Александр Добровинский: Генри Резник и Генрих Падва судили меня как конкурента
Адвокат, выигравший дело против Ефремова, рассказал, почему его лишили статуса и как ему удается продолжать работать
Адвокат, выигравший дело против Михаила Ефремова, рассказал в интервью Sobesednik.ru, почему его лишили статуса и как ему удается продолжать работать.
– Александр Андреевич, вы выиграли процесс против Михаила Ефремова, и Московская палата адвокатов вас практически тут же лишила статуса адвоката на 2 года. Говорят, всему виной ваш перебор с публичностью и эпатажем — ваши провокативные заявления, демонстративные приезды в суд то на Роллс-ройсе, то на самокате, привычка появляться везде в окружении красивых девушек для привлечения внимания...
– Вы хотите сказать, что меня лишили статуса не за якобы «нарушение», а за Роллс-ройс? То есть получается, что я должен был купить Запорожец и ездить к суду на нём, и тогда всё было бы нормально? Я правильно понимаю? Меня за это лишили статуса?
– Формально, полагаю, прописана другая причина, но ваша провокативность и эпатажность, видимо, настолько раздражает ваших коллег, что вас чуть ли не во фрики записали, припоминая, как вы вели дела Киркорова и Орбакайте-Байсарова по поводу их сына.
– Мои доверители одобряют мой стиль ведения дел. Иначе, как вы понимаете, у меня бы не было столько клиентов и не было бы выигрышей.
– Ваши успехи – это, может быть, и есть истинная причина лишения статуса?
– Александр Добровинский, конечно, встал поперек горла своими результатами и, наверное, своими заработками (хотя я давал и даю работу массе адвокатов вокруг меня). Тем, что я более или менее прилично, в отличие от многих людей, говорю на русском языке. Что у меня есть много увлечений, начиная от того, что я сохранил для истории нашей страны архив Любови Орловой, и заканчивая тем, что я пишу рассказы и издаю учебники по юриспруденции.
Наверное, такой человек рано или поздно должен был попасться в руки людей, которые считают, что могут решить мою судьбу. И вот они решили, что наступил тот самый момент, и нашли, что называется, солдатскую причину.
– Имеется в виду официальная формулировка?
– Да-да, то, что написано в решении Совета Палаты. Там написано, что адвокат Добровинский получил телефонный звонок 9 июня (это правда, и это был разгар ажиотажа по поводу Ефремова) от некоего человека (я не знаю, кто это, потому что с ним разговаривала моя секретарша). И этот человек поинтересовался, возьмусь ли я за дело Михаила Ефремова, если мне такое дело предложат.
Я сказал: «Передай этому человеку, что я за это дело не возьмусь». Позже я написал об этом в Instagram, потому что я человек публичный, и то, что происходит со мной, интересно и публике, и мне самому. И я вообще люблю дискутировать.
И вот это Совет Палаты назвал раскрытием адвокатской тайны. Вопреки абсолютно всем канонам, так как реального обращения от клиента у меня не было. И сам господин Ефремов, и его окружение говорили, что они никогда ко мне не обращались. Это был просто звонок журналиста. Это и стало поводом лишить меня статуса адвоката на 2 года.
Но они никогда не лишат меня ни моей головы, ни знаний, ни опыта, ни моей манеры поведения, ни моей работы. Я продолжаю работать так же. Я теперь называюсь «глава адвокатского бюро «Александр Добровинский и партнеры». И у меня все те же мои гражданские дела, которые я веду на базе доверенности.
– Вы будете оспаривать решение о лишении статуса адвоката?
– До 29 ноября я подам исковое заявление в суд о признании решения Совета Палаты недействительным.
– Если суд не удовлетворит ваше заявление, будете ли вы пытаться получить статус адвоката в другом субъекте РФ, как делал Пашаев?
– Ну что это за беготня! Я живу в Москве и в Москве всё буду делать. У меня впереди четыре этапа рассмотрения, включая ЕСПЧ, и я думаю, что точно докажу свою правоту.
Нельзя сказать, что статус сам по себе мне так уж необходим для моей сегодняшней работы… Но, знаете, я не умею проигрывать.
– Однако у вас серьезный противник – целая адвокатская палата. И говорят, что вы раздражаете лично Генри Резника и Генриха Падву – ваших, как мне представляется, антагонистов в мире адвокатов.
– Вполне возможно. Это, безусловно, влиятельные люди, но я абсолютно уверен в том, что они судили человека-конкурента, и им совершенно не важно: был проступок или нет, а в моем случае его не было. Но в целом, это все, конечно, исторический процесс.
Знаете, в советском суде было такое выражение: «суд основывается на внутреннем убеждении» — вот и сейчас то же самое. У этих людей не было ни малейшего основания лишать меня статуса. Вообще ноль! У них было «внутреннее убеждение», что именно этот мой «проступок» влияет на общество и создает какую-то «атмосферу», что я компрометирую адвокатуру как институт. Да, они воспользовались моментом.
Но будущее за другими людьми – за теми молодыми, кто звонит мне сейчас в огромном количестве. Они явно будут не серыми мышами, а яркими, броскими и колкими – такими, каким должен быть настоящий адвокат.
– Но нельзя же сказать, что адвокаты Генрих Падва и Генри Резник неяркие? Просто у них другого сорта яркость. А ваша защита родственников Захарова выглядела местами как мощная самореклама и шоу чистой воды.
– Это, повторюсь, работает прежде всего на моих клиентов. А не нравится это именно тем, кто не может выйти из забвения, поэтому стремится убрать с дороги тех, кого видно. И да, я участвовал в процессе Полонского-Лебедева против Генри Марковича Резника. Результат понятен. Я выиграл. А кому нравится проигрывать? Кому нравится успешный человек рядом с тобой?
Многие считают, что ко мне в бюро стоит очередь с чемоданами денег, и хвост очереди заворачивается на соседнюю улицу. Наверное, лишая меня статуса, кто-то мечтал, что эта очередь рассосётся по всей адвокатской популяции. Но не рассасывается. Стоит, как прежде.
Но есть ещё важная вещь, которую мне не простили. Пока я занимался своими гражданскими делами — разводы, брачные контракты, дети, чем я начал заниматься ещё в середине девяностых, когда никто за это браться не хотел, надо мной смеялись, говорили: «Ты сумасшедший, ты будешь делить чешскую люстру за 120 рублей?»
– Я думала, что развод и делёж имущества олигарха в девяностых стоил хорошего гонорара...
– О’кей, эта область права действительно стала востребованной. И многие с трудом перенесли, что именно на этом я сделал имя, карьеру и состояние (а это так!). Но когда я посягнул на их святая святых — на уголовное дело Ефремова, тут они поняли, что вот сейчас всё рухнет, потому что «он теперь будет ещё и нашей уголовкой заниматься, как можно?!»
– То есть, вы считаете, вас наказали за то, что вы откусили от чужого пирога, да еще так публично и нахально?
– Да, да, да! Я сделал это практически первый раз и выиграл во многом благодаря СМИ и открытости. Благодаря СМИ удалось найти ключевых свидетелей, которые и поставили точку в деле Михаила Ефремова. Такого до меня раньше никто не делал – и этого мне также не могли простить.
