Архив "Собеседника". Людмила Гурченко: Стыдно, что не хочу умереть за Родину

Вот уже 6 лет с нами нет Людмилы Гурченко. Sobesednik.ru предлагает читателям ранее не публиковавшееся последнее интервью с Людмилой Гурченко.

Людмила Марковна Гурченко остается звездой новогоднего телеэфира. И не только в легендарной «Карнавальной ночи», но и в других любимых нами советских фильмах. Она ушла от нас шесть лет назад. А встречи с ней памятны до мельчайших деталей.

27 лет и много-много месяцев

Зима 2004 года началась раньше обычного, в тот октябрьский вечер было так холодно, что казалось: уже январь и мы околеем. Мы – это съемочная группа сериала «Взять Тарантину» во главе с легендарной Людмилой Марковной Гурченко и я, примкнувший к ней на один вечер, чтобы взять интервью.

В этом проекте актриса играла какую-то авантюрную бабушку главного героя, с перестрелками, погонями и так далее. Между дублями она кутается в шубу, а когда звучит команда «Мотор!», остается в легком пальто и идет в кадр.

Я жду Гурченко, чтобы сделать интервью, хотя, признаться, уже жалею, что накануне согласился на ее предложение приехать на ВДНХ: во-первых, холодно, во-вторых, Людмила Марковна сосредоточенная и, кажется, злая, а потому – как бы не отказала. Скажет: настроения нет, идите домой. Объявляют перерыв, подбегаю к ней. «Пошли в гримерку, поговорим», – командует она.

У входа в актерский вагончик к нам подходит мужчина небольшого роста в рабочем замасленном полушубке, протягивает Гурченко блокнот: «Пожалуйста, автограф». Актриса как-то по-мужски подышала на руки, что-то пишет, прищуриваясь в полутьме. Вдруг стеснительный мужичок: «Людмила Марковна, мы с друзьями тут поспорили: сколько вам лет?» Она даже не удивилась вопросу, не повернулась, показалось, что и выражение лица не изменилось. Ответила заученно: «Мне 27 лет и много-много месяцев. Все, до свидания!»

– Часто, наверное, про возраст спрашивают? – с сочувствием интересуюсь уже за чаем.

– Всегда, – спокойно отвечает. – Давно привыкла уже, нормально. Бывает, старушка мне говорит, мол, на моих фильмах выросла. Сначала внутри начинаю заводиться, а потом сама себе: «Стоп, Люся, спокойно». И иду мимо.

Помню почему-то ощущение жалости к ней. Лицо измученное, но жесткое, неподвижное. Глаза, кажется, закрыты. Когда она чуть-чуть их приоткрывает, заметна болезненная краснота. Снова вспоминаем «Карнавальную ночь», годы безработицы – все это она уже описывала в своих книгах. Признаюсь актрисе, что залпом прочитал недавно вышедшие ее мемуары «Люся, стоп!» Крайне откровенные, беспощадные к самой себе. И как решилась?!

– А чего мне скрывать?! И так знают обо мне всё и даже больше. Книга эта нужна мне была, чтобы больше не врали: ни про мои отношения с дочерью, ни про мужей. Столько я ерунды про себя читаю в газетах! Писала сама, сама редактировала, сама придумала оформление.

[:image:]

Осторожно, Люся!

Впервые Людмилу Гурченко я увидел на сцене – в мюзикле «Бюро счастья» вместе с Николаем Фоменко и Александром Михайловым. Она играла главную роль – Маргариту. Сюжет: любовь, грусть по любимому, непонимание между возлюбленными. Жаль, тот спектакль сыграли до обидного мало. Рассказываю Гурченко, как был восхищен мюзиклом. Слышал, что актриса так любила этот проект, что свои деньги вкладывала в создание, а членам труппы устраивала закулисные банкеты, для которых дома сама готовила закуски.

– Очень тяжело, мой дорогой, потянуть все это, – вздыхает она. – С оркестром ведь живым работали, артистов на сцене много, декорации большие... По деньгам трудно. Вы поздно похвалили мюзикл, нас в свое время много и ругали. Ведь у нас не любят свое. Любят американское, содранное, переделанное. А «Бюро счастья» было нами сделано от начала и до конца, чисто наше создание, оригинальное. Эх, никому оригинальное не нужно.

Примерно за год до этой нашей встречи на ВДНХ мы пересекались с Людмилой Гурченко в Санкт-Петербурге на съемочной площадке юмористической передачи «Осторожно, Задов!» Честно говоря, я был крайне удивлен, что в той передаче с Дмитрием Нагиевым в главной роли сыграет и Гурченко. Пока лично не увидел на съемках, не верил.

– Я очень хотела сняться в этой программе. Всегда, когда смотрю по телевизору, рыдаю от смеха, – призналась тогда народная артистка СССР. – Поэтому, когда предложили, сразу согласилась. Все я в своей жизни доиграла. Но дело в том, что в каждом времени существуют какие-то свои интонации, момент какой-то, который еще не был сыгран. Вчера, казалось бы, я все это играла, «Любовь и голуби», например, «Надежда-а-а» (напевает). А вот этого самого, что есть у Нагиева в программе, не было еще. Это вообще особый какой-то жанр, в котором мало кто умеет работать.

В тот день я сделал для себя открытие, такое бытовое, может, и пустячное, но, оказывается, Гурченко курила. В перерыве между съемками у Нагиева она уединилась и затянулась красным «Мальборо». На мое удивление только лишь попросила: «Не фотографируйте меня с сигаретой, пожалуйста».

Антиквариат кинодивы

То наше интервью я принес через несколько дней домой Гурченко в Трехпрудный переулок. Дверь актриса открыла сама. В каком-то теплом светлом халате, вовсе без макияжа, без парика. Не сразу я ее узнал, ведь привыкли мы к Гурченко, как говорится, «при параде». Расположились в гостиной. Оглядев комнату, сразу вспомнил рассказы про актрису: дескать, любит она антиквариат. Везде расставлены красивые вазы из необычного, зеленого цвета стекла.

– Это урановое стекло, всю жизнь его собираю, – комментирует Людмила Марковна, взяв ручку и очки. Она должна завизировать наше интервью.

А еще – фарфор, антикварная мебель, старинные рамы на картинах, бронза. И во всем этом она, маленькая, неузнаваемая, терялась, выглядела нелепо. Здесь явно не хватало той самой кино-Гурченко.

– Олег, давайте придумаем какой-нибудь другой конец! – поднимая голову, предлагает Людмила Марковна. Заглядываю в бумаги – правки внесены.

– Тогда, может, ответите еще на один вопрос: «Грустно вам сегодня? И за что стыдно?»

– Ну вот, сама нарвалась, – засмеялась Гурченко. – Ладно, записывайте. Конечно, грустные мысли одолевают. Столько лет прожила. Вот сейчас только и слышу: «Деньги, деньги...» Звонят мне люди, и первый вопрос: «Сколько вы стоите?» Прямо в лоб! А я теряюсь, не понимаю, что отвечать. Но знаю, если начну думать об этом всерьез и начну понимать, то что-то настоящее во мне кончится. Теперь все понять значительно сложнее. Приходится приспосабливаться к чему-то. Но по-прежнему хочется создать что-то искреннее, не изменяя себе. Чтоб хорошее настроение не покинуло больше нас... А насчет стыда могу ответить так: «Мне стыдно, что я больше не хочу умереть за Родину».

[:wsame:][:wsame:]