Вдова Георгия Буркова раскрыла тайны съемок фильма "Они сражались за родину"
40 лет назад Михаил Шолохов дал согласие на экранизацию первой части романа «Они сражались за Родину». Это фото сделано на съемках фильма. О том, что попало в объектив фотографа и что осталось за кадром, рассказывает Татьяна Ухарова, вдова Георгия Буркова
40 лет назад Михаил Шолохов дал согласие на экранизацию первой части романа «Они сражались за Родину». Сам фильм впоследствии не раз называли лучшей картиной о войне. Это фото сделано на съемках фильма. Почти никого из запечатленных на нем людей уже нет в живых. О том, что попало в объектив фотографа и что осталось за кадром, рассказывает Татьяна Ухарова, вдова Георгия Буркова.
Судаки от Лапикова и Тихонова
Я сопровождала Георгия Ивановича практически на все его съемки. Он был совершенно неприспособленным в быту, не любил общепит – я ему сама готовила. Но в первую очередь мы просто не хотели расставаться. Лишь когда у нас родилась Машенька, я пропустила два фильма. На съемках «Они сражались за Родину» я провела практически два месяца.
Честно говоря, не помню, что это за дом с крыльцом. Скорее всего декорация – дом героини Мордюковой, в который ночью пробирался Лопахин – Шукшин и откуда вышел с фингалом. Снимали на хуторе Мелологовский под Волгоградом, где и происходили описанные в книге события. Мы с Лидией Николаевной Федосеевой как-то шли в магазин и увидели машину со свастикой и немецкими солдатами. Было понятно, что это массовку везут на съемочную площадку, но свастика все равно производила жуткое впечатление.
Жили артисты на пароходе «Дунай», который был пришвартован на Дону. Никогда не забуду прогулки по палубе под запрещенную тогда мелодию из «Крестного отца» – ее все время включал капитан. Некоторые актеры были наездами. Например, я не застала Николая Губенко. Но Василий Шукшин, Юрий Никулин, Вячеслав Тихонов и Иван Лапиков там находились постоянно. Лапиков был известным рыбаком. На рыбалку с ним ходил и Тихонов. Однажды они наловили судаков, отдали их на кухню – и повара нажарили рыбы на всю съемочную группу.
Снимал фильм Сергей Федорович Бондарчук. К нему можно по-разному относиться, но я его очень любила как режиссера. На площадке, помню, он все время что-то задумчиво напевал.
Человек-анекдот
За время съемок актеры превратились в одну большую семью – сблизила тема войны. Но уставали безумно: взрывы, стрельба, длительные переходы, сапоги тяжелые, жара дикая. После съемок просто валились с ног.
Недавно смотрела передачу про Андрея Ростоцкого. Несколько раз показали сцену, когда танк проезжает по окопу, в котором находился Андрюша. Опасные были съемки, все очень переживали за него, потому что неизвестно, чем могло закончиться. Так обидно и жалко, что он ушел совсем молодым.
Юрий Никулин был человек-анекдот, любил веселить всех. Я его вообще с детства знала, жила рядом с цирком на Цветном и сидела пионеркой на подсадке в его интермедиях. А потом мы встретились на съемках «Друг мой, Колька!», я тогда еще в школе училась. И поэтому, когда представила Юрию Владимировичу на съемках «Они сражались за Родину» Георгия Ивановича как своего мужа, он обалдел: «Муж?!»
Раньше этот фильм обязательно показывали в День Победы. Сейчас всё реже и реже. Сама я его постоянно пересматриваю и каждый раз испытываю сильнейшие эмоции. Считаю шедевром сцену длинного перехода. Она, кстати, была сильно сокращена – не проходила по хронометражу. Эту картину надо показывать студентам театральных вузов, чтобы они учились, как надо снимать и играть.
Шукшин уезжал сентиментальным
Местные очень любили всех – и актеров, и операторов, и водителей. Постоянно приглашали в гости, угощали. А Василий Макарович Шукшин не всех подпускал к себе. Да и люди смущались к нему подходить. Когда он сам заговаривал с кем-то, все начинали напрягаться и трепетать. Я ему помогала по бытовым вопросам, ездила с ним в станицу отправлять посылки его маме, сестре, племяннику. Он несколько растерянный был, не знал, как это делать. Когда получал зарплату, подходил ко мне: «Ты посмотри, чего нужно купить...»
Как-то в аэропорту Волгограда перед вылетом в Москву мы проголодались жутко, а ресторан как раз на перерыв закрылся. Я побойчее была, влезла: «Пойдемте, откроют, когда увидят, кто пришел». Попросила работников ресторана: «Это актеры, есть хотят. Откройте, мы быстро». Они открыли, конечно. А официантке, видимо, было все равно, артисты, не артисты. В общем, сели мы за столик, и она начала бубнить: «Мы уже закрылись, а теперь вас корми...» Жора сказал: «Ну что вы, честное слово, мы через 15 минут уйдем!» А Василий Макарович сидел-сидел тихо, молчал-молчал, а потом резко встал: «Да укуси меня!» И вышел. Почему «укуси»? (Смеется.) Он потом так страдал: «Жора, ну почему я сказал ей «укуси»?»
Георгий Иванович с Василием Макаровичем писали в каюте сказку-пьесу «До третьих петухов». Писал, конечно, Василий Макарович, но и Георгий Иванович что-то подсказывал. Меня пускали, только когда я приносила что-нибудь перекусить.
...В то, что Шукшин умер, невозможно было поверить. Мы уже были в Москве, а Жоре с Василием Макаровичем нужно было уехать на досъемки. Шукшин жил на «Щербаковской». Договорились встретиться на проспекте Мира. Я их провожала. Василий Макарович был очень расстроен. Жора спросил, что случилось. А он говорит: «Девчонки болеют, но вышли проводить. Я им сказал, чтобы шли домой. А они: «Нет, мы тебя проводим». Я в окно из машины смотрю, а они стоят, как два штыка». И после этих слов расплакался. Василий Макарович уезжал очень сентиментальным. Девочек своих он больше не увидел...
Читайте также:
