Бизнес, мафия, местные власти: кто виноват в "мусорном бунте" под Москвой?

Эксперты по экологии и социальным движениям — о том, почему проблема со свалками в России не решится в ближайшие годы.

Ранее Sobesednik.ru писал, что 21 марта 57 детей обратились за помощью к врачам в подмосковном Волоколамске после выброса сероводорода на мусорном полигоне «Ядрово». По последним данным, за сутки проблемы со здоровьем возникли у 240 человек. Жители города устроили стихийный митинг возле больницы, где едва не избили главу Волоколамского района Евгения Гаврилова и подмосковного губернатора Андрея Воробьёва.

Губернатор Московской области Андрей Воробьев пообещал вдвое снизить нагрузку на мусорный полигон «Ядрово» — вместо того, например, чтобы полностью ликвидировать свалку. В Кремле разделили позицию главы Подмосковья: по словам Дмитрия Пескова, данные о ситуации в Волоколамске дошли до Кремля, однако там понимают, что проблему с отходами на «Ядрово» решить в короткие сроки не получится.

Комментируя данную ситуацию, активист и редактор портала Activatica.org Михаил Матвеев отметил, что такие проблемы для Московской области и России в целом не являются чем-то новым. В частности, он напомнил о недавней ситуации в Балашихе, где местным жителям пришлось дозвониться до самого президента, чтобы местные власти ликвидировали мусорный полигон «Кучино»:

— На самом деле «мусорному бунту» в Подмосковье не год и не два. Вспомним, например, 2010 год — когда жители требовали закрыть полигон ТБО в Левобережном районе Химок. Тогда случился большой скандал: бейсбольными битами искалечили противника полигона Константина Фетисова, а полицейское расследование вышло на заказчика в городской администрации. С тех пор подобные протесты эпизодически возникали в разных районах Подмосковья. К счастью, не всегда столь драматичные, но со временем их становилось больше и больше — вспомним знаменитое «Кучино» или «Алексинский карьер» в Клину.

Матвеев подчеркнул, что проблема могла бы решиться, возьми Россия пример с Европы, где мусор не просто собирается и уничтожается, но сортируется и перерабатывается:

— Проблема мусора — один из новых вызовов всей человеческой цивилизации: люди научились брать у природы миллиарды тонн ресурсов, но до сих пор используют лишь небольшую часть из них. Остальное превращается в отходы, и со временем полезных ресурсов становится все меньше, а неприятного и даже опасного мусора — все больше. От способности возвращать мусору «вторую жизнь» зависит то, насколько Земля будет пригодным для жизни местом лет через сто. Поэтому в более-менее развитых странах проблеме мусора уделяется огромное внимание. Показательно, что даже Папа римский посвятил ей не так давно целую речь. Если брать власти — Еврокомиссия, например, активно регулирует обращение с отходами, постоянно повышая требования по количеству мусора, которое должно идти в переработку. Тем же занимаются национальные правительства почти всех стран ЕС. Муниципальные власти активно поощряют раздельный сбор — если вы приедете из России в Стокгольм или Хельсинки и решите сами выбросить мусор, то будете шокированы количеством ящиков разных форм, цветов и размеров, отведенных под разные сорта отходов. Минут пять, помню, разбирался, что куда бросать.

С активистом оказался согласен директор Всероссийского института природы, заслуженный эколог РФ Андрей Пешков, который подчеркнул, что российские власти имеют слишком поверхностный взгляд на способы решения экологических проблем в России, отставая от Евросоюза на десятки лет:

— Во-первых, там (в Европе) называют это не мусором, а вторичными ресурсами. О чем мы уже 20 лет долбим в головы нашим замечательным чиновникам, у которых сиюминутная выгода затмевает все. Вперед глядеть им не позволяет либо недальновидность, либо жадность. А в других странах с этим [с мусором] борются давно и успешно. Однако у нас все ездят за чужой счет посмотреть, как там все это происходит, и рассказывают потом, что в центре города стоит мусоросжигающий завод — это все, что они выносят из этих поездок. То есть вывод у наших чиновников не такой, что нужно заниматься сортировкой отходов, их переработкой, рассматривать их как ценный источник сырья, возвращать их в хозяйственный оборот, минимизировать вредное влияние на окружающую среду и здоровье граждан — нет, их вывод после замечательных гостевых поездок в Европу заключается в том, что в середине города, в столице, можно построить мусоросжигающий завод.

Другой вопрос, что в других странах несортированный мусор не сжигается, у нас — везется все, — продолжает Пешков. — У ЕС есть совершенно четкие директивы по выбросам тех же мусоросжигающих заводов, более того — с 1 января 2017 года они не поддерживают эти заводы, сейчас они начинают закрываться. Поскольку это опасно и вредно. Наши же, отставая от других на 30 лет, пытаются воткнуть то, отчего другие уходят.

Сотрудник Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Даниил Григорьев видит в таком поведении властей четкую ориентацию на интересы бизнеса, за которым зачастую стоят криминальные силы:

— Это наглядное проявление модели российского бизнеса в современных условиях. Ведь почему такие большие деньги и почему таким большим спросом пользуются услуги вывоза мусора? Потому что Москва производит много мусора, его нужно где-то складировать. Официальных качественных свалок крайне мало, поэтому возникает много некачественных, подпольных — лишь бы выкинуть, и все равно куда. Разумнее всего в это время еще и иметь что-то вроде «крыши» в виде местных чиновников или каких-то криминальных элементов. В итоге этот бизнес процветает и развивается, а на здоровье людей и условия жизни им, грубо говоря, наплевать, потому что сами эти бизнесмены в тех местах не проживают.

Про ситуацию со свалками пишут активно как минимум с середины нулевых: огромное количество неконтролируемых свалок, огромное количество мусора, экология страдает, людям плохо, грунтовые воды отравляются, реки загрязняются и так далее. Но для того, чтобы со всем этим разобраться, нужно пойти наперекор бизнесу и людям, которые имеют связи с местными чиновниками и прочими, может, даже с не совсем легальными организациями. А бизнес-интересы ставятся куда выше, чем здоровье местного населения. Тем более что власть на себе напрямую всех этих проблем не ощущает. А если всерьез заниматься этой проблемой, то нужно перекраивать те же свалки, что-то закрывать, кого-то штрафовать или даже сажать. Это все неприятно. Начнутся вопросы, такие внутриэлитные склоки, — считает Григорьев.

По его мнению Григорьева, счастливого финала не приходится ждать и в истории с полигоном «Ядрово», так как местные власти заняли позицию наблюдателя, стараясь оттянуть решение проблемы. Эксперт отметил, что отстутствие подвижек может привести к серьезному недовольству граждан и на федеральном уровне:

— Я думаю, власти будут что-то делать в нескольких случаях. Первый — если ситуация действительно выйдет из-под контроля и они получат серьезный социальный протест, им придется подавлять его силовыми методами, вызывая тот же ОМОН. Либо, если эта ситуация дойдет до центральной власти, то им могут позвонить и заставить что-либо сделать. То есть пока не появится какой-либо внешний фактор, власти личной инициативы проявлять не будут.

Просто эта ситуация должна дойти до центра. Центр должен решить, что эта ситуация окажет негативное влияние на политическую составляющую, только тогда они заставят местных чиновников что-то сделать. Пока, судя по накалу страстей, можно сказать, что все это может вылиться в какую-то серьезную акцию протеста. То есть даже не просто митинг, а люди могут перекрыть здание администрации или центральные дороги — тогда с этим властям уже придется что-либо делать. Более того, подавление таких акций может спровоцировать еще более сильные волнения.

Эколог Андрей Пешков, в свою очередь, заявил, что виновных в преступном игнорировании проблем охраны окружающей среды чиновников необходимо заставить отказаться от должностей:

— Я считаю преступн[ой] деятельность органов исполнительной власти, которые до этого довели, несмотря на то, что их неоднократно предупреждали о тех последствиях, которые явно будут при их варварской политике, которую они ведут в области охраны окружающей среды. И тех, кто сообщает о том, что в Волоколамске якобы нет превышения уровня опасных веществ в воздухе, я бы туда отправил на недельку и посмотрел, они выживут после этого или нет. Прямо на границе санитарной защитной зоны, которую они утвердили.

Закрыть полигон ума большого не надо — сначала подготовь систему: что делать с отходами, как обезопасить население от них, — подчеркивает Пешков. — Сейчас начинает гром потихонечку громыхать. Я думаю, что населению это все уже настолько надоело, что гром уже должен прогреметь. А к тем чиновникам, которые все это допустили, я думаю, нужно применить санкции. Поскольку просто освободить их от должности, считаю, недостаточно.

Разработать серьезную программу по борьбе со свалками властям посоветовал и активист Михаил Матвеев. По его мнению, важной частью этой борьбы является работа с населением, его социальная активность. Однако Матвеев усомнился в реальном интересе властей к вопросам экологии:

— Чтобы решить проблему, надо создавать современную систему обращения с отходами, в чем Россия отстала на десятки лет. Попытки сделать все кавалерийским наскоком, построив несколько мощных мусоросжигательных заводов — блеф, под который хорошо только осваивать деньги. Закон сохранения вещества, о котором знал еще Ломоносов, говорит, что сожженный мусор окажется в воздухе, которым дышат люди, а также в золе и фильтрах, которые все равно надо куда-то выбрасывать. И обезвредить всю таблицу Менделеева, что содержится сейчас в несортированном мусоре, невозможно. Поэтому реальное решение проблемы только в создании системы обращения с отходами — от раздельного сбора до массы крупных и мелких компаний по переработке.

Работа с населением, материальное стимулирование раздельного сбора и переработки, ограничения на производство и импорт неперерабатываемой упаковки — список очень длинный, — продолжает Матвеев. — Впрочем, у кого «списать» уже тоже есть — было бы желание. Интересно ли российским властям этим заниматься — вопрос открытый.