"Ваш вечно – зеленый Жванецкий": неизвестные факты о великом сатирике

О том, почему Жванецкий называл себя сложным человеком, рассказывает его друг Виктор Александрович Семенов, бывший министр сельского хозяйства России, основатель группы компаний «Белая Дача».

Первая часть интервью была опубликована Sobesednik.ru в начале этого месяца.

Не терпел банальностей и тостов

 – Гением, видно, Жванецкий себя не ощущал. Он – творец. Всегда и за все переживал, нервничал. Мы видели его все время на сцене, уверенным, с портфельчиком, а он был уязвимый и ранимый. Мы знаем его таким сильным человеком, который мог ответить на любой вопрос. Ранимость писателя была в том, что для него было страшно не знать ответа на какой-то вопрос. Михал Михалыч не любил, когда его просили произносить тосты.

«Попозже, попозже», – говорил Жванецкий и уходил. Понимаю его, это испытание, когда тебя насилуют тостом, а для такого человека, как он, двойное испытание. Михал Михалыч не терпел банальностей. Он не мог сказать: я вам желаю здоровья и счастья, это был бы не Жванецкий. Он должен был произнести что-то такое вкусное, емкое, сладкое, меткое или короткое, но бам! Он летал, когда у него получалось хорошо высказаться.

Выдающаяся фраза родилась у нас в «Белой Даче». К сожалению, я не сохранил открытку, на которой она была написана.

– Михаил Михайлович, напишите короткое поздравление, – попросил я, когда он приехал к нам на какой-то праздник.

Он написал искрометное поздравление, а подписал его так: «Ваш вечно – зеленый Жванецкий».

День рождения… в теплице

 – Для него сельское хозяйство в Советском Союзе было страной вечнозеленых томатов. И когда у нас в марте он увидел бесконечные просторы красных помидоров, удивлялся и радовался за нас.

Жванецкий всегда приезжал ко мне на день рождения. Когда мне было 45 лет, я организовал юбилей в теплице, и не просто в теплице, а первой в России, которая была целиком засажена бесконечным ковром зеленых салатов. Все было роботизировано. Помещение светилось, вокруг сплошные салаты. На дворе 14 января, зима. Жванецкий стоял у входа в этот импровизированный банкетный зал несколько минут, вдыхая эту атмосферу. Бесконечные салаты, чистый воздух, падающий снег, а ты сидишь в тепле, перед тобой рюмочка коньячка, еда.

– Ну, ты даешь, Витя, только ты мог такое придумать! Я здесь такого представить себе не мог. Это такой кайф!

Непростые отношения с Романом Карцевым

– С Романом они не просто хорошо общались, а искренне любили друг друга. Правда, было маленькое но. Между ними было творческое соперничество. Я это чувствовал и переживал. Когда Михаил Михайлович понял, что ему надо тоже себя реализовывать в нынешней экономике, он стал сам читать свои произведения. Роман оказался без текстов. Они об этом никогда не говорили, но я бывал при их встречах, где чувствовалось напряжение. Роман был без этого материала, как рыба без воды. Карцев оказался будто в пустыне. В это время ушел его друг, партнер по сцене Виктор Ильченко. Представляете состояние Романа? Михаил Михайлович все это видел, но жизнь сложно устроена. Помню, Жванецкий на день рождения Романа подарил ему текст, понимал, что это для него важно. Надо отдать Роману должное, он все понимал и никогда не поднимал этого вопроса, а однажды сам начал писать тексты. По ритмике и по стилю они были похожи на тексты Жванецкого. Он стал выступать со своими произведениями, кстати, успешно. Прошло два-три года, прежде чем монологи Карцева были признаны зрителями. И вот тут тоже произошел интересный момент, который характеризует их обоих. На дне рождения Романа я ему потихоньку предложил: прочитай свои новые тексты, Михал Михалычу понравится. Он категорически отказался.

– Ни за что! Михал Михалыч – это Михал Михалыч, – ответил он.

Дальше дословно не помню, но смысл был в том, что это его поляна, на которую Карцев заходить не будет. Настолько он его уважал, ни в чем не укорял, хотя мог бы сказать вроде того, что пишет не хуже друга. Новые тексты Романа были шикарные, он две книги издал. Не могу сказать, кто мне был ближе по духу. Но все-таки с Романом мы были соседями. Я любил их обоих и буду молиться за них. Трогательно было наблюдать, как общались Роман, супруга Виктора Ильченко Татьяна и Михаил Михайлович, если они собирались все вместе. Михаил Михайлович уделял кучу времени и Роману, и Татьяне, которая у них была как полномочный представитель Виктора Ильченко. Татьяна – добрый, хороший и светлый человек. Среди них была гармония.

Жена проводила время в прачечной

– Наташа не командовала им, что он хотел, все исполнялось. Для этого она ненавязчиво говорила, куда надо идти и что нужно делать. В быту она была главной. Не представляете, как она его опекала! Знаете, где Наташа находилась по утрам, когда они были у нас в гостях? В нашей прачечной, представляете! Я ей говорил: у нас есть кому постирать, но она сама каждый день стирала и гладила Мите и Мише. Они приехали с маленькими чемоданами, минимум вещей.

– Мне так нравится в вашей прачечной, – говорила она. – Впервые вижу такую просторную.

У них всегда были возможности технические вещи сделать чужими руками, но она все делала сама, хотя у нее не было необходимости этим заниматься. В моих глазах она поднялась на две планки. Наташа настолько любит и опекает Мишу и Митю. Теперь в отношении Михаила – любила… Сложно о нем говорить в прошедшем времени. Он раньше сам писал, а теперь, наверное, будет только читать. Думаю, он все слышит и видит нас оттуда, поэтому давайте порадуем его добрым текстом.

Познакомил с Аллой Пугачевой

– Прошлой зимой мы в последний раз ходили все вместе в любимый ресторан Жванецкого «Пушкин». Поужинали, выходим на Тверской бульвар, неподалеку в галерее проходит моя выставка фотографий, – продолжает Семенов. – Правительство Москвы выделило мне стенды фотогалереи под открытым небом на месяц, чтобы я выставил своих любимых козлов и баранов. Я предложил сходить на эту выставку.

На выходе из ресторана Жванецкого встречают две дамы.

«Михал Михалыч!..» – обрадовались ему поклонницы и эмоционально начали что-то говорить прямо на улице. А зима такая слякотная, неуютно, промозгло. Но мы стоим ждем. Доносятся обрывки фраз. «Девчонки, – говорит он радостным голосом, а «девчонкам» уже за семьдесят, – мне здесь с вами та-ак хорошо, не пойду ни на какую выставку!»

Жванецкий иногда открывался совершенно незнакомым людям, ему нравилось общаться. Я, честно говоря, ему поражался. Он приглашал меня на все свои крупные концерты, например к юбилеям. Если вы посмотрите концерт сатирика к 80-летию, то увидите, что он нас с женой умудрился посадить на такие места, где мы постоянно оказывались в кадре.

Михал Михалыч приглашал меня на свои дни рождения. Для меня это было большой честью. Я никогда не злоупотреблял этим, но мне было приятно посмотреть на узкий круг его друзей, пообщаться с ними. Он меня познакомил со своими друзьями-артистами и с Аллой Борисовной Пугачевой. В нем никогда не было напыщенности и понтов, Михал Михалыч всегда был нормальным человеком.

Последние полгода мы не общались, он плохо себя чувствовал, но наши жёны Наташа и Виктория созванивались постоянно. Он очень хотел, чтобы мы вместе с семьями снова собрались и пошли в его любимый ресторан.

«Наташа, позвони Вике, мы должны вместе с Семеновыми посидеть и поужинать», – просил он жену. Но собраться всем вместе у нас уже не получилось: то мы куда-то уезжали, то они были заняты, потом карантины начались. Вот жизнь: казалось бы, что за вопрос – подняться и поехать в ресторан? Не судьба…

• "Сил нет совсем! Лежу": последние слова Жванецкого "Собеседнику"