Чем займется Серебренников после закрытия "Седьмой студии" и ухода из Гоголь-Центра

Sobesednik.ru выяснил, над какими проектами работает сейчас Кирилл Серебренников и как изменился без него театр.

Уход из Гоголь-Центра (ГЦ) в случае с Кириллом Семеновичем, конечно, не означает выноса из кабинета коробок с фотографиями и офисной чашкой. И все спектакли, которые он поставил и запланировал поставить, будут идти в ГЦ и дальше на радость и зрителям и актерам, большая часть которых – бывшие студенты Серебренникова.

– Мы все продолжаем работать, и я не заметил пока никаких изменений, – сказал Sobesednik.ru драматург Валерий Печейкин. – Если они произошли, то произошли бесшовно.

Главное изменение, которое и правда случилось, –  у нас есть новый буфет, в котором играет музыка на виниловом проигрывателе. И это прекрасно.

К счастью, Кирилл Серебренников создал пространство, где нет формализма. Скажем, вот уже какое-то время он не худрук, и я не вижу, как это влияет на мою работу и на работу моих коллег. Поэтому если коротко, то все гораздо лучше, чем кажется. 

Пока, по условиям судебного решения, Серебренников не может занимать в театрах должности, которые связаны с деньгами. Но судя по всему, он к ним и не стремится. Отчасти потому, что его оклад в бытность худруком ГЦ был очень небольшим в сравнении с окладами других московских худруков. Но главное не это, а то, что Гоголь-Центр останется его домом.

Что касается постановок, два десятка театров России предложили Серебренникову ставить у них. По тем же судебным причинам Серебренников еще некоторое время не сможет выезжать за границу. Но он, сидя под домашним арестом, делал спектакли по эскизам. Точно так же он ставит сейчас оперный спектакль «Парсифаль» для Венской оперы. Серебренников тут не только постановщик, но и сценограф, и художник по костюмам. Премьера – 1 апреля. Сам режиссер в Вену прилететь не сможет. Видимо, запишет видеообращение.

Одновременно у Кирилла Серебренникова в работе еще одна опера (для Мюнхенского театра) и фильм.  

– Валерий, а проводы Серебренникова в Гоголь-центре были?

– Проводы? Нет, – смеется Печейкин, – такого мероприятия не было. И не будет. У нас смена художественных руководителей совпала с премьерой спектакля «Человек без имени», после которой была, так сказать, банкетная часть. Но там ни в коем случае не было каких-то заупокойных речей или трагических лиц.

– Серебренников никогда не ассоциировался с таким руководителем, который важно сидит в кресле. И вообще, кабинеты худруков многих театров – это помещения с роскошной обстановкой, с предбанниками, фарфором и секретаршами. А какой кабинет у худрука ГЦ?

– Это кабинет, у которого буквально полупрозрачные стены. Как в голливудских фильмах комнаты для допросов, но в кино оттуда видно только в одну сторону, а у нас в обе. Кабинет находится на втором уровне, и эти полупрозрачные стены выходят в фойе, как раз рядом с тем местом, где я выступаю перед спектаклями.

То есть если посмотреть немного вверх и вправо, видно, как в кабинете передвигаются люди. Там круглый стол, диван и какие-то еще арт-объекты – в виде черепов, например.

– А теперь куда эти черепа денутся? Теперь же кабинет занял Алексей Агранович?

–  Я честно скажу – я очень редко захожу в кабинет Серебренникова, а теперь Аграновича, и совру, если скажу, что я знаю, как они поделили и делят ли вообще этот кабинет. Приходит ли туда Агранович со своей кофеваркой и говорит «Теперь здесь я сижу», – шутит Печейкин. – Тем и прекрасен Гоголь-Центр, что я, работая здесь с первого дня, даже не задаю себе этих вопросов, потому что для меня важен результат нашей работы, а работа продолжается. Я, например, веду вступления к спектаклям (этот проект называется «Гоголь+»).