Внучка Гурченко предложила ее мужу помириться: Вся семья ушла. Мы должны общаться
Единственная внучка актрисы Елена Королёва впервые решила открыть тайны своей знаменитой семьи.
Журналист Елена Королёва — единственная внучка Людмилы Гурченко. Все эти девять лет, что актрисы нет с нами, Елена пытается разгадать тайны своей знаменитой бабушки, которая была для неё с рождения просто Люсей.
Не со всеми членами семьи наследнице актрисы удаётся сохранить хорошие отношения, старые обиды не дают им общаться друг с другом. Но Елена, унаследовав от бабушки мудрость, пытается наладить контакт. О том, что стало причиной раскола семьи, Елена решила рассказать в эксклюзивном интервью Sobesednik.ru.
Игра в прятки под одеялом
– Семья для меня – это Лёля, Люся, Костя Купервейс, который, будучи мужем Люси, был рядом с нами почти двадцать лет, мои родители и моя дочь Тася, – говорит Лена. – Сразу хочу обозначить: бабушку я с рождения называла Люсей, а прабабушку Елену Александровну – бабушкой, в семье её все называли Лёлей. Она не поменяла фамилию после замужества, а носила свою девичью Симонова.
Деда Марка, мужа Лёли и отца Люси, я знаю только по рассказам, он умер за десять лет до моего рождения. Когда Люся родила мою маму, она в силу того, что работала, отдала дочь на воспитание Лёле с Марком, моим прадеду с прабабушкой. У меня отчасти получилось тоже самое, когда я родила Таисию: дочкой занималась моя мама, а я сразу вышла на работу. Скажу честно, я благодарна своей маме, что она занималась воспитанием моей дочки. Они были очень привязаны к друг другу. У нас с мамой были замечательные отношения, а мама с Люсей так контакт и не нашли. Разговоров на эту тему у нас дома не было, но я чувствовала, что мама жутко переживает. Она смотрела все новые работы своей мамочки, её интервью, следила за её судьбой. Она тосковала. Мама тяжело переживала уход Люси. Прошло девять дней, мы пошли на Новодевичье кладбище, взяли мою Тасюшку, ей было всего три годика. На могиле мама впервые осознала свою потерю. Она горевала. Люся была для неё прежде всего мамой, а для меня бабушкой, а не великой актрисой. Кровь для нас на первом месте.
Самое яркое для меня воспоминание детства – как мы играли с Люсей в прятки. Мы были у неё на выходных в гостях, – вспоминает Елена. – Помню её комнату… Она лежала с переломом ноги. Я спряталась в её кровати под одеялом, а она делала вид, что меня ищет…
«Люся с мамой не ладили»
– Сначала Люся в силу своей занятости часто отсутствовала дома, — предполагает Елена причину конфликта мамы и бабушки. — Потом, когда моя мама повзрослела, сюда вмешались внешние факторы в виде людей, которые их развели по разным сторонам. С одной стороны был новый муж Люси – Сергей Михайлович Сенин, а с другой – мой папа. Оба эти мужчины любили, видимо, своих женщин настолько, что хотели, чтобы они принадлежали только им. Есть люди настроения. Иной раз на них обижаться не надо. Люся была из таких. Она сделала маме дорогой подарок, потом сказала что-то в сердцах. Мама поделилась с папой. После чего родители приняли решение эту вещь вернуть назад. В каждой семье рано или поздно возникают семейные неурядицы, наша — не исключение. Не знаю, пыталась ли Лёля мирить мою маму с Люсей, но друг друга они любили, Люся не позволяла при своей маме негативных эмоций.
Гурченко не простила мужу измену
– С маминым родным отцом – писателем Борисом Борисовичем Андроникашвили, я не знакома. Во втором браке у Бориса Борисовича родились дети. Мы с моей матушкой познакомились с Сандро, сыном Бориса. Земля круглая. Оказалось, что у нас с ним общие знакомые. Пытаюсь общаться с Сандро в память о нашей семье. Для Сандро Борис – отец, а для меня – дед по крови. На прикроватной тумбочке у Андроникашвили всегда стояла фотография моей мамы. С Люсей они прожили всего два года. По семейной легенде, Люся не смогла простить мужу измены. Мне было двенадцать, когда умер Борис Борисович, так он меня и не увидел.
Мой дедушка – это Костя Купервейс. Правда, по возрасту Костя слишком молод, чтобы быть мне дедом: он старше моей мамы всего на 14 лет. Мы с ним не родственники по крови, но это значения не имеет. Он воспитал мою маму, нас забирал из роддома. Он ушёл из семьи, когда мне было восемь лет, но мы по сей день с ним дружим. Костя примчался из-за границы на похороны моей мамы, помог мне проводить мою мамочку достойно, она того заслуживала. Я ему благодарна за то, что он организовал поминки на девять дней...
Острые углы в нашей семье сглаживал дедушка. Костя – дипломат, он классный. При Косте Люсе регулярно забирала нас с братом к себе, а при Сергее Михайловиче это перестало быть традицией. Но Люся всегда нам привозила с гастролей подарки. Она поздравляла нас с днем рождения. Мы тоже старались поздравлять Люсю. Помню её день рождения, на котором был Александр Ширвиндт, с которым она дружила. Было весело, тепло, по-семейному. Но в последние годы все поздравления свелись к сухим разговорам по телефону. У мамы с Сениным были свои взаимоотношения, я в них особо не лезла, если говорить тактично. Мне об этом рассказывать сложно. Мы с Сергеем Михайловичем не общаемся, а надо.
«Смерть брата убила бабушку»
– Череда неприятностей в нашей семье началась в 1997 году, когда я получила сильную травму, упав с лошади, – с горечью вспоминает Елена Королёва. – Но не надо с этим связывать сглаз и мистику. Кстати, конный спорт после травмы я не бросила, в общей сложности занимаюсь им 13 лет, проездила на лошади половину своей беременности. Так получилось, что изначально мы с братом занимались верховой ездой. Наступил момент, когда брат перестал ездить. И в седло села мама, ей было 36 лет. Так что она меня не могла убедить не садиться после травмы на лошадь. Это было бесполезно. Что свыше человеку написано, то и случится.
Если мне было предначертано получить травму, а брату – умереть в 15 лет, от этого не уйти. Едва я восстановилась после травмы, как умер мой брат. Марка не стало в 1998 году. Он учился в Англии, приехал в Москву на каникулы и 14 декабря ушёл... Винить в этом только одну сторону нельзя. Да, Люся не знала, что Марка отправили учиться за границу. Виной всем этим неприятностям – разобщённость, которая была в семье. Пережить смерть брата было для меня тяжело. У нас с Марком разница – год и два месяца, так что мы всегда были вместе. Многие, глядя на наши фото, думали, что мы двойняшки.
Меня тоже должны были отправить учиться в Англию, но я упиралась всеми силами. «Мария Борисовна, – сказала директор школы моей маме. – Ваша Лена – толковая девочка, но привязчивая. Не отправляйте её за границу, она будет тосковать». Благодаря этому я осталась в Москве, окончила здесь институт. Марк мне 10 лет снился. После смерти Марка мама стала закрытой. Добила её смерть Лёли, которая не смогла пережить уход внука. Эта смерть убила бабушку Лёлю. Она ушла от нас за две недели до своего дня рождения, в мае 1999 года, ей было почти 83 года. Мама по ней тосковала. Два месяца Лёля лежала в больнице. Я не могла видеть свою любимую бабушку в реанимации... Сейчас рассказываю, а у меня мурашки по телу. Вся семья ушла. У моей Тасеньки нет таких бабушек, как были у меня.
