Егор Кончаловский: Я работал уборщиком в подъезде

В Москве состоялась премьера фильма «На Луне», режиссером которого выступил 54-летний Егор Кончаловский. Фильм – о представителе золотой молодежи, которого отец отправил на исправление в дальние края Сибири. Мы поговорили с Егором Андреевичем о нынешней молодежи, поинтересовались, как часто режиссер и его семья собираются вместе, а также подробно расспросили о периоде, когда Кончаловский сам был мажором.

– Фильм «На Луне» – один из проектов Станислава Сергеевича Говорухина. Он умер, а фильм нужно было снимать, – рассказывает Егор Кончаловский. – Когда мне было лет 14, мы всей семьей ждали показа фильма «Место встречи изменить нельзя». Думал ли я, что буду через какое-то время сидеть в кабинете Говорухина и проводить пробы?

– Ваш фильм сравнивают с уже нашумевшим «Холопом»… 

– Про сходство с «Холопом» я слышал, но сам не видел. Даже нашего Ивана Архангельского сравнивают с главным героем Милоша Биковича. Не знаю, плохо это или хорошо. Уверен, что ни они не обращались к нашему сценарию, ни мы – к их.

Кстати

Поначалу в роли мажора видели популярного рэпера Pharaoh. Кончаловский даже изучил его творчество, но сотрудничество с рэпером не сложилось. В итоге главную роль в фильме сыграл молодой артист Иван Архангельский.

– Слышала, что иногда на площадку привозили вашего сына. Скучаете по нему?

– Я не приучаю Тимура к своей профессии, просто из дома пришлось уехать на месяц и очень хотел увидеться с ним. Сыну скоро три года, а дети в этом возрасте так быстро меняются. Для него площадка стала прекрасным местом времяпрепровождения. Он обожает движущиеся механизмы, тракторы, скутеры. Ему понравилось бегать за собаками и гонять кур. Он все время был грязный (улыбается).

– А дома развлекаете его другими играми?

– Он маленький еще. Все игры – это машинки, лошадки, скачем по дому, прячемся, катаемся на кресле. Но больше всего он любит машины, а я, кстати, в детстве машины никогда не любил.

– А самому удается отдохнуть?

– Уезжаю на дачу. Ко мне приезжает массажистка, занимаюсь серьезной гимнастикой с различными приспособлениями. Получаю второе образование, учусь писать сценарии, раньше этого никогда не делал.

– Возвращаясь к вашему фильму: в чем проблема между поколениями сегодняшних отцов и детей? Как изменить ситуацию с тотальным недопониманием?

– В 90-е рухнула огромная система уважения к старшим, к родным. Вышла из строя огромная идеологическая матрица. Вот эти так называемые сегодня мажоры – это те дети, на которых в свое время не было времени у родителей. Этих детей забрасывали деньгами, дорогими подарками. Понимаете, что если на день рождения в 18 лет получить Range Rover, то жизнь перестает иметь смысл во многом. Какие цели ты будешь ставить перед собой? Если говорить о сегодняшней молодежи и ее зависимости от гаджетов, то признаюсь, что и я в своем возрасте стал зависимым от социальных сетей. У меня хуже настроение, когда на моих фото меньше лайков, чем обычно, или если кто-то написал в комментариях «узкоглазая бабушка» – я расстраиваюсь. У сегодняшнего поколения другие фобии, другие болезни. Мы не слышали в наше время о таких болезнях, как анорексия или булимия. Как сближаться с этим поколением? Не знаю. Нам с отцом было легче, мы росли в одной среде. Отец разговаривал со мной как с другом, не стесняясь в выражениях.

– А с дочерью есть недопонимание?

– Мне какие-то вещи, конечно, не нравятся: татуировка ее на полплеча, переезд в Петербург, а я об этом узнал из соцсетей. Не нравится, что ее молодой человек старше на 10 лет, но я вспоминаю: когда мы встретились с Любой Толкалиной и она убежала от мамы, ей было 18 лет, а мне 30. И моя мама сбежала в 17 лет к моему отцу. А сейчас, возвращаясь к прошлому, кажется, что все не так страшно. Но, думаю, дочке надо со мной советоваться. Если она не спрашивает разрешения на что-то, может хотя бы получить одобрение. Этого не происходит, я злюсь. И все-таки, несмотря ни на что, дочерью доволен.

Сегодня у моей любимой женщины на столе лежат книжки по воспитанию детей. Там сказано, что только до трех лет можно повлиять на ребенка, потом он уже практически сформированная личность. Но я вижу, что сегодняшняя молодежь подготовлена к самостоятельной жизни меньше, чем наше поколение. А я в юности, кстати, поработал водителем бетоновоза.

– Как это – притом что вы из известной семьи творческой интеллигенции?

– А что? Совмещал простую работу с «мажорской жизнью». Если меня останавливали на дороге сотрудники ГАИ, всегда мог сказать, чей я сын, и спокойно ехать дальше. Я всегда был авантюристом, поэтому и подрабатывал. Помню, не смог пойти на день рождения к Феде Бондарчуку, потому что у меня сломался грузовик, бетон в нем застыл и мне пришлось вручную его выгружать. Мне было всего восемнадцать.

– А зачем вам это нужно было, для заработка?

– Нет, это было интересно, прикольно. Я был военным водителем, получил специальные права. Мне предложили поработать на автокомбинате, я и согласился. Помню, заработал хорошие деньги – триста советских рублей, это было немало по тем временам. Деньги прогулял с друзьями. Там можно было и больше заработать, просто я работал медленнее других, маленьким еще был. Также я работал продавцом батареек, уборщиком в подъезде кооператива советских писателей, но быстро нашел старушку, которая за меня там стала мыть полы. Я отдавал ей зарплату – это называлось «висеть», чтобы не сесть в тюрьму за тунеядство. Я бы работал и дальше сам, но… как-то мою полы, открывается дверь, выходит знаменитый советский писатель Аркадий Вайнер. «Егор, что ты тут делаешь?» – спросил он. «Полы мою», – ответил я. Он зашел в лифт и уехал. Мою дальше, уже на другом этаже открывается дверь и выходит драматург Григорий Горин, которому тоже стало интересно, что я делаю. На следующем этаже, как только открылась дверь, я спрятался. Там вышел режиссер Виктор Мережко. На каждом этаже были знакомые, у меня появилась неловкость, поэтому я нашел лифтершу и предложил ей работать за меня.

– У вас такая большая семья. Как вы успеваете выделять время друг на друга?

– Мы никому не уделяем время, все живут своей жизнью. Я папу нечасто вижу, у нас нет этой культуры. Он уехал в Америку, когда мне было двенадцать, я остался жить в Советском Союзе. Потом я был в армии, затем переехал в Англию, а он был тогда в Америке. У нас не выработалось этой необходимости даже созваниваться раз в неделю. Но когда мы видимся, даже по прошествии нескольких месяцев, чувство, будто не расставались. Это такое свойство нашей семьи. А что общаться? Я отца как-то спросил: «А что ты не встретишься со старыми друзьями? Раньше сидели, выпивали, общались...» Он мне: «А зачем, о чем говорить? Все уже сказано». И это правда.

– Вашему отцу 82 года, как его здоровье?

– У папы со здоровьем все хорошо, учитывая его солидный возраст. Недавно был у меня в гостях, быстрее меня поднялся на третий этаж, я там задохнулся, пока шел, а папа бодрячком.

• Дочь разозлила Кончаловского новой татуировкой и ухажером на 10 лет старше