Евгений Гришковец: Интернет-общение движется к своему фиаско

Sobesednik.ru поговорил с писателем и актером Евгением Гришковцом о том, что происходит в мире и в современных людях.

Благополучной старости не будет

– Вы получили Литературную премию имени Салтыкова-Щедрина за свою последнюю книгу сборник «Боль», которая вручается за произведения, написанные в жанре сатиры. Сатира сейчас – единственный способ выразить свое мнение?

– Нет, конечно, можно выразить свое мнение разными способами, в том числе выйдя на площадь. А в моей книге не содержится никакой критики. Она призвана произвести на человека некое впечатление. Те, кто номинировал меня на премию, это прекрасно знают. Им просто хотелось меня отметить. Повесть «Непойманный», пожалуй, самая жесткая и страшная моя проза вообще. Более жуткого и безнадежного произведения я еще не писал. В финале произведения всем героям не остается никакой надежды. Что будет с их жизнью дальше – непонятно.

[:image:]

– Что будет с нашей жизнью – тоже непонятно, вам не кажется?

– Кажется. Десять лет назад я написал статью о своих ровесниках, родившихся в СССР. Я думал тогда, что мы встретим благополучную старость, оставим детям наследство и будем жить в безопасном мире. А сейчас ясно, что благополучной старости не будет, и непонятно, что дальше будет.

– Вы тоже не знаете, когда нефть подорожает? Ведь для нас она напрямую связана с благополучием.

– (Смеется.) Один мой друг, крупный финансист, сказал, что, если бы был такой человек, вокруг него кружились бы не мухи, а частные самолеты с олигархами. Даже кажущееся незыблемым европейское сообщество с его культурой, как замок с готическими башнями, огражденный от всех изменений в России и мире, рушится на глазах...

[:image:]

– О кризисе Европы и «украинском вопросе» вы пишете весьма откровенно в своих статьях и блоге. Свободы слова в интернете больше?

– Свобода сидит в самом человеке. Если бы я хотел распространять детскую порнографию, то моя свобода была бы ограничена. А я ничего преступного не говорю, не сообщаю того, что идет вразрез с законодательством. Поэтому я совершенно свободен.

– А почему ваши статьи нельзя комментировать? Вы закрыли блог для комментариев, и я себя чувствую несвободной.

– А это форма моей свободы. Я не хочу знать, что по поводу моих мыслей говорят и пишут в интернете. Понимаете, мне не нужно ни похвал, ни хулы и гнева. Разумеется, мне было бы приятно знать, что кто-то со мной согласен. Но эти люди знают мой номер телефона и всегда могут выразить свое мнение, позвонив или написав сообщение любого содержания.

Инстаграм и твиттер – предельный маразм

– Интернет, по-вашему, разобщает людей? Конфликты и дрязги там острее...

– Интернет-общение быстро движется к своему фиаско. А какое может быть дальнейшее развитие? По-моему, инстаграм и твиттер – это предельный маразм! Уверен, что массовый исход из социальных сетей не за горами. Это станет трендом. Возвращение к человеческой реальности будет модным. Просто людям дано было слишком удивительное явление, и они еще не наигрались. Люди обожествили интернет и не понимают, что это просто инструмент.

– Детей от интернета ограждаете?

– Старшей дочери 20, и она уже разобралась с интернетом и не много времени проводит в нем. Она сейчас учится, и интернет в этом ей помогает. Времени на общение остается мало, поэтому иногда она с кем-то бегло переписывается. Сыну разрешено пользоваться интернетом два-три часа в день. И ему это тоже нужно для учебы, потому что сейчас другие нагрузки, им гораздо больше задают, чем нам. Их портфель тяжелее, чем тот, что таскал в школу я. Сыну 11 лет, и он уже сейчас понимает, что это гениальное изобретение человечества, но это инструмент, которым можно крайне эффективно пользоваться, а можно в нем погибнуть, потерять себя и человеческий облик.

– Для детей показателен личный пример. Вы себя ограничиваете?

– Я могу войти в интернет, например, чтобы найти историческую справку. Но делаю это с телефона. Компьютера у меня нет. Я даже отказался от адреса электронной почты. Есть только рабочая почта для деловой переписки, которой занимается мой директор. С кем нужно – я могу созвониться. Еще я убедился в том, что люди, из-за того что у них есть в кармане какой-то гаджет, разучились запоминать пословицы и поговорки, анекдоты и стихи. Теперь память у людей в кармане.

– Всеобщая деградация?

– Не волнуйтесь. Просто интернет стал доступен всего 20 лет назад. Нет нормального законодательства для интернета. Если человек оскорбит кого-то на улице, он может получить по роже. Или 15 суток. Или уголовный срок. В интернете такой ответственности нет. Если ты украл что-то в магазине, тебя могут посадить, потому что ты совершил преступление. Если ты украл что-то в интернете, тебе не просто ничего не будет, все твои «друзья» еще подскажут, как лучше украсть. Все будет хорошо: человечество развивалось тысячелетиями и за 20 лет деградировать не может.

В ток-шоу побеждают депутаты и горлопаны

– В одной из своих статей вы написали, что за последние полгода много телеведущих ушли с экранов ТВ, потому что не хотят больше лгать. А может, это их «ушли»?

– Да, наверное. Но я думаю, что это взаимно. Кого-то «ушли», не дав говорить то, что они хотели. Причем я вижу, что сейчас журналисты в газетах и на экранах искренне несут ахинею. Полагают, что ложь – во благо. Ведь идет идеологическая война, а мы – солдаты призывные, бойцы такие, которые должны служить отчизне.

– Раньше вы появлялись в эфирах намного чаще. А сейчас, как вы считаете, есть ли жизнь без эфира?

– Если мы говорим о деятелях культуры, то им на эфиры вообще ходить не надо. Это лишнее. У них есть возможность высказывать свое мнение, но они заработали себе право быть услышанными не благодаря эфирам, а потому, что писали интересные книги, играли в театре или снимались в кино. Помните, появился когда-то юноша такой, Сергей Шаргунов? Он решил, что ему нужно быть в эфирах. И писателя Шаргунова уже не будет.

[:image:]

/из блога Гришковца

Об Украине и России

«Происходящее похоже на разъединение двух сиамских близнецов, которые друг без друга полноценно жить не смогут, как два организма, имеющих одну кровеносную систему. Есть два отдельных сознания, два сердца, две души. Но кровеносные сосуды одни на двоих. Эта жуткая операция производится без наркоза и самыми грубыми инструментами. Кровеносные сосуды рвутся через жизни, семьи, дружбы, дела, связи, историю, культуру. Крови очень много. Боль зашкаливает. Опомниться никто не может».

О Ющенко и Януковиче

«Я думаю, что Украина еще на первом Майдане открыла ящик Пандоры. Из этого ящика тут же явился Ющенко, смертельно больной патологической ненавистью к России. Он был так этим болен, что ничего не мог делать другого, кроме как ненавидеть мою Родину. Я думаю, он на работу ходил ненавидеть. Этой своей ненавистью он довел страну до такого убожества, что Украина выбрала Януковича. И кто бы что ни говорил, а Януковича именно выбрали, избрали. Он не с Луны упал и не с российского самолета спрыгнул с парашютом. Вот и вышло: был Ю, пришел Я – последние буквы алфавита. Символично».

[:image:]

О Крыме

«Крым – это большая беда и скала, о которую разобьются многие и многие попытки примирения. Крым аннексировать было нельзя. Я так думаю! А что было делать? Я не знаю! Аннексировать было нельзя, но аннексировали его красиво. Мастерски. И я думаю, что, не соверши Путин этого мастерского беззакония, было бы столько крови и было бы так страшно, что и думать об этом не хочется».

[:wsame:]