Новая "Анна Каренина": издевательство над классикой или блестящий эксперимент?

Вышедшая на экраны в начале января британская «Анна Каренина» в постановке Джо Райта вызвала бурю: одни называли картину ярким и смелым экспериментом, другие – издевательством над русской классикой

Львиная доля положительных отзывов исходила от зрителей, либо не читавших «Каренину», либо не любящих. Мы-то понимаем, что весь этот смелый эксперимент провалился вместе со всеми декорациями. Лучше бы авторы придерживались балагана, сделали откровенную пародию, чуть не клоунаду. Но они попытались совместить настоящую драму с бутафорской мишурой, и в результате не получилось ни того, ни другого. Поэтому и выглядит кино как насмешка над всем русским. Жаль, но этот провал дал повод вновь провозгласить, что иностранец никогда не поймет этой самой русской души. Но так ли уж хорошо быть непонятым? На самом деле попытки понять были, и удачные.

Толстого не обидели

Первый звуковой фильм по «Анне Карениной» (до этого было еще с десяток немых) был снят в 1935 году американцами, Анну сыграла Грета Гарбо. Никакой картины русской жизни, все лишнее отсечено, в центре только Анна, разрывающаяся между любовником и сыном. Томная европейка Гарбо играла человеческую, а не русскую драму, и это было понятно всем.

Первая английская «Каренина» (снятая, правда, французом Дювивье) с Вивьен Ли в главной роли вышла в 1948-м. Здесь уже была попытка охватить все важные слои романа, и кино совершенно не создавало ощущения клюквы, хотя авторы не стремились ни к полной аутентичности антуража, ни к исторической точности. Пожалуй, это была одна из лучших версий.

В «Войне и мире» Кинга Видора с Одри Хепбёрн и Генри Фондой (1956) акценты тоже были смещены к любовным историям, да и ляпов при показе русской действительности хватало, но советская публика оценила картину даже выше, чем американская, и вряд ли только из-за дефицита зарубежного кино. Сам Видор честно признавал вышедшую десять лет спустя работу Сергея Бондарчука лучшей.

«Идиот» по-японски

Самые удачные экранизации принадлежат, как ни странно, японцу Акире Куросаве. Действия картин приходилось переносить на местную почву, не селить же японцев в русские декорации (единственное исключение – «Дерсу Узала», снятый на «Мосфильме» с русскими актерами). Первой такой работой стал «Идиот» по Достоевскому (1951), затем «Жить», основанный на повести Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича» (1952), и «На дне» по Горькому (1957). В героях с японскими именами русского было очень много: разрушающая борьба между природной страстностью натуры и вечным самоограничением, долгом, самодисциплиной... Но это все и очень японское. Для Куросавы русская культура была не менее близка, чем собственная, он прекрасно чувствовал их соприкосновения.

Однако самой шумной, успешной и до сих пор смотрибельной экранизацией следует признать «Доктора Живаго» Дэвида Лина (1965). Три с лишним часа роскошного любовно-батально-дорожного действия, дотошное изучение антуража, декорации, костюмы, в главных ролях Омар Шариф и Джулия Кристи; на пастернаковских героев они мало похожи, но вот поди ж ты – другими их уже не представишь.

Что до комических ляпов – балалайка, на которой любит играть мать Юры, или комиссар Стрельников, критикующий стихи Юры за символизм, – они по-своему даже трогательны: в декорациях, ритме, мельчайших деталях чувствуется желание вжиться в Россию десятых годов, до какого советским историческим фильмам было далеко. 8-е место по сборам в истории американского кино, 5 «Оскаров» и... дружная критическая брань. Всем показалось, что очень уж мелодраматично.

Впрочем, и это как раз по-русски: если б нас так не бранили, кто бы нас знал и любил?

Читайте также