Станислав Белковский: "Северный поток-2" – вопрос самолюбия Владимира Путина

Почему США передумали

Обсуждаем с политологом Станиславом Белковским, какую роль в завершении работ сыграло соглашение между Германией и США, заключенное 21 июля.

– Байден пошел на попятную?

– «Северный поток-2» (СП-2) был и остается предметом взаимоотношений, в первую очередь, США и Германии. Хотя России кажется, что она здесь играет ключевую роль. А Украине – что она играет роль существенную. Это не совсем так.

При Дональде Трампе Вашингтон считал, что европейские союзники недостаточно лояльны США, что они должны закупать американский сжиженный газ (заметьте, во всей этой фразе ни разу не появляется слово «Украина»), а не трубопроводный у России (опять Украина не появилась). То есть, Украина не была аргументом и на той стадии.

На той стадии аргументом было: если США фактически оплачивают безопасность Евросоюза в рамках НАТО, то Европе надо покупать американский газ. Такова была позиция Трампа, поэтому он и был категорически против достройки СП-2.

Когда к власти пришел Джозеф Байден, выяснилось, что евроатлантическое единство и нерушимая дружба между США и ЕС дороже всех остальных соображений, и Германии, которая заинтересована в СП-2, дали его достроить. Германии, а не кому-то еще. Украина здесь играет третьестепенную роль.

А Россия, конечно, довольна, поскольку она была заинтересована в СП-2, хотя на каком-то этапе Владимир Путин мысленно, думаю, уже списал этот проект. Но то, что он реанимирован, что, оказывается, Россия не воспринимается как абсолютное зло, а может в контексте американо-европейского альянса восприниматься как конструктивная сила, для Кремля весьма приятно. Для самолюбия Путина решение вопроса о СП-2 было важно: мы дожали этот вопрос. То, что там звучали грозные оговорки – ну, к ним Россия уже привыкли и реагирует на это, скорее, формально, чем фактически. Обижается по должности, что называется, а не по душе.

– Разногласия-то остались. И соглашение Германии и США по СП-2, судя по всему, ничего не меняет на мировой политической арене: чуть ли не сразу после этого Америка заявила – санкции, санкции...

– Это так. Разногласия по самым разным вопросам – по правам человека, по вооружениям, по использованию запрещенного химического оружия – они никуда не делись. И технологическая блокада России, как средство ограничения ее международных амбиций, останется. Потому что с 2014-го мы живем в условиях гибридной войны, и она не окончена. А вопрос СП-2 для США – локальный и в целом на систему американо-российских отношений это не очень повлияет.

Но тем не менее это скажется в хорошем смысле на международной политике. Я за, потому что, когда Владимир Путин деневротизирован, когда ему кажется, что если с ним и не хотят дружить, то, по крайней мере, могут договариваться. Надо сказать, что он вообще был крайне оптимистичен после женевской встречи с Джозефом Байденом. И, видимо, остается оптимистичен, поскольку увидел перед собой (как он рассказывал своим близким людям) человека, с одной стороны, избавленного от высокомерия Барака Обамы, с другой – избавленного от некомпетентности Дональда Трампа. То есть, весьма подготовленного старика, с которым в принципе можно разговаривать и иметь дело. Такой Путин более готов и способен на разные компромиссы.

«Меркель всегда была настроена к Путину критически»

– Канцлер ФРГ Ангела Меркель ратовала за сотрудничество с Россией. Но скоро она оставит свой пост и на ее место придут другие люди, которые, мне кажется, далеко не так благосклонно относятся и к германо-российским отношениям, и к тому же «Северному потоку 2». Ваш прогноз: какие перспективы могут быть у этого соглашения?

– Собственно, и канцлер Ангела Меркель никогда не считалась большим другом России. И в отличие от своего предшественника Герхарда Шредера, Меркель всегда была настроена к Владимиру Путину весьма критически. Просто германо-российские отношения давно уже стоят особняком в Европе: тут и наследие реальной политики Вилли Брандта, и какой-то отголосок Второй мировой войны (итоги которой требуют от Германии быть подчеркнуто лояльной России как правопреемнице СССР), и т.д.

Дело в том, что постройка «Северного потока 2» – не столько уступка России, сколько дань энергетической независимости самой Германии. Потребление газа в среднесрочной перспективе будет расти – в том числе и в связи с процессом перехода к зеленой энергетике, к возобновляемым источникам энергии. И еще потому, что снижается потребление угля, который традиционно составлял довольно значительную долю в энергетическом балансе Германии. Кроме того, после катастрофы в 2011-м на японской АЭС Фукусима-Дайичи, Германия вынуждена была (скорее, по политическим, чем по технологическим, экономическим или социальным причинам) сократить потребление атомной энергии. И это тоже привело к росту спроса на газ, который является экологически одним из самых чистых видов топлива в старой палитре. Во всяком случае, точно гораздо более чистом, чем уголь.

Другими словами – Германия очень заинтересована в «Северном потоке 2», независимо от того, кто канцлер.

– И все же – как относятся возможные преемники Меркель к этому проекту?

– Если новым главой правительства ФРГ станет Армин Лашет – преемник Ангелы Меркель в партии, то ровным счетом ничего не изменится в политике Берлина по отношению и к СП-2 и (тем самым косвенно) к энергетическим отношениям с Россией.

Хочу еще раз подчеркнуть: все это отнюдь не означает какого-то политического единства Германии и России. Это означает лишь то, что Германия нуждается в этом газопроводе для поддержания своего энергетического баланса и не считает, что можно ущемлять свои энергетические интересы.

Если же к власти придет Анналена Баербок, лидер партии зеленых, если зеленые возглавят правящую коалицию, то, конечно, отношение к СП-2 будет более критически, но остановить его все равно не удастся.

Кстати, компромиссный вариант уже найден. На теоретическом уровне он был известен уже давно, а на практическом – неделю назад об этом заявил глава компании Nord Stream 2 AG, который строит «Северный поток 2», Маттиас Варниг, немец и очень давний друг и соратник Владимира Путина. Он сказал следующее: со временем по «Северному потоку 2» будет транспортироваться не только природный газ, но и экологически чистый зеленый водород, производимый путем электролиза.

Так что СП-2 в значительной степени станет водородопроводом. Это и будет предметом компромисса между Германией и Россией, даже если у власти в Берлине окажутся зеленые.

– То есть проблемы никто не отменял? И все еще впереди?

– Да, проблемы будут. И сценарий, конечно, разрешения этих проблем уже ясен – это водород. И Маттиас Варниг это подтвердил. Ясно, что реализовываться он будет не быстро, особенно в силу архаичности мышления российских элит, которые на сегодняшний день все еще воспринимают водород как игрушку, а не как полноценную замену природному газу, но так или иные это будет и Германия смирится с Северным потоком-2, поскольку он уже есть. Специально закрывать его не будут. Если бы он не был достроен к моменту смены канцлера, то есть, к началу октября, тогда вероятность его полного замораживания была бы более высокой, но не в этой ситуации и не после того, как Северный поток уже войдет в действие.

Чем недовольны Украина и Польша?

– Украина выражает недовольство, хотя именно она, по сути выиграла от этого соглашения, получив серьезную сумму от Германии. Так сказать, отступного…

– Да, Украина получит миллиард. В качестве фонда поддержки зеленой энергетики.

Еще весной, когда уже было понятно, что Германия и США договорятся о «Северном потоке 2» (подчеркиваю: в первую очередь это договоренность США и Германии, в которой Россия играет второстепенную, а Украина третьестепенную роль), было ясно: газотранспортная система Украины сможет выжить, если будет постепенно перестраиваться на поставки зеленого водорода. Видимо, именно на эти цели и будут использованы ресурсы зеленого экологического фонда.

В имиджевом плане Украина, конечно, проиграла, поскольку она до последнего утверждала, что СП-2 не будет и не должно быть, и придавала этому проекту гигантское геополитическое и даже историческое значение. Теперь взять назад свои слова она не может: Украина не может сказать, что этот проект не так уж и важен. Между тем, он на самом деле не так уж важен. Но сказать об этом в открытую и по-честному сейчас, после стольких «веков» пропаганды, Киев не может. Поэтому он вынужден признать свое локальное политико-имиджевое поражение.

Но это поражение на самом деле не так уж велико и его можно превратить в победу, если использовать те ресурсы, которые предоставят США и Евросоюз для реформирования энергетического сектора Украины, которая очень давно нуждается в этом реформировании и которое национальные элиты традиционно и постепенно откладывают, поскольку считают, что можно ничего не делать, потому что все равно во всем виновата Россия…

– В общем, Украина стала заложником собственных ожиданий и риторики?

– Конечно, Украина в шоке, потому что она всерьез рассчитывала, что «Северного потока 2» таки не будет, хотя уже несколько месяцев назад стало ясно, что будет.

И здесь мы просто вынуждены констатировать, что в международной политике Украины и в ее политике вообще недостаточно высок аналитический и прогнозный потенциал. Даже изучая обыкновенные открытые источники (что вынужден делать я, не имея особенно источников инсайдерских и закрытых), было еще весной понятно: США и Германия о СП-2 договорятся.

– А Польша? Ее риторика против СП-2 не менее громкая…

– Польша фактически является альтернативным центром консолидации внутри Евросоюза, наряду с Венгрией, которая противостоит старой Европе, то есть, Берлину и Парижу. Так было на всем протяжении существования Евросоюза, по крайней мере, после распада СССР, когда главная сила, сплачивающая единую Европу, исчезла.

Всегда считалось, что Восточная Европа больше ориентируется напрямую на Вашингтон, чем на Берлин и Париж. Но сейчас, когда Вашингтон очень ясно дал понять, что он заинтересован, прежде всего, в альянсе со старой Европой и не будет разменивать этот альянс на какие-то локальные договоренности с отдельными странами ЕС и блоком внутри Евросоюза, Польша, естественно, по этому поводу нервничает, поскольку это уменьшает ее влияние внутри единой Европы. То есть, мне кажется, что именно на это Польша так нервически реагирует, чем на факт достройки «Северного потока 2».

Собственно, это относится и к Украине, которая, как я уже сказал, вынуждена поддерживать негативную риторику в отношении «Северного потока 2», поскольку сама возвела этот проект на пьедестал, объявив его системообразующим для мировой политики, которым он не был и не является. Но Украина вынуждена продолжать следовать в фарватере собственных риторических упражнений на эту тему. И, кстати, она тоже раздражена тем, что она в системе американо-германских договоренностей ее интересы далеко не были первостепенными. Это осмысление непросто дается Украине.