меры власти в отношении организаций крымских татар, "Собеседнику" рассказал член СПЧ при президенте РФ, журналист и политолог Максим Шевченко.
– Помимо ситуации с Меджлисом, обыски проводились и в мечети, школах, закрыли крымскотатарскую библиотеку. С чем связаны все эти действия?
– Во-первых, с позициями лидера крымских татар Джемилева, во-вторых, с отсутствием у власти опыта разрешения подобных ситуаций. В конечном итоге вся стратегия системы сводится к одному: если ударить человека по голове обухом, он потеряет сознание и проблема решится. Это уже рефлекторная реакция, система не умеет действовать по-другому. Это выражается во всем, начиная от недопущения Джемилева на родину до нынешних обысков. Но подобные действия не купируют конфликт, а выводят крымскотатарскую тему из внутренней плоскости в сферу международной борьбы за права человека. А Джемилев и Меджлис становятся символами этой борьбы.
– Вы сказали, что тут есть ответственность и самого Джемилева.
– При всем уважении к Мустафе-бею, он уже не борец за справедливость, а политик, занявший откровенно бескомпромиссную позицию, в том числе, по ситуации на юго-востоке. И он заинтересован в том, чтобы репрессии против него становились все жестче, масштабнее. Это придает ему авторитет борца. Учитывая его прошлое, он знает систему очень хорошо, понимает, что из всех умных и тонких вариантов, она выберет самый жесткий и прямолинейный. И система играет ему на руку.
- Если бы его не "отлучили" от Крыма, он был бы в менее выгодной позиции?
- Конечно. Политик в эмиграции – орел. Только выступай себе и выступай, ничего делать не нужно. А когда работаешь "на земле", надо договариваться, решать вопросы, идти к премьеру Аксенову, нравится он тебе или нет, ехать в Москву. Будучи в Симферополе, он был бы втянут в переговоры по поводу насущных проблем своего народа.
– Эти проблемы могли бы решить российские власти?
– Власть могла бы сделать крымских татар своей главной опорой на полуострове. Для этого достаточно решить три вопроса: земельный, языковой и политический. Официально их обещают снять. Но когда доходит до реализации... "Земельная амнистия? Извините, в Крыму все поделено". Начав решать проблему, можно поссориться с Аксеновым, Константиновым, другими членами Партии регионов, что набежали теперь в "ЕР".
Ввести в школах изучение крымскотатарского языка по желанию – чего проще! И Путин признал, что это госязык Крыма. Но «на земле» уже было столько разговоров про русских в Крыму, столько замеров, по которым "русский национализм" доминирует на полуострове.
Третий вопрос – участие крымских татар в политической жизни должно воплощаться не какими-то вице-премьерами, а на уровне муниципалитетов. Можно было бы договориться с людьми, отгородив их от политической деятельности Меджлиса, замкнуть на земные проблемы. Но увы, и тут все прикормлено. Последних крымских татар поснимали с таких должностей.
- Все это может привести к радикализации крымских татар?
– Крым из достаточно спокойной территории может стать зоной перманентной нестабильности. Не исключено, что и с элементами террористической деятельности. Спецслужбы могут из самого мирного народа сделать радикалов. ФСБ по своей линии, МВД, ГРУ – по своим. К одному крымскотатарскому активисту приходят офицеры из разных управлений, вербуют, запугивают. Одновременно устраивают маски-шоу в детских медресе. Радикализация неизбежна.
– Как Вы видите дальнейшее развитие ситуации?
– Будут давить и давить, пока половина крымских татар не уедет заграницу, создав заграничное бюро Меджлиса, с поддержкой зарубежных фондов и международным влиянием. Для спецслужб откроется поле деятельности: офицеры будут бегать по Крыму, выискивая шпионов, зарабатывая медали – тысячи сотрудников, миллионные бюджеты. А между молотом спецслужб и наковальней политиканства останется крымскотатарский народ, доверие которого властям вернуть будет крайне сложно. Их внешнюю вежливость силовики воспринимают как слабость. Но крымские татары давно ничего не боятся, после того, что с ними сделал Сталин. Своей вежливой лукавинкой они подразумевают совсем другое: "Мы вас видим насквозь, такие, как вы, нам известны с 1944 года, вы приходите и уходите, а наш народ остается". И так думает подавляющее большинство крымских татар. Их, по большому счету, не интересуют ни Киев, ни Вашингтон, ни Москва. А только проблемы их народа, которые не решаются до сих пор.
