Сергей Жорин: Мне жаль Сергея Безрукова

Статья 129 «Клевета» c подачи депутатов вернулась в Уголовный кодекс, и теперь за ее нарушение можно получить реальный срок

Статья 129 «Клевета» c подачи депутатов вернулась в Уголовный кодекс, и теперь за ее нарушение можно получить реальный срок. После принятия закона многие знаменитости поспешили с исками в суды, чтобы привлечь журналистов к ответственности. Стоит ли звездам подавать иски на СМИ и как избежать судебных тяжб? Об этом мы поговорили с известным адвокатом Сергеем Жориным.

Суды могут плохо кончиться

– Юристы читают прессу, а затем предлагают знаменитостям подавать в суд на то или иное издание. Похоже, в стране появился новый вид бизнеса?

– Юристы, предлагающие звездам заработать на судах с прессой, подставляют их. Звезды не понимают, что истории с судами могут плохо для них закончиться. Они испортят отношения со СМИ, наживут себе проблем, проиграют и потом будут компенсировать изданию судебные издержки. Так было с певицей Мариной Максимовой (настоящее имя певицы Максим. – Ред.). Крупное издание опубликовало интервью с ее бывшим продюсером. Ей оно показалось нелицеприятным. Певица подала в суд на газету. Редакция обратилась ко мне за адвокатской помощью. Суд Максимова проиграла. Помимо этого, девушку заставили выплатить компенсацию изданию за судебные издержки – 50 тысяч рублей.

– Как к подобным искам относятся судьи?

– Надеюсь, беспристрастно. Но звездам, прежде чем идти в суд, надо понять, что является порочащей информацией, за которую публичный человек хочет наказать издание. Елене Ваенге, например, не нравилось, когда писали о ее беременности… Что в этом порочащего? Ведь она и сама своего положения не скрывала. Если папарацци залез в твою личную жизнь через форточку, с этим можно разобраться, но если ты открыто выпиваешь на общественном мероприятии, будь готов увидеть свои снимки в газете.

Я посмотрел иски, поданные в последнее время, многие из них неправомерны. Кроме Ваенги, в суд обратились Наташа Королёва, Юлия Проскурякова, Сергей Безруков. Про Безрукова вышла, на мой взгляд, безобидная статья. Актер рассказал, что испытывает странные ощущения, когда целуется в кадре с женщиной. Безруков может проиграть суд. Мне его жаль. Он никогда не лез ни в какие скандалы…

– По-вашему, подобные суды могут повлиять на то, что журналисты перестанут писать о тех, кто по любому поводу строчит иски?

– Перевернет ли закон о клевете медиапространство, сказать сложно. Самих публичных людей можно разделить на три категории. К первой относятся знаменитости, которым неважно, что о них пишут, лишь бы их фамилию правильно указывали. Вторая категория – те, которым хочется, чтобы о них писали, но им не все равно, что будет написано. Третья – лица, которые вообще ничего о себе читать не хотят. Например, Юрий Антонов искренне не хочет никаких упоминаний в СМИ. А вот нагламуренные люди с раздутым пиаром смертельно боятся информационного вакуума. Журналистам надо понимать, к какой категории относятся их персонажи. Это обезопасит от неприятностей.

Защищать лучше, чем нападать

– Если говорить о вашей практике, чем заканчиваются тяжбы со звездами?

– В основном соглашениями о примирении. Хотя и не все. Поклонница Никаса Сафронова Мэри, например, обвинила его в изнасиловании. Я защищал Сафронова и отсудил почти миллион рублей.

Или взять Бари Алибасова, которого сложно вывести из себя. Но и он не выдержал, когда его оскорбили по национальному признаку. В одном из интернет-блогов Бари Каримовича назвали татарско-казахским гастарбайтером…

Я бы и сам с большим удовольствием защищал людей, обвиняемых в клевете, чем нападал на них. Инструментария для защиты прессы больше, чем для нападения на нее. Журналисты находятся в более приоритетной ситуации, чем герои их публикаций. Когда журналист становится объектом судебного преследования, другие СМИ стараются повлиять, чтобы решение суда было вынесено в пользу коллеги.

Несколько лет назад ко мне обратился продюсер Иосиф Пригожин. Он рассказал, что музыкальный критик Николай Фандеев высказывает о Валерии не конструктивную критику ее творчества, а пишет гадости о ее внешности. Иосиф просил журналиста не делать этого, даже как-то ударил его, но тот не унимался. Мы стали готовить судебный процесс. Ваши коллеги встали на защиту Фандеева, хотя объективно понимали, что тот не прав. Многие знакомые журналисты уговаривали меня не заниматься этим делом, но суд состоялся. Мы выиграли беспрецедентную сумму – 1 млн 700 тысяч рублей.

– Вряд ли подобная война идет на пользу и тем, и другим…

– Мне удается находить компромиссы с журналистами. Публичные люди должны выстраивать отношения со СМИ. Важно понимать, что можно выиграть судебный процесс, но проиграть информационную войну. Это плохо. Я не берусь судить этих людей, но есть дела, в которых я бы поступил по-другому. На месте Валерия Меладзе, например, не стал бы возбуждать уголовное дело. Валерию Шотаевичу и журналистке Жене Гусевой уместно пожать друг другу руки. Показывать, кто сильнее в этой ситуации, неверно. Можно к этой девочке относиться как угодно, но Жене грозит тюремный срок. Надо задаться вопросом: а насколько это наказание соразмерно тому, что она сделала?

– А как у вас складываются отношения с коллегами?

– Отлично, когда нет взаимных оскорблений. У нас хорошие отношения с Вадимом Прохоровым, адвокатом Бориса Немцова. Да и с Немцовым нет противостояния. Я защищал движение «Наши», с которым судился Немцов. А в этом году представлял интересы блоггера Максима Перевалова. С Переваловым у Немцова произошел инцидент в аэропорту Домодедово. Было возбуждено уголовное дело. В итоге его закрыли. С адвокатом Александром Добровинским мы встречались в суде по делу Яблоковой – Киркорова. Я был бы рад, если бы Добровинский защищал Меладзе. Он профессиональный человек, не позволяющий себе личных оскорблений. В суде нет ничего личного. Там не надо криком выяснять отношения.

– Сергей, конфликт Марины Яблоковой с Филиппом Киркоровым стал для вас трамплином в известность. Вы сами предложили избитой девушке свои услуги?

– Нет, Марина обратилась ко мне по совету наших общих институтских друзей. До этого я уже общался в среде шоубизнеса, был знаком с Бари Алибасовым, Иосифом Пригожиным, вел процесс по делу Ольги Коняхиной, директора Софии Ротару. Известность я получил в политических судебных процессах. У меня даже был ярлык «кремлевского адвоката», поскольку я сопровождал в суде ряд чиновников высокого московского и федерального уровня. Никакого отношения к Кремлю не имею, как не имею и ярко выраженной политической окраски.

Просто на политических процессах юристы более сильные. Эту школу я прошел, когда судился с различными оппозиционными СМИ. Несколько лет назад я выступал в суде на стороне теперь уже бывшего главы Росмолодежи Василия Якеменко. Журналист «Коммерсанта» Кашин, избитый в ноябре 2010 года, возложил ответственность за свое избиение на Василия. Галерист Марат Гельман поддержал Кашина, написав в своем блоге, что не сомневается в причастности Якеменко к избиению Кашина. В итоге суд взыскал с Гельмана 100 тысяч рублей.

– Но популярности вы добились благодаря звездным судам. Вам нужна слава?

– Двигателем любого дела является реклама. Лучшая реклама для адвоката – это выигранные им дела. Защита звезд тем и приятна, что ты сразу становишься известным. Но здесь тоже есть риск. О твоей победе в суде, где фигурирует медийное лицо, мгновенно узнают все, но и о поражении тоже будет известно всем.

Стараюсь находить компромисс

– Десять лет вы возглавляете свою коллегию адвокатов. Помимо дел со светскими персонажами, чем еще занимаетесь?

– Арбитражный суд – мое любимое занятие. Я разрешаю споры между юридическими лицами, налоговые споры. Подобные дела занимают 80 процентов моего рабочего времени и приносят мне основные деньги. На судебных процессах со знаменитостями я не зарабатываю больших денег, но это дает мне удовлетворение. Для меня это как игра в шахматы. Мне нравится поиск нестандартных решений.

– Приходилось ли вам защищать человека, который вам лично неприятен?

– Не берусь за такие дела, советую этому человеку другого специалиста. К счастью, не так много людей, к которым испытываю неприязнь. Я достаточно терпимый человек.

– Как и когда вы решили стать адвокатом?

– В институт сначала поступил на инженерный факультет, но вскоре понял, что это не для меня. Через год сделал выбор в пользу юриспруденции. Здесь не было математики. Но до третьего курса был уверен, что не буду работать по специальности. Чем я только не занимался в студенчестве! Работал в страховой компании, расклеивал какие-то объявления, распространял газеты, даже барменом был! Но однажды, когда остался без работы, решил пойти помощником юриста. Пришел в юрфирму и уже через полгода понял, что ничем больше заниматься не хочу. Чтобы стать профессионалом, надо своим делом фанатеть, думать о работе 24 часа в сутки. Не представляю, чтобы я вечером пришел домой и забыл о своих делах. Мысли приходят и вечером за ужином, и утром за завтраком, и когда смотришь кино.

– А вы сами умеете прощать?

– Да. Нужно прощать и идти дальше. Я стараюсь во всем находить компромисс и до последнего борюсь за нормальные отношения.

НАША СПРАВКА

Сергей Жорин (на фото) родился 5 июня 1976 года в Москве. Окончил юрфак Московского государственного индустриального университета, Российский институт государственных регистраторов при Минюсте РФ.

Кандидат юридических наук. Председатель президиума московской коллегии адвокатов «Аннэксус». Главный редактор журнала «Кодекс чести».