Сергей Алексашенко: Власти нашли новую нефть – народ

На днях Минфин опубликовал на правовом госпортале законопроект, в котором предлагается перевести в статус налогов 6 платежей и сборов – гостиничный, экологический, утилизационный, плату за негативное воздействие на окружающую среду, сборы с большегрузов и с операторов связи.

Часть трат напрямую касается бизнеса, который сильно обеспокоила инициатива ведомства. И уже 4 апреля Минфин слегка отступил: если изменения в Налоговый кодекс будут одобрены (а их уже поддержал Путин), они начнут действовать не сразу, а с 2021-го.

Чем обернутся предложения Минфина для карманов граждан, обсуждаем с известным экономистом, бывшим зам. главы Минфина и экс-зампредом ЦБ России Сергеем Алексашенко.

Минфин строит вертикаль

– В четырех регионах страны люди, которые селятся в гостиницы, уже и так платят курортный/гостиничный сбор. Для них что-то изменится, если он станет налогом?

– Для них – ничего. А вот для владельца гостиницы кое-что изменится – за неуплату налогов ему могут быть начислены штрафы и пени, а то и вовсе наступит уголовная ответственность.

– То есть это вопрос наведения порядка?

– Не совсем. Разве без этой новации судебные приставы не могут стремиться взыскать задолженность с любого, кто не перечисляет установленные платежи?

Минфин выстраивает свою вертикаль, чтобы Федеральная налоговая служба (ФНС ему подчиняется) стала единственным оператором по налогам. Видимо, Минфин считает, что его контроль будет жестче. Возможно, ликвидируют отделы в разных госструктурах, которые сегодня контролируют сбор установленных платежей, и таким образом произойдет экономия на чиновниках.

Кроме того, правительство явно хочет собирать больше денег. Понятно же: даже если плательщиком является фирма, все равно в конечном счете эти платежи будут идти из кармана граждан.

– Вы на днях делали обзор этих отчислений и высказались в том духе, что перевести в ранг налога плату за негативное воздействие на окружающую среду – это правильно. И привели пример владельца «Северстали» Алексея Мордашова, у которого есть деньги на покупку сети «Лента», но нет на улучшение экологии в Череповце. Всё так. Но есть же закон, где все эти требования прописаны. Что мешает его исполнять?

– Не знаю. Как сказал Салтыков-Щедрин, «строгость законов российских смягчается необязательностью их исполнения». Сегодняшнее законодательство об экологических сборах слишком много отдает на усмотрение чиновникам, которые заключают индивидуальные соглашения с предприятиями. И видимо, лоббистские возможности Алексея Мордашова (и не только его) существенно выше, чем жителей Череповца, которые должны дышать загрязненным воздухом.

Льготы не спасут

– По данным Федерального казначейства, неналоговые сборы в 2018-м пополнили бюджет на 316 млрд руб. Если новые правила введут, денег соберут больше? Или возрастет налоговая нагрузка на граждан?

– И соберут больше, и возрастет. Лет десять назад экс-министр обороны, а тогда вице-премьер (сейчас он спецпредставитель президента РФ по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта) Сергей Иванов, рассуждая об инвестициях, заявил: «Люди – наша вторая нефть». Он, конечно, имел в виду пафосное значение этих слов. Но, похоже, сегодня, когда экономика растет крайне медленно, а Минфин ввел новое бюджетное правило, ограничивающее использование нефтегазовых доходов, единственным способом увеличить доходы бюджета (и следовательно, бюджетные расходы) является рост фискальной нагрузки на бизнес и граждан. Власть фактически сделала это краеугольным камнем проводимой фискальной политики.

– Льготы, которые начали действовать с 2019-го (многодетным и пенсионерам – по налогу на недвижимость, бизнесменов освободили от налога на движимое имущество и т.п.), не скорректируют ситуацию?

– Нет, конечно. Это капля в море по сравнению с остальным массивом налоговых платежей, которые существуют, а с 2019-го еще и претерпели изменения – как в ставках, так и в перечне.

Психология кубышки

– То есть ощущение, что экономическая политика окончательно зашла в тупик, верное?

– Экономическая политика зашла в тупик давно. Это видно и по отсутствию роста на протяжении целого десятилетия (средний темп в 2009–2018 гг. оказался менее 1% в год), и по продолжающим падать доходам населения. В России очень велика доля государства в экономике. И оно наращивает свое присутствие в ней. Между тем, можно сказать, аксиомой давно является то, что госуправление менее эффективно, чем частное. Однако вместо того, чтобы раскрепостить бизнес, создать систему реальной защиты частной собственности и на этой базе добиваться ускорения экономического роста, власти делают прямо противоположное: усиливают налоговую нагрузку на экономику (повышение НДС и пенсионного возраста), а собранные таким образом средства направляют на так называемые нацпроекты, где решения об использовании ресурсов принимают чиновники, ни одного дня не работавшие в бизнесе.

– Вместо конкретных шагов – поиски, что бы еще переложить на плечи россиян?

– Вся политика Минфина свелась к созданию и наполнению кубышки, что можно объяснить, если принять логику Кремля, согласно которой Россия находится в состоянии гибридной войны непонятно с кем, кто хочет захватить и территорию, и природные ресурсы. (Хотя не очень понятно, зачем их нужно захватывать, если Россия сама их добывает и продает на мировом рынке.) В период войны (или подготовки к войне) такая политика может быть оправдана, но она не может быть эффективной в мирное время, т.к. не позволяет решать проблемы, стоящие перед страной.

В бюджете наращиваются расходы на содержание госаппарата, на оборону, на силовые ведомства (если и сократили их на оборону, то увеличили на Росгвардию, следствие и т.д.) и сокращаются – на образование, медицину, культуру. О каком долгосрочном развитии может идти речь? А ведь еще в 2012-м все эксперты говорили: нужно увеличивать расходы именно на человеческий капитал, на образование и здравоохранение надо дополнительно выделять 1–1,5% ВВП в год.

К сожалению для России, никакой содержательной дискуссии по этим вопросам не ведется. Что, впрочем, неудивительно при полном отсутствии политической конкуренции. Такая ситуация в политике неизбежно ведет к застою в экономике, следствием которого является снижение уровня и качества жизни населения.

Все это наша страна проходила совсем недавно: каких-то 35–40 лет назад похожая ситуация сложилась в СССР, когда Михаил Горбачев провозгласил курс на ускорение. Скажите, а чем это отличается от сегодняшних нацпроектов?

Сколько налогов мы платим на самом деле

Налоги, которые мы видим:

– подоходный налог – НДФЛ (13%);

– налог на имущество;

– транспортный налог;

– налог на землю.

Скрытые налоги (вычитаются из нашей зарплаты). В трудовом договоре они не учитываются, но размер зарплаты назначается с их учетом:

– отчисления работодателя в Пенсионный фонд (22%);

– отчисления работодателя в Фонд обязательного медицинского страхования (5,1%);

– отчисления в Фонд социального страхования (2,9%).

Акцизы и налоги, которые мы отдаем при покупке товаров:

– НДС (с 2019-го – 20%);

– акцизы на топливо (22%), табак, спиртное;

– в цену топлива также включены налог на добычу полезных ископаемых – НДПИ (17%) и прочие мелкие налоги (5%);

– ввозные пошлины (включены в цену импортных товаров).

В среднем у каждого россиянина на скрытые и явные налоги уходит около 71% дохода.

«Наивные» вопросы от Сергея Алексашенко

• Почему, когда речь заходит о повышении эффективности госаппарата или о том, как повысить ответственность правоохранительных органов, независимость судей, и т.п., тут же возникает требование повысить им зарплату? И это несмотря на то, что средняя зарплата чиновников в несколько раз выше средней по стране.
• Не странно ли слышать при этом уверения, что разом повысить зарплаты медперсоналу – вещь вредная, т.к. для этого нужно будет сократить другие расходы на медицину (оборудование и т.д.), и что это не повлияет на качество их работы? И это притом что средняя зарплата медиков недотягивает до средней по стране.
• Почему государство и налогоплательщики сегодня должны кормить нефтянку? Почему эта консолидированная в руках государства отрасль стала самой бедной категорией бизнеса, которая несет постоянные убытки? Почему не ликвидировать монополию государства на небольшие месторождения и не заставить крупные компании отдавать их малым, расширяя конкуренцию?
• Почему нужно регулировать цены на бензин, а цены на хлеб или молоко, которые несут большую социальную нагрузку, не нужно?

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №13-2019 под заголовком «Сергей Алексашенко: Власти нашли новую нефть — народ».