"Могут укусить, даже если потом будут сожалеть". Марк Захаров о жизни, ремесле и искусстве

На исходе сентября не стало Марка Захарова. В этом году худрук Ленкома впервые пропустил традиционный сбор труппы, посвященный открытию сезона. Из-за болезни. Все надеялись, что вскоре он вернется в театр. Не смог...

Об артистах

– Взаимоотношения с артистами должны быть товарищескими, деловыми и не переходить некую грань, о которой меня предупреждал еще главный режиссер Театра сатиры Валентин Плучек. Он говорил: «Опасность будет нависать: у тебя появится много единомышленниц... Будь бдителен. С артистами надо быть корректным и осторожным. Не поворачиваться к ним спиной. Это правило укротителей хищников. Иначе могут укусить, причем с большим удовольствием, даже если потом будут сожалеть об этом...»

* * *

– Мне кажется, что такой одаренности, которой обладал, например, Александр Абдулов, я вряд ли уже найду. Или того же Янковского уже не воспитаешь: он до того, как попасть в театр, прожил какую-то свою жизнь, которая начала формировать его талант. А уже потом был совершенно случайно приглашен из театра в Саратове к нам в Ленком, где и открылся как гениальный актер.

О «Маленьком принце»

– Я не знаю людей, которых бы не тронула история «Маленького принца». Тех, кто после ее прочтения не задумался бы о смысле своей жизни. Ведь в этом романе за сказочным сюжетом кроются очень серьезные раздумья о жизни. Я сам до сих пор помню ощущение от спектакля «Маленький принц» Театра им. Станиславского, который я когда-то посмотрел. Это было такое сердечное, душевное и серьезное действо, что мне даже в голову не пришло, что спектакль-то был для детей.

О театре

– Первый акт не должен закончиться массовым уходом публики. Некоторые умные режиссеры делают спектакли без антракта. Как-то раз и я так сделал, но потом пообещал нашему буфету, что больше – никогда в жизни. И думаю о том, чтобы зритель остался.

* * *

– Я люблю, когда смеются в зале и когда зал не маленький, а большой, скажем так, под тысячу зрителей. Когда они объединяются общей энергетикой, я в эти мгновения бываю счастлив.

О цензуре

– Важно понять, что новая цензура принципиально отличается от той страшной партийной, которая ломает хребты, уничтожает людей... И вот свобода наступила, но свобода – тяжкая ноша. Мы сейчас это испытываем. Делай, что тебе в голову придет, но войди в конкурентное соревнование со всеми ресторанами, со всеми кинофестивалями, со всеми концертами на Барвихе.

О русском характере

– Некая широта, мощь и душевная глубина русского характера, который меня очень волнует, сидит во мне. Во мне намешано много кровей, но процентов 75 славянской крови. Поэтому я это как-то ощущаю вместе со всеми нашими недостатками и нашей дурью, нашим неумением работать, нашей аритмичностью в работе и всякими другими еще пороками и химерами. Все-таки сидит в нас какая-то радостная ширь, радостный азарт, радостное движение неизвестно куда, но веселое движение. Вот это меня как-то привлекает и увлекает.

О России

– Хоть круть, хоть верть, а мы остаемся наследниками Византийской империи, в которой, как остроумно заметил Черчилль, главные движения производятся под ковром. Обо всех процессах, точнее – об их истинных мотивах, мы имеем весьма приблизительное представление.

О Григории Горине

– Это был последний человек в моей жизни (жену я не считаю!), который мог совершенно по-хамски, грубо сказать: «Что ты делаешь? Как тебе не стыдно?! Это пошлятина, Марк! Ты деградируешь и этого не замечаешь…» А сейчас все говорят: «Марк Анатольевич, мы, конечно, правду скрывать не станем: есть Станиславский, а потом сразу вы».

Об Украине

– Понять, что будет завтра, а тем более послезавтра – очень сложно. То, что у нас возникнут такие взаимоотношения с Украиной, не могли предположить 99% населения России, включая политических аналитиков. Поэтому наше время – время неожиданных сюрпризов и необъяснимых явлений.

О славе и власти

– Слава заставляет любого человека (вне зависимости от того, артист он или, скажем, политический деятель) двигаться против течения. И если он этого не делает, то быстро борзеет и становится самодуром. У меня об этом – финал «Фальстафа и принца Уэльского», ведь там, наверху, во властных кругах, сквозняк, наверное, больше, и потому очень трудно усидеть на троне. Когда анализируешь природу власти, понимаешь, как вообще возник фашизм, ведь ужас заключался в том, что Гитлер овладел волей и настроением народа – подавляющее большинство его поддерживало. Сопротивление было, но незначительное.

О зависти

– Человек, добившийся благосостояния, в российском народном сознании подлежит уничтожению. Когда мы читаем в газете очередной «ужастик» о каком-нибудь страшном убийстве и в последних строках обнаруживаем, что покойник занимался бизнесом, у читателей как гора с плеч. Почти всенародное облегчение. Россиянин вызывает у своих сограждан законную симпатию только в том случае, если он беден как церковная крыса и перебивается с хлеба на квас.

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №42-2019 под заголовком «Необыкновенный Захаров».