Вирусолог Щелканов: Через 2-3 недели COVID-19 в России может пойти на спад
Когда снимут режим самизоляции, защищают ли нас от вируса прививки от туберкулеза — отвечает профессор Михаил Щелканов
Жители большинства регионов России переживают все более жесткие ограничения. Приносит ли это результат? Когда закончится режим «самоизоляции»? Что нового узнали ученые о COVID-19? Правда ли, что прививки от туберкулеза, которые в советское время делали всем поголовно, помогают странам бывшего СССР и соцлагеря переживать новый вирус с меньшими потерями?
Sobesednik.ru задал эти насущные вопросы Михаилу Щелканову, доктору биологических наук, руководителю Международного научно-образовательного Центра биологической безопасности Дальневосточного федерального университета, заведующему лабораторией вирусологии ФНЦ Биоразнообразия ДВО РАН.
COVID-19 и его облако
– Что нового ученые узнали про COVID-19 за последнее время?
– По сравнению с январем, когда китайские коллеги представили геном вируса в распоряжение международного сообщества, мы узнали несколько важных вещей.
Сегодня, к примеру, мы знаем, что циркулирует несколько генетических вариантов этого вируса. Однако различия в эпидемической картине разных стран объясняются не генетическим разнообразием возбудителя, а готовностью или неготовностью национальных систем обеспечения биологической безопасности к осуществлению адекватных противоэпидемических мероприятий. Типичный пример: в Германии и Италии циркулирует один и тот же штамм SARS-CoV-2, этиологического агента COVID-19, а заболеваемость и летальность разнятся весьма существенно.
– Что значит «разные варианты вируса»?
– Любой вирус никогда не существует в форме одного варианта. Это всегда облако вариантов. Даже в одной клетке, не говоря уж об одном организме или каком-то регионе страны, или разных странах.
Это облако – единственная возможность выжить для любого вируса, особенно РНК-содержащего (а SARS-CoV-2 – как раз РНК-содержащий). Если вирус не будет меняться, он погибнет. Поэтому любой вирус всегда существует в виде облака вариантов, из которого под действием тех или иных условий селектируются те варианты, которые имеют преимущества в данной ситуации.
– То есть российское облако отличается от, скажем, итальянского?
– Нет, конечно. Повторяю: в любой клетке существует несколько генетических вариантов любого вируса. Сейчас вирусологи изучают генетическое разнообразие SARS-CoV-2 не для того, чтобы объяснить повышенную летальность в отдельных странах, а для того, чтобы лучше понять среднесрочную эволюцию этого вируса, направления его адаптации к человеческой популяции.
– А про COVID-19 не забыли?
– Самое ценное в сложившейся ситуации – клиницисты уже получили ценнейший опыт лечения COVID-19. Отрабатываются схемы, и мы видим, что, скажем, в той же Германии – прекрасные результаты. Да и в России они тоже неплохие. К тому же у нас строятся госпитали, которые намного лучше китайских.
– Чем?
– Во-первых, они боксируемые, в отличие от китайских. Во-вторых, будут работать много лет и после окончания этой пандемии.
В свое время Китай, создавая свою систему биологической безопасности, творчески переосмыслил опыт СССР. Сейчас Россия переосмысливает опыт Китая в борьбе с COVID-19. И я считаю, действует более эффективно: Китаю надо было затыкать дырки, что называется, «с колёс», а нам можно позволить себе стратегический подход к решению проблемы. И этот подход будет и потом приносить пользу.
Убивает ли вирус лёгкие человека?
– Сейчас многие говорят, что у переболевшего коронавирусом человека необратимые последствия в легких...
– SARS-CoV-2 действительно обладает способностью поражать некоторые типы альвеоцитов, но это не означает, что этот вирус обладает некой экстраординарной способностью «убивать» лёгкие человека.
Любая пневмония – это очень нехорошо для легких. И после любой пневмонии, особенно первичной вирусной, легкие функционируют не так хорошо, как до нее. Но легкие способны восстанавливаться – у кого-то лучше, у кого-то хуже. И чем человек моложе и здоровее, тем больше шансов у него быстрее и качественнее их восстановить. Вообще, любая пневмония – это всегда тяжело и болезненно. В том числе и в смысле восстановления.
– Австралийские ученые выдвинули гипотезу, что Россия, страны бывшего СССР и соцлагеря легче переносят коронавирус, поскольку тут в свое время шла поголовная вакцинация против туберкулеза. Такое возможно?
– Возможно все. Нечто подобное и про АКДС говорят – это комплексная прививка, которую и сейчас делают сразу после рождения, еще в роддоме. Можно сколько угодно делать предположений. Но научно-обоснованных оснований для таких заявлений пока нет.
Кстати, у нас национальный календарь прививок – один из лучших в мире. Хотя сейчас принято ругать все, что есть в России. Но не надо путать причину и следствие: у нас хорошо выполняется календарь прививок, потому что правильно организована система обеспечения биологической безопасности (благодаря которой у нас такая хорошая эпидемическая ситуация в стране). А не наоборот.
– Но сегодня многие люди отказываются от прививок.
– В любом обществе хватает маргиналов, к сожалению...
Переболел или нет?
– Есть версия, что те бронхиты и пневмонии, всплеск которых был в России с осени прошлого года, и был как раз первым наплывом коронавируса. А сейчас большинство уже переболели, и им не страшно.
– Пока это фейк – научно обоснованные данные на этот счёт отсутствуют. Нужно ориентироваться только на подтвержденные данные. И не надо думать, что в масштабах страны можно скрыть ту или иную ситуацию.
– Вдруг все же это был коронавирус? Можно ли выявить с помощью анализа, что ты уже переболел COVID-19.
– Можно. По наличию специфических антител. Сейчас в Роспотребнадзоре как раз разрабатываются такие тест-системы. Эти иммуноферментные системы созданы для ретроспективного анализа эпидемической ситуации.
Когда на волю?
– Уже неделю страна живет в режиме ограничений. Но ежедневно выявляют всё новые и новые случаи заражения COVID-19. Есть ли хотя бы приблизительное понимание: сколько еще все это продлится?
– Тут никакие математические расчёты не помогают. Здесь требуется понимание эпидемической ситуации в целом. Пока тезис прежний: в России главным образом завозные случаи и небольшие, в масштабах семей и друзей, вспышки. Все это быстро локализуется. Вирус не вышел на улицы и не начал диффузное распространение по человеческой популяции.
Но россияне продолжают возвращаться из-за рубежа. Кто-то приедет инфицированным, от этого никуда не деться. Пока система справляется.
Мы сумели добиться двух принципиальных вещей. Первое. На два-три месяца отложить приход вот этого диффузного процесса, когда вирус начнёт гулять по улицам. Второе. Нам удается локализовать завозные случаи.
– Каков порог?
– Если мы перевалим через отметку в 10-15 тысяч завозных случаев, системе будет крайне сложно локализовать их в малой окрестности, и тогда появится реальная опасность того, что мы все-таки выпустим COVID-19 на оперативный простор. Но пока мы до этого уровня еще не дошли. К тому же создали стратегические запасы медикаментов и медоборудования. А, главное, сумели присмотреться к опыту других европейских стран.
– Судя по тому, что мы помогаем Италии, а не Италия нам, едва ли этот опыт так уж ценен.
– Нет, наши специалисты приобретают там опыт непосредственно в очаге. А это дорогого стоит. И я вас уверяю, что этот опыт транслируют чуть ли не в режиме реального времени на территорию РФ. Это важно для того, чтобы здесь мы смогли сработать как можно более эффективно.
На сегодня Россия справляется лучше всех стран. Я могу это утверждать со всей ответственностью.
– Когда же все-таки можно будет вернуться к нормальной жизни?
– Прогнозы – дело неблагодарное. Мы сейчас подходим к эпидемическому пику только потому, что у коронавируса имеется инкубационный период. То есть мы сейчас являемся заложниками ситуации двухнедельной давности.
Если все будет оставаться в текущем графике, то через две-три недели все должно пойти на спад. Конечно, если из-за рубежа не прорвется новый всплеск эпидемии вместе с возвращающимися россиянами...
