Смех Ширвиндта в проходном дворе
Мемуары в строгом понимании этого слова теперь почти и не пишут. Вот и Александр Ширвиндт, не впервые разразившийся книгой воспоминаний, ищет себя в новом времени и время в себе. Жанр нарекли «чехардой воспоминаний»
Слово «мемуары» – отчаянно неправильное, от него веет одновременно канцелярщиной и безысходностью. Мемуары в строгом понимании этого слова теперь почти и не пишут. Вот и Александр Ширвиндт, не впервые разразившийся книгой воспоминаний, ищет себя в новом времени и время в себе. Жанр нарекли «чехардой воспоминаний».
Книга Александра Ширвиндта «Проходные дворы биографии» вышла в День смеха, 1 апреля, в чем был, по словам автора, «акт символизма». Представлять ее прибыли сам Александр Анатольевич с супругой и сыном, Михал Михалыч Державин с супругой и Аркадий Михалыч Арканов без домашних. Лишенный поддержки близких, Арканов ударился в вечные интеллигентские стенания. «Да, тираж этой книги будет раскуплен, – примерял он на себя шкуру оракула. – Но ее перелистают и положат на полку. Прочитает очень маленькая часть».
Леонид Шкурович, глава издательства «Азбука-Аттикус», растекался в комплиментах автору несколько минут: и умно, и остроумно, и язык великолепный. Любитель историй Ширвиндт тут же вспомнил, как в молодости стоял за кулисами с Аркадием Райкиным, которого представлял конферансье Фурман: «Он минут 20 рассказывал, какой Райкин гениальный, и Аркадий Исаакович мне сказал: «Шурочка, когда меня представляет Фурман, мне кажется, что за сценой не я, а гроб».
Историй у Ширвиндта хватит как минимум еще на одну книгу. В «Проходных дворах» нашлось место для рассуждений о советской действительности: про концертные бригады, закупку сосисок для гастролей по Югославии, акт приема постановки от чиновников с указанием, что нужно поменять Папанову и Миронову. Факты собирала Наталья Ширвиндт (супруга), но комментировал – точно он сам. Этот стиль легкой и матерой сатиры не перепутаешь ни с чем.
Кстати, «сатира – противное слово, мы не любим ее», обронил худрук Театра сатиры на своей презентации. Может, они вместе с Державиным и Аркановым ее и не любят, но чувствуют себя в ней как рыбы в воде.
«Когда Джигурда рожает в ванне – это история амбициозных идиотов! – Даже такие громоподобные слова из уст Александра Анатольевича звучат с легкой интеллигентной иронией. – Сонмища звездорванок – это невозможно пережить. В газетах шесть страниц пишут про Березовского и в конце голая... как ее... из Большого театра... Волочкова, да! Чтобы она не обиделась, что ее не напечатали».
У Ширвиндта, можно сказать, готова еще одна книга. О нашей современности. Пока же читаем о казусах времен Плучека.
Читайте также
