Алла Иошпе бросила мужа
Почему Аллу Иошпе медики не лечили, а предложили сделать ампутацию ноги, чем грозила друзьям дружба с опальным дуэтом и почему в годы забвения от них отворачивались самые близкие? Кто уговаривал Стахана Рахимова бросить жену и начать сольную карьеру
Почему Аллу Иошпе медики не лечили, а предложили сделать ампутацию ноги, чем грозила друзьям дружба с опальным дуэтом и почему в годы забвения от них отворачивались самые близкие? Кто уговаривал Стахана Рахимова бросить жену и начать сольную карьеру? О любви и предательстве, о славе и забвении репортеру рассказали заслуженные артисты России Алла Иошпе и Стахан Рахимов.
На лестничной площадке нас встречает радушный хозяин Стахан Рахимов. Артист проводит в гостиную, в полутемной комнате у торшера в мягком кресле сидит красивая женщина.
Я узнаю эти яркие глаза, кокетливую улыбку. Алла Иошпе отвечает на приветствие, ее голос ничуть не изменился. Невысокая, стройная, с царственной посадкой головы, ноги прикрыты теплым клетчатым пледом. Алла Яковлевна не показывает виду, но ей трудно передвигаться.
– Помню: лежу на диване бледненькая, худенькая, с аккуратно заплетенными косичками, смотрю на гостей своей 17-летней сестры Фаины и мысленно танцую вместе с ними фокстрот, – вспоминает она. – Два шага вперед, два в сторону. Музыка уводит вдаль, я делаю большой шаг и вскрикиваю от боли. Нога не дает мне покоя. Ни днем, ни ночью!
Алла Яковлевна вспоминает рассказ родителей: 13 июня 1937 года – счастливейший день, родилась дочка! Кто бы мог подумать, что выступающие венки на крохотной ножке принесут в жизнь девочки страдания. Коварная болезнь затаилась, проявлялась иногда, после насыщенного играми и беготней дня колено распухало и болело. Девочка на это не обращала внимания. Без нее не обходилась ни одна игра!
– Мне было десять лет, я у бабушки на Украине, вместе с ребятами босиком бегаем по кукурузному полю. В мою ногу вонзилась заноза, которая внесла в сосуды инфекцию, вызвала сепсис. Отечественные антибиотики не помогали, импортные даже за большие деньги достать сложно.
Родители продали все, что можно! Мама плакала, обивала пороги чиновников, выпрашивая еще хоть одну ампулу. Я дома горю в огне и умираю от заражения. Ногу надо ампутировать решают медики. На такую операцию моя мама не дает согласия. Как это – девочка и без ножки? Это же приговор!
А потом я пошла на поправку, без ампутации. Наверное, Бог услышал слезные молитвы моей мамы и послал спасение, – рассказывает Иошпе.
Трудно поверить, что маленькая Алла с таким диагнозом, при котором другие даже не встают с постели, успевала все – учиться, петь, играть в театре.
– В нашей школе учились только девочки, я еще плохо ходила, и в школу меня водила мама. Я висела на ней, и мы ковыляли. Но в школе мне будто становилось лучше. А в восьмом классе мы пригласили в школу мальчиков из соседней школы. Волнующее событие.
Я встала пораньше, пока сестра Фаина спала, надела ее пальто – зеленое, с меховой опушкой, – в нем я неотразима. И убежала. Гуляю весь день по улицам, домой не иду, а то Фаина отнимет пальто. Захожу в парикмахерскую и делаю первый раз маникюр, ведь сегодня я буду петь. Для мальчиков!
Мама и бабушка говорили, что на сцене я хорошею. Смеялись: лежит, ну прямо умирает – зеленая, замерзшая, ничего не ест… а выходит на сцену – и ничего у нее не болит. Глаза светятся и горят, как прожекторы!
Алла Яковлевна увлеченно рассказывает, а Стахан Мамеджанович слушает ее завороженно, как я, словно никогда не слышал эту историю.
– Я тогда пятнадцатилетней девочкой на этом празднике встретила своего будущего мужа – Володьку! Через восемь лет мы поженились.
Жили у его родителей, дом был небольшой, но многокомнатный. В одной комнате жил старший брат Роберт с женой. Во второй – другой его брат, Аллан – тот самый Аллан Чумак, в третьей – мы. Потом у нас родилась дочка Танечка. Она у нас врач, а ее сын, наш внук Костя, сейчас в Лондоне. Хороший такой мальчик.
Ему уже двадцать восемь… Володя поддерживал все мои начинания. Он замечательный семьянин, добрый человек. Я ему благодарна за все.
– Стахан Рахимович, а вы кому благодарны?
– Маме. Она была редкая красавица и умница, актриса Андижанского театра – Шаходат Рахимова. Когда был маленький, любил ходить на работу к маме в Ташкентский театр музыкальной драмы.
Там, за кулисами, пересмотрел весь репертуар.
История рождения Стахана Рахимова покрыта тайной. В городе ходили слухи, что красавица Шаходат Рахимова родила сына от хозяина республики – секретаря ЦК Узбекистана Усмана Юсупова, который приезжал в город во главе высокой делегации.
Эту информацию известный артист никак не комментирует. Но поговаривают, что именно Юсупов помог артистке получить трехкомнатную квартиру в центре Ташкента.
– А вы знаете, что имя Устахан в переводе на русский значит «мастер мастеров», – вступает в разговор Алла Яковлевна, – знаете, какой он мастер! Вот этот столик он сам отреставрировал, такой рукастый. Еще занимается резьбой по дереву. Идите, он вам все покажет.
Алла Яковлевна к экскурсии по дому не присоединилась. Больная нога не позволяет ей много ходить. Она копит силы для концерта, ведь перед зрителями на концерте, посвященном 50-летнему юбилею дуэта, она должна быть во всеоружии. Наша встреча состоялась накануне.
– Вот этот стол, как и многие вещи, я купил в советское время в комиссионке. Денег у нас было мало, а эта старая мебель стоила копейки, все покупали модное ДСП и избавлялись от громоздких столов, шкафов, кресел.
А я реставрировал. Зеркало для спальной комнаты специально заказывал, а потом сам придумал ему раму. А в этом серванте поделки из самшита – это дерево такое, растет в Средней Азии.
– А вы помните, как впервые увидели Аллу?
– Конечно, худенькая как тростинка. На ней скромное белое платьице.
– Это мне мама сшила из занавески – другой подходящей материи в доме не нашлось.
– Помню, когда она пела, вытягивалась, как струнка вверх, к небу, – нежно глядя на жену, говорит Стахан Рахимов. – Я понял: она чувствует музыку, как я. Кстати, до выхода на сцену она подходила ко мне. И как большая артистка сделала замечание.
– Конечно, – смеется Алла Иошпе, – кругом вокалисты, а этот нахал сидит и дымит! А это губительно для связок!
– Алла заканчивала первое отделение, я второе. И почему-то загадал: если она дождется моего выступления, то… Она дождалась, я увидел ее и спрятал обручальное кольцо в карман… Домой мы шли вместе – долго, пешком. От Колонного зала до Малой Бронной. И говорили, говорили. А потом она позвала меня на юбилейный концерт своего оркестра. Я взял такси у ее дома, и мы сначала поехали в кафе.
– Пили шампанское, которое он взял в долг, оставив в кафе свои часы. А потом было мое выступление. Спела «Царевну Несмеяну», «Купите фиалки». А потом «Песню о Тбилиси» почему-то.
– Я тогда только вернулся с гастролей в Тбилиси и знал эту же песню, но на грузинском языке. Поэтому встал и принялся петь вторым голосом. Мы пели так, словно всю жизнь репетировали. Так родилась наша первая песня.
– Мы жили в квартирке на Васильевском острове. Там зародилась наша любовь и пришло понимание: мы должны быть вместе – всегда! Но нужно было решить семейные проблемы. Я же была несвободна.
Алла ехала домой, думая, как же сказать Володе, что ее сердце принадлежит другому мужчине и она ничего не может с собой поделать.
– Я ушла, забрала с собой дочку Танечку. Володя крепко страдал, но иначе я не могла.
Потом будут шутить: узбек и еврейка – они, если честно, не пара. И действительно, сначала было сложно. Восточный мужчина и избалованная москвичка не всегда уступали друг другу.
– У меня весь бок был синий, – в шутку жалуется артистка. – Придем в гости, разговариваем.
Кто-то мне улыбается. А я кокетливая, общительная. Мой Узбек щиплет меня и шепчет: «Смотри на меня». Он меня тоже заставлял ревновать.
Однажды в Праге идем по мощенной булыжниками улочке, а перед нами красотка в мини, на каблучках. А я в длинной юбке, с больной ногой. Сравнение не в мою пользу, думаю, а он смотрит на нее. А потом говорит: «Бедная, ножки, как спички. И по таким камням»…
Иногда Стахан уезжал в Ташкент, я была спокойна: у него там живет мама. Но однажды он вернулся и признался: «У меня есть семья и дочь». Я заплакала. Очень переживала, да и сейчас тоже. Знаю, Наташа хорошая женщина, хоть я с ней и незнакома. Понимаю, как ей было больно.
– Мы с Наташей познакомились в Москве, будучи студентами, поженились, – рассказывает Рахимов. – Потом поехали к маме. В Ташкенте тепло, много фруктов и овощей.
Да и мама во всем помогала. Наташу оставил там, а сам вернулся в Москву – учиться. Но семейная жизнь на два города не сложилась. К жене и новорожденной дочке Лолочке приезжал редко. Наташа безумно ревновала меня к сцене и особенно к поклонницам.
Каждая встреча превращалась в скандал. Однажды ушел из дома. Сейчас мы общаемся, недавно ездил в гости, повидал всех – Наташу, Лолу, внуков.
Стахан и Алла были признанными звездами в Советском Союзе. На всех концертах – аншлаг! Вот только в один номер в гостинице артистов не заселяли.
– Это моя жена, доказывал я. (Стахан Рахимович усмехается.) Но администраторы мне не верили, ведь в паспорте нет штампа.
Однажды он сказал ей как бы между прочим: «Кстати, нам надо бы пожениться». Расписались мимолетом. А потом пришла беда.
Наверное, от нервных нагрузок болезнь Аллы вернулась с новой силой. Медики предложили операцию, но сделать ее можно только в Израиле.
Пара подала документы на выезд из страны. И подписала себе приговор. Им отказали да еще и выступать запретили! Травля, как инфекция, распространилась на всех родных, в Ташкенте от переживаний умерла мама Стахана. Друзья уговаривали его бросить Аллу, но он на предательство не способен.
Алла всю боль выражала в стихах и в книге, которую писала. Стахан старался прокормить семью.
Каждые полгода они подавали документы в ОВИР и получали отказы. Дочку отчислили из института – неблагонадежная.
– К нам приходили знаменитый пианист Владимир Фельцман, профессор Александр Лернер, альтист Лёша Дьячков и его жена Фира. Володя играл классику, мы пели.
А потом появился наш театр «Музыка в отказе». Раз месяц к нам в квартиру приходили по 60–70 человек, и все не с пустыми руками – несли фрукты, пирожки, продукты, хотя мы ничего не просили. Мы пели, а под окнами милиционеры.
Иногда у нас выступал и Савелий Крамаров, его тоже не выпускали, – рассказывает Иошпе. – Мы написали письма в газеты: если не выпускаете – дайте работать.
Сработало. Позволили выступать. Начали выступать в глубинке. Песен нам, бывшим врагам народа, никто не писал.
Алла начала писать сама. Люди по сарафанному радио узнавали: будет концерт Аллы и Стахана, в залах не было свободных мест.
…Супруги улыбаются друг другу, а потом Алла протягивает руки к Стахану: «Поцелуй меня, солнышко». Я смотрю на эту пару и понимаю: они больше, чем муж и жена, они – отражение друг друга.
Свою любовь они пронесли через годы лишений и боли.Их никто и ничто не сломило.
Они выстрадали право снова петь и дарить людям свои песни. И снова они выйдут и споют о любви, о которой знают не понаслышке.
Лия Разанова
Читайте также
