Счет Путина в банке, данные разведки: Орешкин объяснил суету Кремля перед саммитом России и США

Замглавы МИД РФ Сергей Рябков заявил на днях, что не исключает возможность присутствия министра иностранных дел России Сергея Лаврова на встрече Владимира Путина и Джо Байдена 16 июня в Женеве.

«Исхожу из того, что да. Но пока до конца не проведено согласование формата и состава (женевской встречи), – сказал дипломат. – Возможно, американцы те или иные позиции за последние часы сформулировали, и тогда мы их доработаем максимально оперативно, и какая-то ясность появится». Также Рябков не исключил, что в саммите примут участие послы РФ и США Анатолий Антонов и Джон Салливан. Что самое интересное, формат встречи – вещь в международной дипломатии первоочередная – до сих пор не определён.

Sobesednik.ru обсудил предстоящие переговоры президентов с политологом Дмитрием Орешкиным.

– Такие попытки «усилиться» и определенная суета Кремля говорят о том, что встреча будет сложной и нервной для российской стороны?

– Встреча будет, безусловно, нервной, сомнений нет. Инициатива-то американская. И у американцев есть обширный набор претензий, на который Путину будет трудно давать ответы. Понятно, что Путин может на равных обсуждать с Байденом проблемы ядерного баланса, стратегических сил и проблемы климата, а вот когда Байден будет говорить про Украину, Беларусь и Навального, здесь ответ может быть только один: это наше внутреннее дело, вы в наши внутренние дела не вмешивайтесь.

Характерно то, что в последний момент вспомнили: обычно формат переговоров согласуется заранее. Если есть Лавров, должна быть симметричная фигура от США – госсекретарь Блинкен. Это надо согласовывать, и не факт, что США это одобрят. Почему вспомнили в последний момент? Всплыли новые данные или это такой «пиар-ход», чтобы привлечь к переговорам внимание? Торопливость смущает и вызывает вопросы. Объясняется она, наверно, тем, что Байден находится в позиции «подающего».

Наверное, разведка сообщила, что у Байдена есть какой-то неприятный набор вопросов. И Путину, чтобы чувствовать себя уверенно, нужно присутствие какого-то опытного англоговорящего человека, который может улавливать оттенки речи Байдена и дать Путину какие-то контраргументы.

В общем, главное в этом сюжете – срочность. О саммите говорят уже давно, а спешка – в последние недели. Может, Кремль хочет показать, что это Россия в позиции «подающего»: задаёт перемены в формате, диктует новые условия. В дипломатии такие вещи важны: кто выступил с инициативой, кто пригласил, где договорились, в каком формате. Это чуть ли не половина рутинной дипломатической работы.

– Что может внести Лавров в тональность встречи, как может повлиять на её ход?

– Формат «one to one» не ограничивает командное участие Лаврова. Там есть команда аналитиков, речеписцев, редакторов. Масса специалистов прослушивает и анализирует встречу, готовит ответы – если обе договаривающиеся стороны согласны, чтобы всё записывалось. Но не в непосредственном формате общения, там формат согласован.

Лаврова совершенно не обязательно тащить на эту встречу. Но, видимо, Путину понадобилось его личное присутствие в конкретный момент переговоров.

– Моральная поддержка?

– Скорее, профессиональная. У Лаврова огромный опыт, он понимает этот дипломатический язык. Переводчик – просто машина, он не будет интерпретировать обороты, которые использует Байден. Для этого нужно знать американский истеблишмент.

Конечно, всё это признак некоторой озабоченности российской стороны и попытка диктовать свои условия.

– Согласится ли на поспешное изменение формата американская сторона?

– Если президент скажет, Блинкен, конечно, приедет. Но захочет ли Байден это говорить? Я думаю, сейчас в Белом доме думают, что бы это предложение значило, принимать или не принимать.

– Если не примут?

– А что Путин сможет на это сказать? Что саммита не будет? Может быть, и этот вариант просчитывается: «Или на моих условиях, или ни на каких». Но в этом саммите заинтересован не столько Байден, сколько Путин. Байден просто хочет показать, что пытался договориться всеми возможными способами. Если не удастся – ну, извините.

А Путин хочет показать всему миру, что он не изгой и с ним общаются на равных.

– Если США примут эти новые условия, то тоже ответят каким-то ходом со своей стороны?

– Для Байдена это будет некоторым ущербом. Его и так критикуют американские «ястребы» за то, что он легализует позицию Путина, возвращает в мировой истеблишмент фигуру, с которой, как считается на Западе, никто не хочет сидеть за одним столом. И если будут ещё какие-то уступки, пойдёт новый вал критики.

Байдена будут называть каким-нибудь «мальчиком для путинского битья».

В общем, вероятность принятия нового формата встречи – пятьдесят на пятьдесят. Российский вариант вполне могут не принять.

– Независимо от Лаврова, чем может закончиться встреча?

– Ничем особенным. Слишком далеки друг от друга позиции стран по ключевым вопросам. Но если бы не было возможности о чем-то договориться, Байден эту встречу инициировать не стал бы. Темы стратегического баланса и климата Путин может обсуждать с ним на равных. Но в «лукошке» у Байдена наверняка есть какие-то неприятные для Путина темы. Я думаю, что американцы не зря тратили время, готовясь к этой встрече: наверняка есть какие-то свежие данные и по кибератакам, и по Украине, и по Белоруссии.

– Будут попытки давления на Кремль? Чем Кремль сможет от них отбиться?

– Не будет же Кремль начинать ядерную войну с США, если какие-то данные, которые Путин не хотел бы видеть опубликованными, будут опубликованы?

Это могут быть какие-то проводки путинских счетов, данные о вмешательствах в американские выборы, о хакерских атаках. Путину будет тяжело, ему придётся отвечать на американскую «подачу».

Как в рассказе Зощенко про брата и сестру: сестра была выше и могла доставать с ёлки конфеты, а брат мог лишь много раз откусывать от одного и того же яблока.

Васильев Николай.