Как русский рок воевал с КГБ?
25 лет назад в Зеленом театре подмосковного Подольска прошел трехдневный рок-фестиваль, который нарекли «советским Вудстоком». Как удалось провести этот фестиваль не просто под носом, а с разрешения комсомола и под наблюдением КГБ, его участники до сих пор, кажется, не понимают
25 лет назад в Зеленом театре подмосковного Подольска прошел трехдневный рок-фестиваль, который нарекли «советским Вудстоком». Ничего подобного в СССР раньше не видели: с официальной сцены в парке, где отдыхали трудящиеся промышленного города, пели абсолютно крамольные песни. Как удалось провести этот фестиваль не просто под носом, а с разрешения комсомола и под наблюдением КГБ, его участники до сих пор, кажется, не понимают.
«Заводская самодеятельность»
В Подольске выступали более двух десятков групп со всей страны, в числе которых были «Бригада С» , «Наутилус Помпилиус», «Зоопарк», «Калинов мост», «Телевизор», «Настя», «ДДТ». Должна была играть и «Алиса», но Константина Кинчева жена увезла на отдых на Северный Кавказ – посчитала, что не стоит менять планы из-за подольского фестиваля.
Вдохновителями феста были президент подольского рок-клуба Петр Колупаев; будущий создатель «Кинотавра», а тогда зам. директора подольского парка культуры Марк Рудинштейн; «подпольный менеджер» Наталья Комарова; а также подпольный советский – уместнее сказать «антисоветский» – музыкальный журналист Сергей Гурьев.
– Такой фестиваль тогда объективно было провести нельзя: перестройка была еще в зачаточном состоянии, – вспоминает Сергей Гурьев, который был ведущим этого фестиваля. – Обком ВЛКСМ изначально все запретил, но Пит Колупаев развел комсомол в лучших традициях Остапа Бендера. Он пришел на прием к заместителю министра культуры РСФСР Нине Борисовне Жуковой, а она его, видимо, с кем-то спутала. Смотрит Нина Борисовна на состав участников, а там названия – «Цемент», «Телевизор». «Это что, заводская самодеятельность?» – спрашивает. «Да, да! А нам запретили!» – отвечает Пит. Замминистра позвонила в ВЛКСМ по селектору, и вопрос был решен. «Вы молодцы! – резюмировала она. – Не то что недавно какие-то «ДДТ» вытворяли в Уфе!» «ДДТ» были в этом списке в самом конце, чиновница просто не прочла его полностью. Даже не знаю, сняли ли ее потом, когда все выяснилось.
Нину Жукову никуда не уволили: она доработала в должности до 1992 года, после чего занялась общественной работой: в 1994-м стала заместителем главы Всемирного русского собора, возглавляемого Патриархом. Но кое-какие головы все-таки полетели.
– К моменту начала фестиваля и обком, и горком комсомола почуяли, что дело пахнет керосином, – продолжает Гурьев. – Группа «Алиби» пела антисоветчину против чинуш, «Облачный край» свою песню «Мать порядка» посвятил революции 1917 года. А когда на сцену вышел «Телевизор» с песнями «Твой папа фашист» и «Три-четыре гада», кто-то из агентов КГБ не выдержал, пошел за сцену, нашел рубильник и погасил свет.
В воскресенье к рубильнику уже была приставлена охрана фестиваля, но, с другой стороны, Егора Летова с его ненормативной лексикой решили не выпускать: «а то нас всех повяжут». И вот выходит в воскресенье новосибирская панк-группа «Бомж», поет «Я из диапазона УКВ, а ты из диапазона КГБ», потом «Объект насмешек» с откровенно антисоветской песней «Комсомольский билет». Гэбист уже не знал, что делать, подобрался к звукорежиссерскому пульту, предъявил книжечку, сказал, что сам будет рулить. В итоге он стал крутить все подряд и испоганил «Объекту насмешек» звук. Единственное, что удалось сделать комсомолу накануне фестиваля – включить в состав участников «Бригаду С», которая была по тем временам компромиссной группой. Они сыграли, в частности, песню «Бродяга» (Сергей Галанин играл на бас-гитаре, он был правой рукой Гарика Сукачева). А на «Наутилус» приехала съемочная бригада «Взгляда», их снимал Андрей Разбаш. Тем не менее директора театра после фестиваля уволили, а его заместитель Марк Рудинштейн занял его место. Хотя директор там вообще был ни при чем, эту идею Марк продвигал.
Звездный миг Рудинштейна
– Не совсем так, – поправляет коллегу-бунтаря Марк Рудинштейн. – Я был тогда заместителем директора парка культуры. Директора действительно уволили после этого, а на его место назначили нового человека, моего знакомого. И мы с ним разделили площадки: он стал руководить парком, а я возглавил театр, который превратился в центр досуга «Подмосковье» и из которого потом появился «Кинотавр». А вообще, тот подольский фестиваль – лучшее, что было в моей жизни!
– Лучше «Кинотавра»?
– Да, лучше! Тогда все это было запрещено, нас держали под дулами дивизии Дзержинского. Я рисковал и свободой, и жизнью. Тогда в течение трех дней по 5 тысяч зрителей приходили на каждый блок – утренний, дневной и вечерний. Я получил при этом огромное творческое удовлетворение. А вот удовлетворения от общения с музыкантами не было. Многие были вообще вне морали, с придурью такой. Ленинградские группы мы поселили в лучшем отеле Подольска, которым руководил мой друг. А они этот отель разгромили. Нет, стены оставили, конечно, но то, что было в номерах, уничтожили. Когда я туда приехал, друг спросил меня: «Ну, и кто за это все будет платить?» «Пушкин», – говорю (смеется).
Журналисты здорово попиарились на этом фестивале. Год спустя мы снова провели фестиваль, тоже приезжали «ДДТ», но едва половину зала собрали. У журналюг пропал интерес: не на чем было пиариться – все уже было можно.
Сукачев – посланник комсомола
– «Бригада С», в отличие от большинства групп, которые мы приглашали, была как бы подконтрольной группой, – рассказывает Гурьев, глядя на фотографию. – Она сначала входила в московскую рок-лабораторию, потом – в Центр Стаса Намина. А мы приглашали группы, которые входили, например, в новосибирский рок-клуб.
Внутри Москвы у нас с рок-лабораторией шла война: мы были неподконтрольны «органам». Однако подольский горком, думаю, вовсе не хотел противопоставить нашему беспределу что-то дистиллированное. Просто там знали, что есть такая отличная группа «Бригада С» – почему бы ее не пригласить на всесоюзный рок-фестиваль? Мы не противились этой инициативе: еще и «Бригада С» будет – ну и отлично!
– Честно говоря, точно не помню, как мы туда попали, – сказал «Собеседнику» Сергей Галанин. – Тогда многое делалось через комсомол. Но на самом фестивале было ощущение всеобщего братания – Москва, Питер, Свердловск, Новосибирск, Прибалтика... Помню, как выпивал с Майком Науменко. Самое интересное происходило не на сцене, а за кулисами. Жалко, что там никто не снимал. Однако ощущения чего-то исторического не было – ехали туда с радостью, но без трепета. Казалось, что так и надо, что обратной дороги уже нет, что впереди будут легкость и свобода, а страну ждут великие времена. Так и бывает по молодости.
Читайте также
