Как Путин замылил острые вопросы ответами не по существу
«Собеседник» побывал на пресс-конференции Владимира Путина, и увидел, как тот уклончиво отвечает на вопросы журналистов
«Собеседник» побывал на пресс-конференции Владимира Путина, и увидел, как тот уклончиво отвечает на вопросы журналистов.
Юбилейная пресс–конференция Путина не принесла ни кардинальных заявлений, ни перспективы перемен, которых особенно ждали после «черного понедельника». В своей неизменности президент, кажется, уже воспарил вне времени, пространства и российских реалий. Зато он рассказал, что любим (и не только народом), и защитил всех, на ком народ мог бы сорвать свое недовольство.
[:same:]
Жить будем плохо, но недолго – 2 года
Десятая пресс–конференция президента не поставила ни одного привычного рекорда. Ни по продолжительности: она оказалась самой короткой за все годы – всего 3 часа 10 минут. Ни по числу вопросов: Путин ответил всего на 53 против 73 год назад. Задать вопрос президенту пришли всего 1259 журналистов (в 2013–м – 1327), да и хлопали они на этот раз гораздо жиже.
Не было и яркого креатива. Это в прошлом году все играли с Путиным в «Выбери меня!», соревнуясь в красочности плакатов и сочности фраз, привлекая его внимание игрушками, воздушными шариками, желтыми пиджаками и т.д.
На этот раз все было скучнее: на плакатах либо название СМИ, либо теги вопроса. Из необычных – два сердца (одно блестящее, другое с руками). Но их обладателям слова не дали – не до «няшек» нынче.
Выход президента с 10–минутным опозданием предваряла грозная музыка, но сам он просто излучал оптимизм. И вступительную речь начал с хорошего – профицита бюджета, прироста населения, рекордного урожая. С первых слов стало понятно, что нынешнее выступление Путина снова будет носить лишь терапевтический эффект. Даже когда он перешел «к главному вопросу, который интересует граждан» – о неблестящем состоянии экономики и нацвалюты. О том, что состояние это может затянуться года на два, сказал как–то между делом.
Зато пообещал «отскок в плюс» – нас вытянет рост мировой экономики. То есть фактически признал, что собственных рецептов выхода из кризиса у руководства страны нет. В Кремле надеются, что их найдут арабские шейхи. А если нет, худо–бедно приспособимся под «низкие цены на энергоносители». После такого негласного признания в собственном бессилии президент пошутил, что на этом «пресс–конференцию можно заканчивать».
[:image:]
Путин не знает своей зарплаты. А зачем?
И правда, все дальнейшее носило характер уже привычного ритуала. Путин с азартом обрушивался на западных экс–партнеров и выгораживал тех, кто вместе с ним несет ответственность за кризис. И ЦБ с правительством, которые «принимают адекватные меры», и чиновников от медицины с их реформой здравоохранения, и главу Чечни, которого клеймила Ксения Собчак в розовой толстовке.
Попутно выяснилось, что пытки существуют только в США, травли Навального, Макаревича и прочих несогласных у нас никогда не было и, наоборот, это наших Газманова и Кобзона в Латвию не пускают.
[:rsame:]
Украинскому журналисту президент сам дал слово одним из первых. На вопрос о российских военных на юго–востоке ответил, что там не наемники, а люди «по зову сердца». Путин говорил лишь о политическом пути урегулирования конфликта на Украине, благожелательно отзывался о Порошенко, но и от Новороссии не отрекся – «мы будем помогать людям, как это делаем сейчас».
Все острые вопросы замыливались. В России не может быть дворцовых переворотов, потому что «нет дворцов», а Кремль надежно защищен любовью народа. Девушка, два часа размахивавшая перед президентом ярким павловопосадским платком, спросила совсем не патриотичное – о чудовищном разрыве в доходах между ближайшим окружением президента и нищими пенсионерами. Президент смело заявил, что ни зарплаты Сечина, ни своей не знает.
Он даже рассказал лирическую историю о том, что у него появилась любовь, но, казалось бы, беспроигрышная тема, которая еще год назад отвлекла бы внимание журналистов от насущных проблем, на этот раз не торкнула. Любовь любовью, а доллар–то уже за 80 р. Признание пропустили мимо ушей.
[:image:]
Квас на раны
В обстановке всеобщего разочарования основное внимание Путин уделил журналистам из своего пула – те неправильных вопросов точно не зададут. Почти не было в этот раз и частных вопросов из регионов – президент сразу переводил их в плоскость общих и эффективность ручного управления не демонстрировал.
Многих героев прошлых пресс–конференций вообще не спросили, хотя журналистка из Владивостока, назвавшая Путина в 2012–м просто «Вовой», тянула руку из первого ряда.
– Меня просто боятся, – заключила потом Мария Соловьенко.
Не дали традиционного слова и Андрею Туманову из «Шести соток».
– Мне даже сесть в первый ряд, как обычно, не удалось, – грустно сказал он нам еще перед мероприятием.
[:same:]
Депутат–журналист заподозрил, что виной тому ликвидация Минрегиона, которая произошла после его прошлого вопроса президенту. Возможно, Путин не был настроен рисковать еще одним ведомством.
А вот у нас задать вопрос получилось, помог яркий плакат.
– Вон там скромно девушка сидит c красной табличкой, без всяких... – Подбирая слова, президент, кажется, чуть не обидел плюшевых зайчиков. – Без всякой надежды на то, что ее заметят.
Нет, мы надеялись, терпеливо ждали. Но на наш вопрос президент тоже ответил в рамках привычной риторики.
А «бомбой» кризисной пресс–конференции стал вопрос... про квас из Кирова, который не берутся продавать торговые сети. Своеобразная речь журналиста (как потом выяснилось, из–за инсультов и травм) заставила президента заподозрить, что тот «уже махнул кваску». «Квасной патриот» тут же начал подыгрывать, хотя после мероприятия артикулировал гораздо четче.
Задать наиактуальнейший вопрос попросили производители кваса, которые ему «даже в поезд названивали».
– А про что еще спрашивать? Про Иран и макроэкономику? – заметил Владимир Маматов.
И точно, к чему это всё? Зато вопрос получился вятским квасникам в радость.
А вот в «Роснефти» обиделись – на вопрос о годовой зарплате главы компании Сечина. Хотя эту «гостайну» Путин так и не раскрыл.
И вообще, судя по пресс–конференции, большинство вопросов остались без ответов по существу. И главный из них – как жить с обесцененными деньгами под угрозой наступающего дефицита. Да еще и трудоголику Сечину, оказывается, нельзя прилюдно позавидовать. Разве что залить печали кваском и зарядиться оптимизмом президента.
Только хватит ли его на всех и надолго?
[:image:]
Наш вопрос президенту
Л. Налбандян, корреспондент «Собеседника»: В этом году мы все отмечаем ваш рекордный рейтинг. Недавно один из социологических фондов провел опрос, согласно которому россияне назвали вас Человеком года среди российских политиков. При этом ваши ближайшие конкуренты набрали 2–4%.
Вас не смущает такое безоговорочное первенство, а значит, и одиночество на политическом поле?
В. Путин: Мне не скучно, так что вы на этот счет не беспокойтесь. (Смех в зале.) А потом... это всё не застывшие вещи, и надо к этому относиться по-серьезному. Дело надо делать, работу работать, а не думать о том, как бы что сохранить: лишний служебный телефон или рейтинг. Как только начинаешь задумываться о сохранении каких-то рейтингов, то в эту же секунду он начинает падать, потому что вместо конкретной работы начинается профанация.
До сих пор такой стиль работы меня не подводил. Надеюсь его сохранить в будущем. Главным образом не для того, чтобы это было отмечено на бумаге, а в жизни страны. Для людей чтобы было лучше – вот к чему надо стремиться.
