Юзеры и лузеры. Дмитрий Быков и корреспондент "Собеседника" – о митинге за свободный интернет

Санкционированный митинг против изоляции Рунета, организованный 10 марта Либертарианской партией, начался классически – с массового задержания.

Примерно за 1,5 часа до начала мероприятия группа молодых людей раздавала на входе синие воздушные шарики. Ребят затолкали в автозак вместе с ними. Оказывается, ходить по Москве с шарами – преступление. С этими шарами молодые люди провели весь день в отделении, одновременно шокируя и радуя пока еще свободный Рунет совершенно фантастическими фото. Задержанным вменили нарушение правил проведения акции, продержали в отделении до вечера и угрожали обвинить еще в неповиновении полиции, если каждый не унесет свою связку шаров.

В районе сцены также было неспокойно – там у организаторов изымали согласованные до запятой лозунги и баннеры. 

– Полиция творит полный беспредел: забрали у нас второй баннер, – поделился перед началом митинга член федерального комитета Либертарианской партии Михаил Светов. – На нем было написано «Против изоляции Рунета» и карта России, больше ничего. На первом было просто «Нет цензуре». Митинг получил очень широкую огласку (мероприятие поддержали мессенджер Telegram и политик Алексей Навальный. – Ред.), и они теперь делают все, чтобы нам помешать. Но мы будем бороться. Интернет необходимо защитить. Двигаться в сторону Северной Кореи и Ирана – это неправильно. 

В этот раз людей было неожиданно много: организация «Белый счетчик» насчитала более 15 тысяч человек, которые вышли против принятия нашумевшего законопроекта о «суверенном Рунете» авторства сенатора Андрея Клишаса. По мнению Михаила Светова, в течение 5–6 лет страна вновь может оказаться за железным занавесом. Только на этот раз – цифровым.

– Этот закон нужен для того, чтобы всех нас изолировать от мира и вливать нам в уши «телевизор», – поделился мужчина, специально приехавший в Москву из Казани, где митинг не проводился. – Рассказывать, какое у нас правительство мудрое и классное. Хотят забрать у нас не только свободу слова, но и все сервисы, с помощью которых мы можем делиться друг с другом информацией. В том числе о политических репрессиях, коррупции и произволе.

• Митинг против изоляции рунета 10 марта в Москве: фоторепортаж

Довольно много людей не смогли толком принять участие в митинге, поскольку полиция на рамках целенаправленно замедляла проход, а вскоре после начала мероприятия вообще его перекрыла. Всего задержано было 28 человек, что беспрецедентно много для согласованной акции. Одним из задержанных оказался старший сын экс-главы Серпуховского района Подмосковья Александра Шестуна – Саша. Молодой человек вместе с сестрой Марией пришел на митинг с плакатом «Шестун попал в СИЗО за ролик на YouTube».

– Я абсолютно спокойно шел, и меня задержали. Грубо. Били, – рассказал молодой человек в ролике, который он снял на телефон в автозаке. За его спиной в это время слышались удары и крики: «Что я сделал?» – Абсолютный беспредел творится. Сейчас мы едем неизвестно куда. Нас закинули сюда просто как животных. С нами никто не разговаривает, а когда мы пытаемся задавать вопросы, в ответ слышим: «Заткнитесь, мрази».

Как выяснилось позже, людей доставили в отдел по Таганскому району, откуда уже поздно вечером двух человек увезли на скорой.  

* * *

Дмитрий Быков: Юзеры и лузеры

Высокая посещаемость (от 15 до 17 000 участников, по пессимистичным подсчетам, и 20 000, по оптимистичным) вынудила даже Кремль давать комментарии о том, что никто здесь не хочет ограничивать свободу юзеров: наша цель, подчеркивает Песков, — лишь обеспечить суверенитет на случай, если Запад захочет нас отрубить от всемирной сети. Но само по себе внимание к этой акции, неожиданно успешной и удивившей даже заявителей, — показательно и наводит на размышления.

В России сложилась удивительная ситуация: люди не готовы выходить на митинги за политические свободы, митинги против агрессии либо государственного вранья. Но они хотят и будут протестовать против любого наступления на их юзерские, т. е. пользовательские, т. е. потребительские свободы. Они не хотят, чтобы ограничивали их право получать зарплату, покупать зарубежные туры, меньше платить за ЖКХ и не страдать от выбросов сероводорода; их волнует коммунальная проблематика; их интересуют пенсии (не всех и не очень, но все же). Интернет для них тоже важен исключительно как среда общения, а не как последний оплот свободы слова; они не хотят, чтобы их преследовали за лайки; им нравится заказывать обед или такси. То есть они видят связь между интернетом и личным комфортом, но связи политических свобод со своим благополучием они не видят, и это самый принципиальный урок российской жизни за последние десятилетия. Война была где-то там и лично затронула немногих, санкции коснулись олигархов и путинского круга, ограничения на выезд за рубеж затронули силовиков, и то не всех. Протестную активность разбудили пенсии, мусор, ЖКХ и возможные ограничения интернета.

Это не значит, что российский народ (глубинный, как его иронически называют идеологи) не видит очевидного, то есть тупит. Это значит всего лишь, что такой связи нет или что она не обязательна, то есть при отсутствии свободной прессы, выборной власти и демократического правления вполне возможно обеспечить людям счастье. Для этого достаточно обеспечивать их чисто юзерские права — потребление. Творчество нужно тысячам, а потребление — миллионам. Политическая свобода враждебна стабильности. Интернет, оказывается, — а мы-то и не догадывались! — прежде всего потребительская ценность. Общение в сетях нужно не для социальной критики, а для психологической разрядки. И вообще единственная свобода, которая нужна человеку, — это свобода потреблять, так называемое потреблятство; социальная справедливость занимает юзера лишь тогда, когда ограничиваются его личные права.

Лет восемь назад на встрече во время британской книжной ярмарки Кадзуо Исигуро, тогда еще не нобелиат, меланхолично мне сказал: а с чего мы взяли, что свобода вообще является базовой потребностью человека? Китай же превосходно обходится... И о какой свободе вообще можно говорить, когда все смертны? Видимо, Россия — второй после Китая пример, доказывающий, что ни политика, ни творчество, ни свобода не являются базовыми потребностями человека. Он хочет, чтобы ему не мешали потреблять. А что при этом его можно истреблять, так все равно же умрем когда-нибудь.

Так что массовости этих митингов я почему-то не радуюсь. Мне уже понятно, что сегодняшний россиянин готов выходить на улицы, если ограничено его право на ежедневный небогатый рацион, Турцию летом и отопление зимой. Он хочет чатиться, заказывать такси и фастфуд. Но ничего сверх этого ему не нужно: таков новый россиянин, одинаково разочарованный в капитализме и социализме, войне и мире, либералах и консерваторах. Его горизонт ограничен прейскурантом. Чем обеспечено его благополучие — нефтью, коррупцией, глобальным экспортом оружия, — он знать не хочет. С таким россиянином, которому нет дела ни до какой справедливости и ни до какого права, можно просуществовать века: он прекрасный сосед, веселый собеседник, он ни в чем не надежен, религиозное чувство у него отсутствует, спасибо официальным церковникам, а все пострадавшие сами виноваты, потому что высовывались, — но пока ему хватает пива и сериалов, он не рыпнется.

С ним можно построить что угодно, особенно руками гастарбайтеров. Нельзя построить только будущее, — но ведь и будущее, если вдуматься, не является базовой потребностью человека.

* * *

Материалы вышли в издании «Собеседник» №09-2019.