Отар Кушанашвили: Эвелина Блёданс и ее любимые мужчины
Как-то Скорсезе, увольняя сотрудника, ударившего женщину на съемочной площадке, сказал: «Сначала я думал, что вы не в себе, но на деле все гораздо хуже: вы просто жестоки». К чему это я? Сейчас поймете
Как-то Скорсезе, увольняя сотрудника, ударившего женщину на съемочной площадке, сказал: «Сначала я думал, что вы не в себе, но на деле все гораздо хуже: вы просто жестоки». К чему это я? Сейчас поймете…
Я – парень, придерживающийся принципа транспарентной политики (вдруг кто не знает?), поэтому скажу начистоту: мне никогда не нравилась Эвелина Блёданс, и это было более чем взаимно. Мы работали вместе на одном канале, она была красива, я – глуп, она казалась мне напыщенной дурой, я ей – индюком.
Много лет спустя мы встретились в аэропорту. Она была с мужем, Сашей Семиным, и мы, смеясь, в том числе над прошлым, разглядывали внешние изменения, произошедшие за целую жизнь: я с восхищением, она с состраданием. Она была на сносях, ездила на съемки, но выглядела сногсшибательно.
Позже она разрешилась от бремени, и я хочу воспеть ей с мужем оду, потому что подробности этой истории велят мне непременно это сделать. Истории, в которой муж с женой повели себя наидостойнейшим образом.
Уже во время встречи со мной пара знала, что у нее родится ребенок с синдромом Дауна. Перед лицом такой новости теряются 99 человек из 100, оглушенные. Многие понимают такую ситуацию, как ствол, приставленный к виску, и не знаю, может быть, даже 80 процентов детей, родившихся у нас с синдромом Дауна, становятся жертвами приговора, серьезного, как сердечный приступ: от них отказываются, сдают в интернаты.
Но Эвелина со своим мужем Сашей буквально пришли в бешенство, когда врачи предложили им такой способ избавления от больного ребенка: «Мы скорее избавимся от врача, ляпнувшего такое!»
Семин, отличный русский парень, отчетливо сознает, что для легиона ребенок с таким диагнозом – это мерзкая гарантия того, что он вырастет воплощенной посредственностью, но при этом иначе как «чудом с большой буквы» сына не называет и предлагает поменять паскудное слово на «НЕпосредственность».
…Мы сидим с любящим отцом и гордой красивой матерью в бориспольском аэропорту, семь утра, утро доброе, солнечное, и я спокоен за маленького Семина, нет у него никакого синдрома, а есть папа и мама…
