Борис Пастухов: Молодежь сегодня бесхозная

29 октября в России широко отметят 100-летие комсомола. За время существования организации через нее прошли 200 млн молодых людей. Для многих работа в комсомоле, в студенческих строительных отрядах стала настоящим и мощным стартом в жизнь.

• Путевка в жизнь от комсомола – во власть и бизнес:
  девять успешных карьер в современной России, начавшихся с руководящих органов ВЛКСМ

В преддверии праздника «Собеседник» встретился с Борисом Николаевичем Пастуховым, который возглавлял ЦК ВЛКСМ в 1977–1982 гг. Говорили мы не только о прошлом, но и о будущем — о сегодняшней молодежи.

факты биографии

Борис Николаевич Пастухов родился в Москве 10 октября 1933 года.

В 1958 г. окончил МВТУ им. Баумана. С этого времени — на комсомольской работе.

В 1982 г. — член госкомиссии по организации похорон Л. И. Брежнева.

1982–1986 гг. — председатель Госкомитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.

1986–1989 гг. — посол СССР в Дании.

1989–1992 гг. — посол СССР в Афганистане. Это был очень трудный и опасный период после вывода наших войск. Из Афганистана Пастухов вернулся полностью седым.

1992–1996 гг. — работал в МИДе заместителем министра, потом, когда ведомство возглавил Евгений Примаков, стал его первым замом.

1998–1999 гг. — министр РФ по делам СНГ.

В 2000-х — старший вице-президент Торгово-промышленной палаты России. В настоящее время — советник гендиректора Центра международной торговли ТПП РФ.

В 2018 г. награжден орденом Александра Невского за большой вклад в патриотическое воспитание молодежи и активную общественную деятельность.

Поддержал Неизвестного

— Торжества, как я понимаю, уже начались. Вчера (22 октября — ред.) в Ржеве отмечали день рождения Сергея Павлова, бывшего первого секретаря ЦК ВЛКСМ...

— Да, Ржев широко и торжественно отметил юбилей комсомола, в том числе и через память о своем земляке Павлове. Туда приехали Абдурахман Везиров, секретарь ЦК ВЛКСМ «павловского призыва», Александр Иваницкий, олимпийский чемпион по вольной борьбе и тоже работник ЦК ВЛКСМ (отвечал за развитие массовых подростковых соревнований «Кожаный мяч и «Золотая шайба» и других — ред.), был и глава города...

— В одном из ваших интервью прочитала, что вас уже готовы были назначить первым секретарем ЦК ВЛКСМ, только требовалось с трибуны сказать про [первого секретаря ЦК ВЛКСМ в 1959–1968 гг. Сергея] Павлова, что он — пьяница. Вы отказались...

— Я относился к Павлову по-разному, но в общем хорошо. Вот расскажу один из случаев. В живых уже осталось не так много людей, кто присутствовал на выставке в Манеже в 1962-м (была приурочена к 30-летию московского отделения Союза художников СССР, в ее рамках была экспозиция художников-авангардистов, вызвавшая дикий гнев генсека ЦК КПССС — ред.), когда Н. С. Хрущев распекал Эрнста Неизвестного и других.

Я тогда был первым секретарем столичного горкома комсомола, а Павлов — первым секретарем ЦК ВЛКСМ. Сергей Павлович сказал, что мне велено обязательно быть. Повез он меня на своей машине, говорит: «Знаю твой характер, но не вылезай. Я тебя всегда прикрою, возьму на себя, а ты тихо стой. Ради Бога, не вылезай!»

Я ради Бога не вылезал. И слышал все, что говорил Н. С. Хрущев. Как некогда он открыл травлю Пастернака, не читая его «Доктора Живаго», так случилось и в тот раз с художниками. Особенный гнев вызвали у него работы Эрнста Неизвестного. Я несколько раз порывался вступиться. Но каждый раз Павлов дергал меня за штаны: стой на месте. Он знал этих людей и их порядки лучше меня. Понимал, что мои восклицания ничего не изменят, поэтому надо было терпеть. И мы терпели.

— Ну уж не так вы и терпели. Ведь именно вы дали потом «отмашку» Неизвестному оформить «Артек»...

— Это было немного позже. Я тогда уже работал в ЦК ВЛКСМ. Мне позвонили и сказали: «Ты Неизвестного знаешь?» «Знаю», — отвечаю. — «Помогите ему». «А как? — спрашиваю. — Вы же сами перекрыли ему кислород».

В общем, после этого звонка мы предложили Неизвестному оформить площадку в «Артеке» — там же должно было быть много работ, воспитывающих молодежь. И он блестяще справился с задачей, установив там в 1967-м композицию «Прометей и дети мира». К сожалению, в 2013-м она оказалась почти разрушенной.

Неизвестный был фронтовиком, во время войны был похоронен заживо, выжил... Но Хрущев ничего не слушал. Вот и били талантливую молодежь почем зря.

«Мы не хотели разочароваться»

— Вас считали либеральным главой ЦК ВЛКСМ. Вы как-то рассказывали историю, что чуть было не лишились поста за то, что разрешили Дмитрию Шпаро с командой отправиться к Северному полюсу. Но М. С. Суслов вас понял и распорядился, чтобы военные подстраховали ребят. Трудно было отстаивать свое видение работы с молодежью перед людьми, которые предпочитали заорганизованность?

— Мы жили тогда, не задумываясь о том, что происходит на самом деле. Это выручало нас, спасало, но и казнило одновременно. Если бы мне тогда сказали, что партия переродилась, я бы убил этого человека. Убил физически. Я был предан комсомолу, партии, я был готов на все ради нее. Нас таких было не очень много, но были — одержимые люди. Потому что наша жизнь была связана с этим. И мы не хотели разочароваться.

— А были поводы?

— Были.

— Думаете, из-за этого в итоге и страна развалилась?

— Да, к сожалению.

— А как вы к Горбачеву относитесь?

— Горбачев — предатель. Он — один из тех, кто несет ответственность и перед Богом, и перед людьми за то, что сделал со страной и партией. Хотя и заслуги его неоспоримы — он дал нам глоток свежего воздуха, который называется перестройкой.

— При этом вы исключительно хорошо относитесь к Андропову. А ведь он очень отмечал Горбачева.

— Это — земляческая любовь, только и всего.

— Думаете, если бы Андропов не умер, судьба страны могла бы пойти по другому пути?

— Я верил в Андропова и верю.

— Видимо, он тоже к вам неплохо относился. Вы вспоминали, как он вас вызвал и спросил, советовались ли с вами о преемнике на посту первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Вы ответили уклончиво. Назначили Виктора Мишина, хотя у вас была и другая кандидатура...

— Да, Людмила Швецова (в 1982-м — секретарь ЦК ВЛКСМ, в 2000–2010 — первый зам мэра столицы, с 2011-го — депутат Госдумы, вице-спикер, умерла в 2014-м — ред.).

— А почему Андропов не мог это изменить?

— Они так решили.

— Ну и что? Он же был главным.

— Мне тоже кажется, что он мог. Поэтому я и сказал ему об этом.

— А он не захотел идти на конфликт?

— Наверное.

(Глава КГБ СССР в 1967–1982 гг., Юрий Андропов стал ген. секретарем ЦК КПСС в ноябре 1982-го, после смерти Брежнева, а в феврале 1984-го умер — ред.).

Нельзя жить без идеи

— Чего не хватает сегодня молодежной политике, чтобы не случались такие ужасы, как недавно в Керчи, а раньше — в Ивантеевке, Перми, Москве, когда школьники убивают одноклассников и учителей?

— Трудно однозначно ответить. На мой взгляд, современная молодежь бесхозная. Каждая партия обзавелась своей молодежной организацией. Как правило, карликовой. Но — своей, и гораздо более политизированной, чем комсомол. Мы несколько лет носились с идеей единой молодежной организации, но сейчас подостыли малость — молодежь растащили по разным «квартирам» и вспоминают о ней в основном перед выборами, когда надо чем-то завлекать электорат.

• Керчь головного мозга. Репортаж по следам "стрелка" из колледжа

— Пытались собирать молодых людей на Селигере, сейчас вот «Сириус» в Сочи... Стремление построить карьеру — адекватная замена энтузиазму прошлого?

— Сегодня много разговоров о социальных лифтах. В наше время таким лифтом, например, были студенческие отряды. Все начиналось с физического факультета МГУ, когда в конце 1950-х строить на целину уехали 530 человек. А в мое время их уже было 700 тысяч в год. Большинство этих ребят выросли в больших людей. Почему не использовать такой опыт? Сейчас пытаются возродить стройотряды. Но почему-то стыдливо забывают сказать, что они — родом из комсомола.

Сегодня к социальным лифтам относят быстрый успех. Мне кажется это ущербным. Предположим, студент ГИТИСа работает в поте лица, пытается стать хорошим актером. А рядом — школа «звезд»: чуть понравился какой примадонне — и тут же вырос в якобы звезду.

А энтузиазм всегда был и есть. Его только надо правильно направить. Меня, к примеру, восхищает работа молодых людей, которые по обломкам самолета, по обрывкам документов находят имена и восстанавливают память о безвестно погибших героях Великой Отечественной войны.

— Нужна некая объединяющая людей идея?

— Да. Конституция — скоро будем отмечать ее 25-летие — лишила нас единой идеологии. Так жить нельзя.

— А какая это может быть идея?

— Думаю, надо отталкиваться от того, как это было сделано в Кодексе строителей коммунизма. Тогда взяли Библию и выбрали оттуда вечные заповеди — не убий, не воруй и так далее. Национальная идея должна учитывать соборность, совестливость и стремление к справедливости (прежде всего социальной) наших людей.

— Но и власть должна много чего делать, чтобы подкрепить это стремление россиян. Взять хоть социальные лифты — они ведь почти не работают. Назначения получают прежде всего те, кто ближе к руководству — дети, родственники, бывшие сослуживцы...

— Да, молодежи нужны доказательства. Она устала от слов, от заклинаний, в которые уже мало кто верит.

Внук хочет вернуться

— У вас совместно с Детским фондом была серьезная программа борьбы с наркотиками среди молодежи. В каком она состоянии?

— Ее заморозили и делают все, чтобы она умерла, не родившись.

— Кто?

— Разрешите не упоминать имена.

— Тогда спрошу по-другому: почему хотят похоронить?

— Потому что она дает возможность действовать, а не только говорить об этом. Нужны деньги — карликовые суммы, чтобы ее внедрить. Но это наталкивается на сопротивление: а вы докажите эффективность. А я не могу доказать...

— В чем суть программы?

— Военные медики по заказу спецслужб сделали целый ряд аппаратов, которые помогают наркозависимому человеку избавиться от этого навсегда. Для того, чтобы поставить эти аппараты в различные медучреждения, нужно совсем немного денег...

— Эти приборы прошли испытания?

— Я могу предъявить десяток людей, которые их испытали на себе. Видите ли, мы решили перехитрить всех и предложили пропустить через эти приборы родственников тех людей, которые принимают решения. Они излечили своих близких, но денег так и не дали.

— Выходит, все инициативы наталкиваются на глухую стену?

— Этих стен множество.

— Почему? Не заботит будущее молодежи или каждый пытается выбить деньги под свой проект, а дальше уже неинтересно, что будет?

— И то, и другое.

— Так безнадежно?

— Грустновато, но не безнадежно. У меня есть старший внук. Он работает в Лондоне. Я все время считал, что он должен вернуться. И он тоже этого хотел. Но сейчас я за него боюсь. Боюсь физически — что какой-нибудь идиот даст ему по башке дубинкой и сделает инвалидом. Его, блистательного математика, экономиста... Боюсь нравственно, потому что он против того, что я невольно исповедую. Он радикально настроен, он пойдет против всех и вся. Но пока есть такие ребята, комсомол будет жить. Он не комсомолец, но он — лучший из лучших.

— Так может, и правильно, что он хочет вернуться?

— Думаю, да. И я, видимо, в итоге сдамся. Я уже одну руку поднял... Ведь вся надежда на таких ребят.