Трагедия звезды "Кавказской пленницы"

Популярного актера Михаила Глузского, сыгравшего больше 150 ролей, нет с нами уже 11 лет, но его по-прежнему любят, помнят как человека интеллигентного и высоконравственного. Но порой он был откровенным хулиганом и задирой. Актер всегда говорил правду, и это поссорило его со многими режиссерами. У него был сложный характер, но своей профессии он отдал себя без остатка.

Если бы кто-нибудь встретил будущего актера в 30-х годах на улицах шумной Москвы, наверняка не узнал бы! На голове – огромный чуб, вошедший в моду свободный пиджак, «раскачивающаяся» походка… Мише очень хотелось быть модным. Он был первым хулиганом и заводилой на Басманной, где они жили с мамой и сестрой. Отец умер от тифа, мать день и ночь работала, следить за мальчиком было некому, и он проказничал до тех пор, пока его не исключили из школы.

Последней каплей стал… ирокез, скрепленный репейным маслом. Мишу выставили! После этого, с трудом вернувшись в школу через мольбы и уговоры, Глузский остепенился, а потом поступил в Школу киноактера при киностудии «Мосфильм». Это и есть будущий ВГИК. Здесь Михаила оценили за талант и искрометный юмор, но с трудом выносили его бесконечные выходки. В конце 30-х нравы были строгие, комсомол следил за тем, как одевается молодежь, где проводит свободное время.

– Я же слыл страшным пижоном: брюки носил широченные – это было модно задолго до «стиляжных» дудочек, полы штанинами подметал, – вспоминал Глузский. – Вообще, был совершенно антиобщественным элементом: ни комсомольцем, ни членом партии так и не стал и даже пионерство проскочил… Несколько раз меня отчисляли за злостное нарушение дисциплины.

Еще до войны Михаил успел сняться в нескольких фильмах – «Девушка с характером», «Минин и Пожарский», «Салават Юлаев». В 1940 году его приняли на студию «Мосфильм», и тут – война… Глузский рвется на фронт, его зачисляют во фронтовую бригаду, которая едет на передовую. Считалось, что артисты тогда тоже «воевали». Они точно так же ездили под бомбежками, ночевали в поле… И по 15–20 концертов в день, для каждой роты, уходящей под пули, иногда даже для одного-единственного летчика, отобранного для смертельного задания… Война изменила Глузского, в 1945 году он вернулся в Москву совсем другим – понял цену человеческой жизни. Глузского пригласили в Театр киноактера, где он создал много незабываемых образов, но все-таки больше ему нравилось кино. Не отказывался даже от эпизодов!

Например, играл есаула в фильме «Тихий Дон», навлекая на себя праведный гнев зрителей. Отрицательных ролей он не боялся.

Но как это обычно бывает, «выстрелила» небольшая роль в комедии. В «Кавказской пленнице» Глузский играл администратора гостиницы, предоставляющего Шурику тосты и выпивку. После этого его начали узнавать на улице и наливать. Что сильно раздражало актера, ведь пьянство он ненавидел и не прощал это никому. Если от коллеги пахло на репетиции спиртным, он отказывался с ним работать. Но зато в последний день съемок не изменял традиции – накрывал на всех! Велик был список режиссеров, с которыми Глузский не разговаривал и даже не здоровался. Всему виной было его неумение прощать безответственность.

– Бывало, отца приглашали на пробы, хвалили, даже утверждали на роль, а потом выяснялось, что играет другой, – вспоминает сын актера. – Папа объяснял: «Ну, пусть бы позвонил, по-хорошему все рассказал, но ставить точку, не сказав ни слова, непозволительно!» И если когда-нибудь этот режиссер снова к нему обращался, он говорил: «А помнишь?.. До свидания!»

При этом сам Глузский был щепетилен в отношениях с коллегами. Если его просили озвучить роль другого, он звонил тому человеку до десяти раз: вы точно не против, чтобы я озвучивал вашу роль? Все было перемешано в характере этого человека. Интеллигентность, неумение «пробиваться» и в то же время – напористость и даже наглость в отчаянных ситуациях. Например, когда однажды он, закоренелый холостяк, понял, что любит замужнюю женщину, без сомнений взял ее за руку и увел от мужа. Зато потом они прожили вместе полвека, родились двое детей. Глузский был однолюбом, хотя и производил впечатление сердцееда. Однажды над ним подшутили олигархи, пригласили на застолье стриптизерш, которые стали приставать к Михаилу Андреевичу. Он что-то прошептал девушке на ушко, и она удалилась. «Что вы ей сказали?» – «Спросил, знает ли ее мать о том, чем она тут занимается».

В 90-е годы, как и у всех, работы у Глузского было мало, семья жила так бедно, что нечего стало есть. Тогда Глузский пошел на отчаянный шаг – подписал контракт с Германией и уехал с семьей туда. Но через полгода вернулся – не смог на чужбине… К счастью, его пригласили работать в «Школу современной пьесы». Там его считали патриархом, молодежь смотрела ему в рот. А Михаил Андреевич оставался в душе все таким же хулиганом, его шутки цитировались в театре.

Однако иногда лицо актера становилось грустным, он предчувствовал свой уход и говорил:

– С нашего курса осталось в живых двое, мне уже почти 83 года, невольно проскакивает мысль: «Недолго осталось…»
Но до 83 лет актер не дожил, его не стало 15 июня 2001 года. Весь апрель актер лежал дома больной, с высокой температурой, потом вдруг огорошил родных: «Сегодня воскресенье, в театр придет много людей, надо выйти на сцену!» Спектакль Глузский отыграл, но после этого сразу оказался в больнице. На следующий день Михаилу Андреевичу ампутировали ногу, после чего отказали легкие, он был подключен к аппарату искусственного дыхания. Понимая, что уходит, Глузский ничего не говорил родным, только цитировал свои любимые строчки поэта Межирова:

Так что слишком и очень
не сходите с ума,
Если кончилась осень
и настала зима.

Читайте также

Неизвестный Гайдай. Тайны биографии знаменитого кинорежиссера

Вокруг фильма "Кавказская пленница-2" разгорается крупный скандал