"Запретная кухня": семейные проблемы, вопросы религии и любовь к еде

Sobesednik.ru — о новом фильме бразильского кинематографиста Фернанду Андради, посвященном теме бессмысленной вражды.

Первая картина «Нарушая табу» (в оригинале — «Quebrando o Tabu») режиссера Фернанду Гроштейн Андради была документальной и освещала тему борьбы с наркотиками, берущей начало во времена президентства Никсона. Используя интервью с членами правительства США, европейских стран, бывшими наркозависимыми, а также реальные кадры бедности, преступности и военных действий, режиссер брал в фокус политику против наркобизнеса, оценивал применяемые меры с разных позиций, но вердикт выносил один – конец табу, конец бессмысленной и провальной войне, да здравствуют перемены. Корни преступности и насилия, а также методы борьбы с ними автор исследовал и в других своих лентах — «Na Quebrada» и сериале «Carcereiros».

Его новый фильм «Запретная кухня» повествует о 12-летнем мальчике Эйбе (Ноа Шнапп), жизнь которого представляет целый компот – он живет в Бруклине в семье, где мать еврейка, а отец мусульманин, но при этом атеист. Он находится на том этапе, когда надо бы определиться с вероисповеданием, но все, включая остальных родственников, агитируют его за принятие разных религий. Единственное спасение Эйб находит в кулинарии и в тайне от родителей напрашивается помощником в местное заведение стрит-фуда с целью профессионально обучиться любимому ремеслу.

Несмотря на то, что частично картина посвящена прогрессии центрального персонажа на его «профессиональном» поприще, кулинарных изысков и процесса их приготовления не так много, как ожидалось. А тот самый обеденный стол отсылает в нашем случае больше не к эстетике, но к некому обряду, согласно которому процесс совместного приема пищи выступает агентом сближения, а сама еда является своеобразной метафорой нарушения правил. Миксуя на первый взгляд несочетаемое мы получаем неожиданный и приятный результат. Да и оригинальное название картины в этом ключе приобретает свой символизм - лента названа именем главного героя. Официально мальчика зовут Абрахам, некоторые называют его Ибрагим, но сам он предпочитает, чтобы его звали Эйбом — тоже некий микс, компромисс и гармония (прежде всего с самим собой).

Казалось бы, лента выбивается из столь однородной фильмографии автора. Однако даже само слово «Quebrando» (ломать, разрушать) из названия первого фильма неотделимо от основной идеи «Запретной кухни», где есть некое воспрещение, которое нужно разрушить – в смысловом русле прокатное название картины тоже весьма кстати (что редкость). 

Систематически в доме Эйба проходит ужин еврейско-арабской семьи, который каждый раз заканчивается скандалами. Мы видим совершенно разных людей. Отец Эйба, уродившийся в мусульманской семье, является атеистом, спокойно ест свинину и пьет алкоголь. Мать придерживается мнения, что религия должна помогать, а не мешать процессу самоидентификации. Отличается большим радикализмом набожное старшее поколение, чей конфликт гораздо глубже, но от чего, по мнению автора, не становится менее бессмысленным. Выходит так, что арабы обвиняют евреев в оккупации Палестины, те обосновывают это страхом нового массового геноцида в свою сторону, на этом фоне родители спорят о будущем сына, не забывая конфликтовать со своими родственниками. В итоге семья в раздрае, а Эйб погряз в проблеме самоидентификации.  

Лейтмотивы не новы — относительно разрушения речь идет о запретах, несвободе выбора и слепой конфронтации. Соблюдая тонкую грань, избегая лозунговой манеры, излишней слащавости или слезливости, Андради не проходится танком по чему бы то ни было, а в слегка юмористичной и незлой форме смещает вектор в сторону важности самовыражения, самоидентификации, подлинной на взгляд автора функции религии и примирения национальностей. Что безусловно актуально в любой точке земного шара, но особенно в интернациональной Америке, где протекает действие картины. 

Формула «Запретной кухни» стереотипна, сам фильм безусловно компромиссен, а потому ожидаемо счастье тут достигается путем следования зову сердца, главный герой обязательно приходит к внутреннему консенсусу, а бывшие неприятели в итоге садятся за один стол. Банально, но есть в этом какое-то наивное ненавязчивое очарование.

P.S. Поклонникам «Очень странных дел» увидеть талантливую игру Ноа Шнаппа будет отрадно.