Марк Розовский: За смертный приговор отцу – не виню

Марк Розовский рассказал о репрессированном в СССР отце и поведал, как бабушка спасла ему жизнь во время войны.

Народный артист России, автор сценария фильма «Д’Артаньян и три мушкетера» Марк Розовский вырос в военные годы. О жизни впроголодь, нищете, бомбежках и отце, приговоренном к расстрелу, художественный руководитель театра «У Никитских ворот» рассказал нашему изданию.

– Я родился в Петропавловске-Камчатском 3 апреля 1937 года. Мои родители – Лидия Михайловна и Семен Михайлович – инженеры-строители, они окончили Московский инженерно-строительный институт и поехали в начале 30-х годов прошлого века строить социализм на Камчатку. Когда мне было 9 месяцев от роду, за папой пришли... Он был евреем, его арестовали ни за что и фактически без суда подписали приказ о расстреле. В то время пришел Лаврентий Берия, и начались гонения на палачей, чтобы замести следы масштабных преступлений. Следователя, который вел дело отца, расстреляли. Начальник НКВД Дальнего Востока, подписавший указ о расстреле отца, бежал из СССР. Высшую меру наказания отцу заменили на 10 лет лишения свободы. Спустя много лет я был на гастролях в Нью-Йорке, и ко мне подошла женщина, которая представилась дочерью того самого человека, который подписал смертный приговор папе... Поговорили по душам, и я подумал, что винить ее не в чем.

[:wsame:]

В 1937 году на Камчатку приехала Александра Даниловна, мать Лидии Михайловны, и забрала своего внука Марка в Москву. Через некоторое время, закончив работу на полуострове, в столицу перебралась и мама Марка.

– Мы жили в коммуналке. В те годы людям с еврейской фамилией грозила опасность, поэтому мама формально вышла замуж за своего сослуживца, который давно к ней питал чувства. Так я стал Розовским. Она работала инженером в конструкторском бюро, зарплата была мизерная, жили впроголодь. Меня кормили рыбьим жиром, крапивными лепешками с отрубями, чесноком. Витамины!

Когда Марку исполнилось четыре года, началась Великая Отечественная война.

– Моя бабушка родом из Анапы, летом мы поехали в гости к родственникам на побережье. Война там нас и застигла. Вскоре к этому курортному городу подошли немцы, бабушка понимала, что нам нельзя оказаться в оккупации, ведь я наполовину еврейский ребенок (мама – гречанка). Нам удалось бежать. На поезде мы поехали в Махачкалу. По дороге на состав стали сбрасывать бомбы немецкие самолеты, мы спрятались в землянке. Один из снарядов разорвался рядом, бабушка накрыла меня своим телом, и осколок попал ей в ногу. До самой смерти она стонала от нестерпимых болей, так и умерла с осколком в ноге в 1957 году от пневмонии. После той бомбежки мы смогли добраться до Махачкалы, а оттуда на пароходе поплыли в туркменский городок Красноводск. Жили на улице, как бомжи. У нас украли вещи, бабушка нашла где-то деньги, и мы отправились к родственникам в Куйбышев. Когда наши победили, то мы тайком вернулись в родную комнатушку в Москве, так как к тому времени разрешения на проживание в столице у нас не было.

[:wsame:]

На войне тяжелые испытания семьи Розовских не закончились. Спустя два года после победы над фашистской Германией их ждало новое потрясение.

– Освободился отец и пришел к нам в коммуналку, хотя ему запрещено было жить в Москве, в то время были такие порядки. Мы, конечно, обрадовались ему и тщательно прятали от соседей, тем более рядом жил милиционер. Они, естественно, догадывались о его существовании, но, слава Богу, не сообщили куда следует. Я им до сих пор за это безмерно благодарен. Но отца все равно взяли по второму разу и, прежде чем он был полностью реабилитирован (уже после смерти Сталина), он отсидел в общей сложности 18 лет.

О своем трудном детстве народный артист России не сожалеет.

– Такие условия жизни закаляют характер, теперь мне многие вещи кажутся пустяковыми. После того как смерть была совсем рядом, хочется жить.

[:wsame:]