У российской власти — китайские проблемы

В Китае завершился очередной съезд Компартии. Власть в очередной раз мирно перешла из рук одних ответственных товарищей в руки других не менее ответственных товарищей, имена которых были известны заранее — в общем, съезд «Единой России» 24 сентября 2011 года, только по-китайски. У государственных систем России и Китая больше различий, чем сходств — но есть схожие проблемы, у которых почти одинаковые причины.

Страну, на опыт которой в борьбе с коррупцией — а особенно на причитающуюся попавшимся смертную казнь — так любят кивать поклонники «ежовых рукавиц», сотрясают коррупционные скандалы. Самый громкий из последних — дело партийного лидера из города Чунцин Бо Силая. После того, как его жена была признана виновной в убийстве и приговорена к смертной казни с отсрочкой исполнения наказания, а шеф полиции Чунцина получил 15 лет тюрьмы за госизмену и злоупотребление полномочиями, эксперты ожидают, что обвинения вскоре могут быть предъявлены и самому Бо Силаю (подробности здесь).

Китайский «креативный класс» бузит под стать российскому — правда, в соответствии с китайским политическим климатом, требованиями отмены руководящей и направляющей роли компартии и не пахнет. Тем не менее, в городе Нинбо десятки тысяч людей вышли на улицу, протестуя против строительства завода по производству параксилена — якобы канцерогенного сырья для синтетических изделий. Дело дошло до столкновений с полицией, и власти вынуждены были отступить и отказаться от планов строительства. Впрочем, митингующие руководству города не доверяют и обещают новые акции протеста, если завод всё-таки снова решат построить.

Бросается в глаза и то, как что «чёрный список сайтов» Роскомнадзора уже окрестили российской версией «Великой китайской Интернет-стены». Конечно, доступ к статьям Википедии о Борисе Березовском и Александре Литвиненко с территории России не запрещён, как то происходит со статьями о диссидентах в Китае. Тем не менее, российские ведомства продемонстрировали, что, следуя наветам анонимных пользователей Интернета, не остановятся ни перед чем: заблокированные «Луркоморье», «Рутрекер» и «Либрусек» были одними из самых популярных порталов Рунета.

Конечно, у российской системы государственного капитализма и китайского капиталистического пути в коммунизм больше различий, чем сходств. Однако события последнего времени что в Китае, что в России имеют в своём корне одну и ту же проблему: стремление власти к закрытости. Уходящий китайский генсек Ху Цзиньтао заявляет с трибуны партийного съезда, что «партия и страна погибнут, если не удастся решить проблему коррупции» в те самые дни, в которые глава администрации президента России Сергей Иванов заявляет в интервью, что два года молчал о хищениях при разработке системы «ГЛОНАСС»: «Терпел... потому что понимал, что если подам вид, то это приведет к настороженности и попытке замести следы».

Российская государственная машина выбивает для себя право закрывать доступ к любому сайту в Сети по анонимному навету в те самые дни, в которые в Китае из соображений безопасности поисковики блокируют запросы со словом «съезд». Впрочем, этим меры безопасности не ограничиваются: на время съезда в Пекине нельзя купить ножи, ножницы, бритвы и даже точилки для карандашей, нельзя запускать в небо почтовых голубей и самолётики с радиоуправлением и нельзя открывать окна в общественном транспорте и в такси, где для надёжности даже оторвали ручки стеклоподъёмников.

Наконец, прижилась на российской земле и китайская технология «умаодан», или «пятьдесят центов», когда любой мало-мальски критический по отношению к власти материал, размещённый в Интернете, подвергается нашествию оплачиваемых государством комментаторов, оставляющих сообщения типа «Решение партии и правительства одобрям!» Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать отзывы читателей об аресте Леонида Развозжаева или любого из фигурантов дела о беспорядках на Болотной площади на любом российском информационном портале.

И в России, и в Китае правящая элита ведёт страну и народ, как она убеждена, единственно правильным курсом. Вся мощь государственной пропаганды направлена на создание у народа уверенности в том, что альтернативы этой прямой дороге в светлое будущее не существует. Проблема лишь в том, что сколько бы народные лидеры не рядились во френчи с отложными воротниками и не выпивали по праздникам в арбатской пивной, несменяемая и вечно единственно правая власть неизбежно бронзовеет в глазах людей.

В демократических странах проблема коррупции успешно решается с помощью пронырливых журналистов, рано или поздно предающих огласке прегрешения действующей власти, которая затем проигрывает выборы. Сменившись, власть «очищается». В авторитарных странах, где таких механизмов не предусмотрено, борьба с коррупцией сводится к закулисным интригам. Своих здесь не сдают, а на расправу общественному мнению отдаётся не проворовавшийся, а тот, кто не делится, берёт не по чину или, чего доброго, и сам не берёт, и другим мешает. Но спектакль под условным названием «Сегодня мы уничтожили последнего коррупционера в наших тесных и честных рядах» с каждым повторением всё меньше убеждает и всё ближе ведёт к разочарованию и озлоблению по отношению к власти — а этим чувствам часто бывает всё равно, предусмотрены ли для их выражения какие-нибудь институты и механизмы.

Читайте также:

Китай направил против Японии военные корабли

Массовое самоубийство тибетских детей омрачило съезд Компартии Китая