Что ждет российских детей-инвалидов после "закона Димы Яковлева"? История трагедии и спасения

Вокруг «закона Димы Яковлева», запрещающего американцам усыновлять российских сирот, в последние недели сломано много копий. На днях сторонники документа выдвинули «железный аргумент»: якобы русских детей в США берут «на органы». Москвичка Ирина Константинова, до глубины души возмущенная этим утверждением якобы «знающих людей», решилась поведать нам свою историю.

«Родишь другого, а этого – в детдом!»

У Ирины прекрасная семья: любящий муж, сын-подросток. Хорошая квартира в зеленом районе Москвы... Но лишь самые близкие знают, через какие муки пришлось пройти этой женщине.

13 лет назад она решила родить. Однако забеременеть не получалось.

– Мне предложили ЭКО – экстракорпоральное оплодотворение, – начала свою исповедь наша собеседница. – В солидном учреждении – московской больнице – мне делали операцию по подсадке эмбрионов, вели беременность от первого до последнего дня и принимали роды. Я заплатила серьезные деньги. Мне давали гарантию: ребенок будет на сто процентов здоров!

Однако через несколько дней после рождения Кости выяснилось: у него синдром Дауна. А также тяжелейший порок сердца. В больнице патологию обязаны были определить на ранних сроках, но этого почему-то не случилось.

Впрочем, «айболиты» не растерялись.

– «Подсадим тебе новый эмбрион, родишь другого» – так мне сказала завотделением, – с болью в голосе продолжает Ирина. – На что я спросила: «А что будет с этим малышом?» В ответ сказали, что меня это волновать не должно. Уже позже я узнала, что мой случай далеко не первый. ЭКО регулярно «поставляет» в дома-интернаты детей-инвалидов… Несколько недель мне настойчиво предлагали отказаться от ребенка, якобы он все равно умрет. Прессинг, ад! Муж свалился с инсультом – не выдержали нервы.

В США, позже расскажут Ире ее знакомые из Америки, подобную клинику бы закрыли в один момент. И обязали выплачивать компенсацию семье на лечение больного малыша. А в России Константиновы четыре года судились, чтобы вернуть отданные за ЭКО деньги.

Но им так ничего и не выплатили. Супруги продали дачу, машину. Косте сделали операцию на сердце.

– И вот приходит комиссия давать Косте инвалидность, – продолжает Ирина. – Я собрала кучу справок, отстояв гигантские очереди. И члены комиссии, не глядя мне в глаза, говорят: мы даем вашему сыну инвалидность, но... только на один год. А что потом, спрашиваю я, болезни уйдут?! (С возмущением.) Ответа не последовало. Через год комиссия была снова. И мне сказали: больше ставить на учет не будем, ваш сын «очень хорошо выглядит». Тысячу двести рублей в месяц положено родителям детей-инвалидов. Но находят любые причины, чтобы и эти гроши не платить! Я поняла, что в этой стране у сына нет будущего!

Мы опустим подробности долгих мытарств Ирины. Спасибо хорошим людям – с их помощью Ирине удалось отправить Костю в Америку. Мальчика усыновила семья Бойлес из штата Аризона. Он стал одним из первых детей с синдромом Дауна, усыновленных американцами. Сейчас Косте 12 лет.

– У Бойлесов росли трое своих детей. – Голос Ирины снова срывается. – Двое старших, сын и дочь, здоровы. А младший мальчик родился с синдромом Дауна. В Америке нет понятия «инвалид», там таких деток называют special need – «нуждающиеся в особой заботе». Бойлесы взяли в семью и Костю. В тот же день, когда и мой сын, в американском посольстве получали гражданство 120 российских детей. Многие были с патологиями. «Зачем берем? Странный вопрос. Эти дети нуждаются в помощи, а мы можем им помочь», – сказал Джим Бойлес, американский папа Кости, когда его спросили о причинах усыновления. У нас, если ребенок-инвалид, он нужен в лучшем случае своим родителям. А в Аризоне «особенные дети» учатся наравне с «обычными», получают работу, женятся, водят машины... А в России на меня смотрели, будто я родила Гитлера… Даже моя собственная мать предлагала отключить внука от аппарата искусственной вентиляции легких в больнице!

…Когда Костя уехал, его американская мама Стеси каждый день писала мне письма, подробно описывая, что ел Костя, как играл, спал. Через год я смогла поехать в гости, потом ездила еще. Не надо делать из американцев монстров! С «особенными» детьми там занимаются бесплатные няни и педагоги – их услуги оплачивает государство. Я видела многих детей из российских интернатов. В Америке они счастливы. Помню, был мальчик с травмой позвоночника на инвалидной коляске. Американские усыновители рассказывали, что в русском детдоме он лежал сутками и в прямом смысле заживо гнил. А в Аризоне теперь получает образование программиста, оказался компьютерным гением. А у моего Кости оказался гениальный слух, он играет на нескольких музыкальных инструментах и в свои 12 лет пишет музыку.

Игорек два месяца прятал хлеб под подушку

Ирина думала: раз чужие люди спасли ее сына, она тоже протянет кому-то руку помощи. И решила взять ребенка из российского детдома.

– Игорька я забирала из учреждения в центре Москвы. Замечу, что у этого детдома очень крутой спонсор, а дети все равно живут почти в аду. Помню: захожу в группу, а навстречу ковыляет малыш, как-то странно переставляя ноги. Подхожу ближе и понимаю: на мальчике памперс, который не меняли уже дня три. Мочи скопилось столько, что ребенок не мог ходить. Я видела, как воспитательница била ребенка туфлей по голове. Игорек, когда мы его взяли в 2 года и три месяца, весил всего 8 килограммов. Обычно столько весят девятимесячные дети. Он голодал! А позже дома два месяца прятал хлебную горбушку под подушку. А мне теперь с телеэкранов говорят про «плохих американцев»?

За 20 лет со дня первых усыновлений в Америке погибли 18 детей. Безусловно, это трагедия. Но давайте посчитаем, сколько за то же время погибших малышей в России: выброшенных в мусоропровод, изнасилованных в детдомах, сгоревших заживо по вине родителей. А когда после детдома они становятся проститутками или попадают в тюрьму?

Дайте эту статистику!

– В семье Бойлесов дети – как единое целое, – показывает фотографии Кости Ирина. – Старшие следят за малышами. Помню день моего очередного отъезда из Америки. Я плачу: понимаю, что сыну там хорошо, но все равно без него скучаю. И ко мне подходит старший мальчик, 14-летний Конар, дает мне письмо. А в письме написано: «Ирина, не плачь и ни о чем не беспокойся. Мы с сестрой никогда не оставим наших братиков. Даже когда у нас будут свои семьи. Костя никогда не будет брошен».

И я еще горше зарыдала.

Читайте также

Американская мама Джоэль Зимиан: Десятки тысяч долларов за усыновление пошли на взятки

Депутат Госдумы Роберт Шлегель передумал жалеть детей-инвалидов из России