Кадыров: Кто дал моральное право Навальному упоминать Священный Коран?
Глава Чечни считает, что за просьбами оппозиционера стоит хитрый расчет, чтобы заработать расположение мусульман
![](/storage/posts/April2021/ezbhCKnbwg04MpTtk9l3.jpg)
Глава Чечни Рамзан Кадыров считает, что Алексей Навальный своими требованиями выдать ему Коран в колонии преследует исключительно политические цели. О своем отношении к просьбе оппозиционера Кадыров рассказал в своем Telegram-канале.
Рамзан Кадыров назвал Навального «исламофобом», который выступает против строительства мечетей и называет средневековыми дикарями носящих хиджаб мусульманок. По его мнению, за требованиями оппозиционера стоит хитрый расчет, с тем чтобы заработать расположение мусульман.
«Этот исламофоб пытается использовать Священное Писание в своих политических целях и обязательно будет использовать цитаты для провокаций, как это давно научились делать в Европе», — пояснил глава региона.
Он призвал сотрудников колонии не давать Навальному трогать Коран «своими грязными руками» и не позволять политику сеять межконфессиональную вражду.
«Его исламофобские взгляды, образ жизни не имеют ничего общего с верой, тем более с Исламом. И уважающий себя мусульманин не станет прислушиваться к его жалким заявлениям, — заключил Кадыров. — Пусть лучше думает над своим поведением, стоя в углу камеры. Времени достаточно».
Ранее Навальный подал в суд на колонию ИК-2, в которой он находится, за то, что ему не дают изучать Коран. Он пояснил свое решение тем, что «книги — наше все». «Если за право читать надо судиться, буду судиться», — добавил политик.
Месяц назад, когда Алексея Навального доставили в колонию, он заказал множество книг, однако ни одной из них ему до сих пор не дали, объяснив это трехмесячной проверкой литературы на экстремизм.
— Вы и Коран будете проверять на экстремизм? Это же глупо и незаконно!
— Каждая книга должна быть проверена на экстремизм. У вас есть телевизор в отряде, почему бы его не посмотреть, — приводит Навальный свой диалог с надзирателями.
Оппозиционер написал заявление на имя начальника колонии, а также в суд, пояснив что больше не может этого терпеть, так как «на 13-й день голодовки» его настроение «очень философское».